– Здесь у меня свиток. Уникальнейший. Его прошу прочесть в первую очередь. Для хорошего лингвиста, думаю, это не составит труда.

– Разумеется… ― рассеянно сказал профессор. Он аккуратно развернул пергамент, один вид которого возбуждал интерес знатока. Похоже, перед ним подлинная реликвия.

Тусклые знаки грязно-бурого цвета витиевато слагались в текст на арабском языке. Учёный с волнением прочёл:

«В своих странствиях мне довелось услышать одно предание, показавшееся настолько любопытным, что я решил записать его. Слово в слово, как поведал безумец, чьи глаза были незрячи и пусты, будто выклеванные хищными птицами.

…Со времён незапамятных люди начали убивать друг друга, не щадя между тем и близких своих по крови…»

Пробежав ещё несколько строк, Глен изумлённо поднял глаза на старика. Тот возился со стаканом, высыпая в него что-то из тонкого блестящего пакетика. Но сразу поймал взгляд и кивком предложил продолжить чтение. Дальше профессор уже не прерывался вплоть до последних строк:

«…Я попросил повторить рассказ, чтобы лучше запомнить и не ошибиться при записи. Безумец сделал это, но потом ужаснулся, осознав содеянное. Он сказал, что никогда не выдал бы тайну первому встречному, если бы злобный властитель Аль-Фазир не надругался над ним, лишив магической силы и приказав выколоть глаза. А потом бедняга выхватил кинжал и поразил себя прямо в сердце…»

Увлёкшийся учёный не слышал тихого бормотания старика, иначе разобранные странные слова могли бы поколебать сложившуюся уверенность в его здравом рассудке:

– Как хорошо, что свиток составил не я. И в правилах говорится «рассказать», а не «дать прочесть». А то не избежать бы мне отлучения, и уже не в первый раз. Все прежние принимали историю за искусно сфабрикованную небылицу. Этот, надеюсь, не таков. Полагаю, в его голове найдётся что-нибудь путное помимо только что прочитанного текста…

Профессор уловил движение со стороны кресла-качалки. Хозяин дома несколько мгновений смотрел на совершенно прозрачную жидкость, а затем залпом выпил, удовлетворённо крякнув.

Гость дёрнулся от неожиданности, когда хриплый голос отчуждённо промолвил:

– Искренне сожалею, друг мой, но нам уже пора расставаться…

Профессор собирался что-то сказать. Он взглянул в глаза старика, ставшие странно пустыми и страшными. И с этой минуты Глен Смит перестал существовать.

Москва, 9 июня 2002 года

Казалось, в Международный день друзей не должно было случиться ничего плохого…

Появление такого человека на самой захудалой московской окраине было происшествием из ряда вон выходящим. Поскольку люди там живут по-простому. Никуда не лезут, никого не трогают, на приём к английской королеве и всякие светские рауты не ездят. А тут вдруг является в гости такой павлин… ну, или денди – для тех, кто хотя бы слышал такое слово.

Молодые, зрелые и закоренелые алкоголики, не успевшие похмелиться после вчерашней благодати, ощупывали его неутолёнными взглядами. Выползшие подышать старушки смотрели строго и осуждающе. Натыкающиеся на ноги дети задирали головы, корчили рожицы и уносились по своим делам.

Дети и старики его не интересовали. Алкоголики – тем более.

Угораздило же сюда попасть!

Да, он терпеть не мог центральные улицы, где количество столкновений с существами, считающими себя «человеками разумными», вызывало стойкое раздражение. Выискивал для прогулок старые периферийные парки. А в этот приехал сегодня не впервые.

В воскресенье, не жаркое и почти безветренное, людей и здесь было достаточно. Он с удовольствием прошёлся вдоль аллей – берёзовой, кленовой и липовой. Одновременно аккуратно бросал по сторонам оценивающие взгляды, выискивая возможных кандидатов. Увы, снова безрезультатно.

Охоту пора было заканчивать, когда ему почудилось, что за ним тоже следят. Давненько забытое чувство. Неужели господам комитетчикам (или как там они сейчас называются?) кто-то свистнул сверху, чтобы затеяли очередную акцию? Смешно.

Однако ему захотелось провериться и оторваться от наблюдения, если оно и вправду есть. Вот и доигрался. Когда спохватился, что забрёл совершенно не туда, попытался сориентироваться, но в итоге понял, что действительно заблудился.

Вместо приятных тенистых аллей – натуральные трущобы с хаотично разбросанными неказистыми строениями. Поворачивать назад – бессмысленно. Ему не хотелось спрашивать дорогу у туземцев. Прямо по курсу – переулок. С одной стороны двухэтажные каменные дома, с другой – сильно обветшалые деревянные бараки.

Где-то далеко за спиной должна шуметь МКАД. А слева, там, где уже склоняется к горизонту солнце, дымят толстенные трубы гигантской ТЭЦ. Ориентиры, нужно сказать, не первый сорт.

Но в просвете успокаивающе мелькнули ленты высотных зданий и разномастные вывески. Вернувшись в подобие цивилизации, можно найти, на чём уехать.

Подобие нормального современного городского микрорайона началось с большой площадки, занятой некрасивой бетонной коробкой. Увидев, как небольшие стайки весело щебечущих юношей и девушек то и дело преодолевают двери под вывеской «EVERYDAY – кафе быстрого обслуживания», охотник почувствовал, что сильно проголодался.

Вот дилемма. Рядышком торчат частники, готовые предложить услуги – только свистни. Добираться, правда, в такое время ох как долго. Он снова перевёл взгляд на вывеску.

Слева от входа красовалось изображение уже не детской рожицы с высунутым языком, а справа – перст, указующий внутрь. Обобщающая надпись гласила: «Не облизывайся, а заходи!»

Запахи внутри оказались терпимыми и не заставили сразу развернуться. Возле зеркала в вестибюле можно на миг остановиться и поправить волосы. К счастью, пройденное гигантское расстояние, кое-где по плохим дорогам, не испортило костюм. Он, заплутавший иностранец, давно привыкший к имени Сэм, желает перекусить. Лучше бы в VIP-зале фешенебельного ресторана, а не глотать фастфуд. Но – наплевать. Главное – не отравиться.

Сэм почему-то представил себе просторный зал, разделённый на две неравные части. В одной нетерпеливые посетители бодро катят подносы по сверкающим рельсам, самостоятельно набирая по пути посиневшие яйца под майонезом, подгорелые пирожки и тому подобную «вкуснятину». Расплатившись у кассы, счастливчики ютятся за квадратными столиками, крытыми потрескавшимся пластиком «под дерево».

Отдельно стоят куцые ряды уже круглых столов с относительно белоснежными скатертями. Шкафообразный администратор следит, чтобы владельцы подносов не влезали нахрапом на чужую территорию, а давали возможность отдохнуть приличным гражданам. Сэм к ним, несомненно, принадлежал. Более чем.

Всё оказалось совсем не так, и Сэм привычно пожурил себя за то, что в его немолодые мозги слишком крепко въелись образы советского периода. Как можно было сложить в воображении дикую смесь студенческой столовой и второсортного ресторана?

На самом деле всё чистенько, гигиенично, новенькие на вид пластиковые столы весёлых расцветок. Как-то приятно даже. Почти все посадочные места уже заняты парочками или небольшими компаниями. Выходит, популярное заведение, так что, пожалуй, стоит рискнуть сделать заказ. Администратор, к слову, похож на только что пригрезившегося, но подчёркнуто вежливо указывает, куда лучше всего присесть.

Да, интерьер с претензиями. Стены увешаны натюрмортами, автор которых страдал гигантоманией или когда-то здорово голодал. Все плоды и куски мяса на картинах выглядели неправдоподобно большими и невероятно сочными.

«Что ж, тоже возбуждает аппетит» ― подумал Сэм. Забавно. Ему даже начинает нравиться.

К нему полетела с меню и чистыми салфетками наперевес симпатичная девушка из персонала. Пролепетав «Добро пожаловать!», краса общепита кокетливо изогнулась и неестественно исказила лицо, полагая, что широченная улыбка обеспечит щедрые чаевые.

Сэм пробежал ярко раскрашенный список на двух листах. Выбор блюд явно не устраивал. Но дело легко уладилось предложением приготовить мясное горячее из ассортимента для корпоративов. Вот только клиенту придётся поскучать с полчасика в ожидании.