А конь был продан в ближайшем городке всего за сорок ливров.

* * *

Москва, 13 июня 2002 года

Наутро после того как Сэм Олдбрук выложил за обед в ресторане кругленькую сумму, некто Хусаинов явился на рабочее место в скверном настроении. Владелец трёх магазинов, подпольной мебельной фабрики и нескольких десятков бесправных мигрантов-рабочих вызвал к себе двух «быков» и снабдил их чёткими указаниями.

Прибыв на место, числящееся собственностью Штырёва А.И., громилы выгнали вон продавщиц, зверски избили хозяина, после чего разворотили прилавки и попытались поджечь магазин. Преступление было раскрыто по горячим следам, все виновные немедленно задержаны.

Продавца корабликов даже не удалось довезти до ближайшей больницы. Свидетельницы с ужасом описывали погром, наделяя нападавших всё более отвратительными и нечеловеческими характеристиками. «Быки» на допросе молчали или угрюмо тянули своё «мы ничё…». Хусаинов же на все вопросы о том, что подвигло его стать инициатором столь зверской и глупой расправы, кричал, трясясь всем телом и брызгая слюной:

– Да эта сволочь хотела по миру меня пустить! Ещё немного – и совсем бы разорил! У меня, гражданин начальник, трое ребятишек. Не милостыню же им просить!

В милицейских протоколах фигурировали такие фразы, как «неприязненные отношения», «столкновение коммерческих интересов» и даже простое слово «разборка».

О визите иностранца накануне трагических событий никто не вспомнил.

Москва, 16 июня 2002 года

Из возможных вариантов ответов всегда лучше выбрать самый очевидный

Утро безрадостное. Спешить некуда.

Пустовато вокруг. Соратников из класса «Б» ещё позавчера всех до единого увезли в лагерь с пионерским названием «Искорка». Скукотища, наверное. От чего отдыхать?

Целая толпа отправилась организованно гулять на природу. Тоже не соблазняет. Не то настроение.

Смотреть матч Швеция – Сенегал, когда наши уже позорно вылетели? Да ну…

Вон Володька выполз из своей столярки. Умотал туда ни свет ни заря, ещё до подъёма – точно душу отвести. Плохо отвёл. Подошёл, вяло пробормотал:

– Привет, Костян! Потрещим?

От его рукопожатия и впрямь кости могут треснуть, хотя Кэп силу не прикладывает.

Вот и феи выпорхнули из центрального входа. Пора устраивать большое совещание. Посиделки на двух лавочках, специально развёрнутых друг к другу рядом с не слишком ухоженными клумбами.

Собственно, положение уже вчера обсудили. Везде складывалась какая-то ерунда. Почему ему, два месяца бегавшему в автосервис и доказавшему свою полезность (и готовность пахать!), вдруг дали от ворот поворот? Извини, парень, но сверхштатный сотрудник уже не нужен. Всё псу под хвост…

Алина с Таней вынужденно накатали заявления по собственному. Потому что посыпались жалобы чокнутых пенсионерок. Что целую неделю не получают газет, что письма девчонки путают, а телеграммы доставляют на день позже. Враньё ведь, да никто не захотел разбираться.

Ну, а у Кэпа положение вообще хоть вешайся. Попал он с этим Штырёвым! Торгаш большущую модель заказал, так все остатки предыдущих заработков ушли на материал, клей, краску. Даже у завуча Нинушки пятьдесят рублей пришлось занять. Кранты! Заказчика больше нет. Корабль не доделан. Где потом найти покупателя? Таскаться с махиной по лавкам?

Алина предложила взять фотоаппарат у завхоза Веника и сделать снимки модели с разных сторон. Потом уж ходить с фотками, показывать. Конечно, когда кораблик будет полностью готов. Вживую, понятно, эффектнее, но всё-таки…

– Нужно пока найти верный заработок, – резюмировал Костя. – Устроиться в дворники или подрядиться ремонтировать подъезды. А долг завучу давай я погашу.

– Ты прав, старичок, – грустно ответил Капитан. – Тоскливо только, понимаешь! Ведь я с таким удовольствием взялся мастерить, словно не о деньгах думал. Радость была на душе, попутный ветер…

Фразу Володя не докончил. Вслед за ним все повернулись в сторону входа в здание, на побитую временем асфальтовую дорожку. И, конечно, увидели, что там происходит, но Кэп всё равно брякнул по инерции:

– Прикиньте, кто идёт сюда с Нинушкой! Тот самый шпион из кафе!

Завуч и директриса зачем-то приехали на работу в воскресенье. Проверку ждут, что ли? Шныряли по территории, что-то высчитывали, потом разошлись по кабинетам. А теперь вслед за немного растерянной помощницей директора невозмутимо вышагивал пожилой хмырь. Ходячая реклама деловой одежды из безумно дорогих салонов.

Хмырь поблагодарил Нинушку, обозвав её «мэм», и сказал, что хотел бы «самостоятельно побеседовать с милой молодёжью». И Нина Николаевна послушалась! Ну, дела!

Выразив желание присесть и расценив общее молчание как согласие, тип из кафе расположился на освобождённой ему лавочке и представился:

– Меня зовут Сэм Олдбрук. Я дипломат, сотрудник британского посольства. В России живу давно. Где-то лет сорок.

– Я же говорил – шпион! – ляпнул Володя и густо покраснел, но не отвёл взгляда, а смотрел на чужака исподлобья.

Тот на миг удивлённо поднял брови, а затем проговорил тихо и очень мягко:

– Мне казалось, что у ребят, родившихся в период перестройки, нормальные представления об иностранцах. Разумеется, по работе мне постоянно приходится собирать и анализировать информацию, самую разную. Но если вы думаете, что я занимаюсь слежкой, проникаю на секретные объекты или передаю шифрованные сообщения о страшных военных тайнах – вынужден вас разочаровать. Всё моё оружие составляют блокнот, ручка, телефон и офисный компьютер.

– Как раз о слежке хотелось бы поподробнее, – заметил Сверчок, не желая отдавать незнакомцу роль первой скрипки. – Зачем вам понадобилось выслеживать нас после кафе?

– Не после, а начиная с кафе, – уточнила Алина. – И подслушивать за столиком наш разговор.

Сэм, старый пройдоха, внутренне подобрался, ощутив, насколько неприятной может оказаться интуиция блондинки. На него смотрели четыре пары пытливых глаз. Завоевать доверие будет непросто.

– Каюсь, поступил не слишком умно… – с хорошо разыгранным смущением произнёс он. – Безусловно, я постараюсь сейчас объясниться. Только сначала хочу уточнить для верности: кого вы называете Капитаном?

– Это я, – отозвался юноша с лицом, похожим на пожарный щит. Даже конопушки на чуть вздёрнутом носу куда-то исчезли.

– Хорошо, – кивнул Олдбрук. – Когда-то в молодости я тоже умел так краснеть. – Убедившись, что чистота костюма не должна пострадать, опёрся о спинку лавочки. – Теперь позвольте изложить всё по порядку.

Сэм выдал хорошо продуманную заготовку. Пенсия у него на носу, пора на родину, а почти вся жизнь прошла в России. Вот и хочется увезти отсюда достойную память в виде коллекции сувениров. Найти что-нибудь особенное, необычное, самобытное. Не тот ширпотреб, что в изобилии штампуют специально для интуристов. А что-то эксклюзивное, оригинальное. По сути, произведения искусства, но не запрещённые к вывозу из страны. Подобное часто можно разыскать в самых неожиданных и захолустных местах.

– С неделю назад на моих глазах из магазина сувениров выходит женщина с мальчуганом лет восьми-девяти. Сорванец тащит в руках замечательный такой кораблик. Моему восторгу нет границ. Естественно, спрашиваю: откуда такое чудо? Кивают на магазин. Захожу, но ничего не вижу. Хозяин объясняет, что в наличии ничего не осталось, но можно сделать заказ. Я и заказал. Попросил большую модель.

Они сидели напротив, все четверо. Блондинка с одного края. Кажется, она не слушает, глаза прикрыла. Или у неё привычка такая. Крепыш Володя на другом краю, не знает, чем руки занять. Подобрал ветку, очистил её от листочков и несколько раз стеганул по седым одуванчиковым шарикам, разметая крошечные парашюты.

Тане тоже на месте не сидится, постукивает каблучком. Только уникум на высоте: внимательный, сосредоточенный, нацеленный.