Верный Карачун преданно заглянул в лицо хозяина:
— Может быть, вопросить Мора? Я думаю, он не откажется от очередной жертвы, а мы тем временем узнаем, как дела у нашего шамана!
— Горчак мертв! — воскликнул Толман, показывая верному слуге рубин. — Но том получилось у него или нет — камень молчит!
— Спроси Мора! — вновь посоветовал Карачун. — Он не откажет, ведь ты не по пустякам его будешь вызывать!
— Его может не быть в нашем мире, — вздохнув, ответил Толман, — он предупреждал меня в прошлый раз.
— Попробуй, а вдруг! — настаивал Карачун.
— Хорошо! — согласился Толман. — Пусть приведут раба!
После долгих, бесплодных попыток вызвать повелителя, Толман остановился. Посмотрел на бескровные тела рабов и слабо выругался — не везет!
— А где же наш лазутчик? — опомнился хан. — Ведь если у Горчака все вышло — Чупрак должен был вернуться.
Толман пожал плечами.
— Мало ли чего могло случиться. Придется, вновь послать кого-нибудь, — сказал Карачун, — иначе мы все узнаем слишком поздно! Киевляне успеют очухаться от удара!
— Ерунда! — возразил Толман. — Ведь если удалось устранить всех богатырей — нам нечего бояться! Нужно только точно узнать — сумел Горчак… или его сумели раньше…
* * *
Поздним вечером в берлогу Белояна ввалился основательно помятый воевода Волчий Хвост.
— Волчара? — изумленно уставился на воеводу медведеголовый волхв. — Ты?
— Я! — недовольно отозвался Волчий Хвост.
— Я думал ты вместе со всеми… в Золотой Палате…
— Не было меня там, — отозвался воевода, тяжело опускаясь на лавку. — Ох, как же голова болит! Того и гляди лопнет, — пожаловался волхву Волчий Хвост. — Слушай, медвежья харя, дай рассолу, или отвара брусничного…
— Есть у меня кой-чего получше, чем отвар, — проворчал Белоян, — все ж к волхву пришел.
Волхв вышел в сени. Через секунду он вернулся, держа в руках покрытый жирными потеками закопченный горшок.
— Глотни, — сказал он, протягивая горшок воеводе. — Только не нюхай! — предупредил он гостя.
Но Волчий Хвост уже успел сунуть нос в горшок.
— Ты меня отравить задумал? — спросил воевода, сдерживая рвотные позывы. — Ну и вонища! Чего ты туда налил? Как я эту гадость пить буду?
Воевода поворачивал горшочек и так эдак, с сомнением поглядывая на темную маслянистую жидкость.
— Тебе какая разница, чего я туды бросил? — недовольно рявкнул волхв. — Нос зажми и пей!
Волчий Хвост закрыл почему то не нос, а глаза, шумно выдохнул и сделал большой глоток.
— Вот гадость! — передернул плечами воевода, возвращая зелье Белояну.
— Погоди чуток, сейчас полегчает! — утешил Хвоста волхв.
Через мгновение напряженное лицо воеводы расслабилось.
— Фу, наконец-то отпустило! — довольно выдохнул он.
— Вот и ладушки! — обрадовано потер руки Белоян. — А теперь давай, рассказывай, почему это тебя в Золой Палате сегодня не было?
— А чего рассказывать-то, по мне разве не видно?
— Вижу я, вижу, — ворчливо отозвался Белоян, — болезнь перепил!
— Точно. Поспособствовал я одному мальцу в дружину вступить, вот он и отблагодарил! Напоил…
— Не поверю, что ты словно пацан сопливый меру потерял!
— А я и не терял, покуда наше пойло кушали, — согласился с волхвом Волчий Хвост. — Но он меня своей, печенежской выпивкой потчевал! Ну я с непривычки и сомлел!
— Печенежской? — в волнении вскричал Белоян. — Так и шамана печенеги подослали!
— Уж не хочешь ли ты сказать, зубастый, что старый Волчара продался? Все полегли, а он жив-здоров?
— Тю на тебя, болезный! — волхв замахал руками. — Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы такое предположить. Но знаешь вся эта история как-то нехорошо пахнет!
— Согласен!
— А что за малец тебя спивал? — вдруг спросил волхв.
— Чупрак. Печенег, недавно в Киеве. Я его в корчме повтречал, ну после той свадьбы…
Волчий Хвост замялся, видимо воспоминания приносили ему нестерпимую боль. Волхв понимающе кивнул, призывая воеводу продолжать.
— В корчме Чупрака чуть не порешили, толпа пьяная раздухарилась — но малец оказался не из пугливых. Я помог ему маненько, а там и стража подоспела. Печенег себя моим должником, вот и проставился, по нашему, по русскому обычаю…
— Вот значит как, — задумчиво почесал в затылке волхв, — возможно, что и без умысла, а возможно и…
— Что ты несешь? — обиделся воевода. — Какой умысел?
— Ну, это тебе нужно знать, — прищурился волхв, — ты ж у нас стратег. Последний воевода в державе! Остальные в Золотой Палате спят непробудным сном…
— Как же так, Белоян? Почему не почуял — у тебя же нюх на волшбу ого-го!
Волхв потупился:
— И старуху бывает проруха! Не почуял! Виноват! Не встречался я с такой волшбой раньше! Слышать — слышал! А вот встречаться… Шаман долго готовился, умело, гад, силу скрывал! А так до самого конца ничего и не заподозрил! Только ослабить успел, поэтому не погиб никто, заснули только… Но если ничего не предпринять сон их будет вечен…
Дверь, скрипнув, распахнулась, и в жилище волхва заглянул взволнованный Чупрак.
— А вот и мой нежданный спаситель! Заходи, чего в дверях торчишь? — Волчий Хвост махнул печенегу рукой.
— Можно тебя на пару слов? — спросил воеводу Чупрак.
— Да так говори — у меня от Белояна секретов нету!
Чупрак прошел внутрь, с опаской покосившись на крепкие медвежьи клыки верховного, и остановился напротив воеводы. Затем обнажил свою кривую саблю и протянул её Волчьему Хвосту рукоятью вперед.
— Руби меня! — воскликнул он, склоняя перед воеводой голову.
— Ты чего, паря, белены объелся? — опешил Волчий Хвост. — Белоян, чего он несет? Может, приболел? — воевода с надеждой взглянул на волхва.
— Да нет, здоров он! — возразил Белоян, пристально посмотрев на печенега. — Я это чую! Не идет от него болезный запах…
— Может он голову…
— И с головой у него все в порядке! — разозлился волхв. — Ты парня сначала выслушай!
— Ну, чего там у тебя? — немного растерянно спросил воевода.
— Я знал о нападении шамана, — тихо прошептал Чупрак. — Мало того, меня специально послали в Киев заранее…
— Ты?! Ты?! — в приступе гнева заорал воевода, вскакивая на ноги.
Он был готов голыми руками разорвать печенега. В глазах у Хвоста потемнело, и он вновь рухнул на лавку.
— Тихо! — прикрикнул на него волхв. — После моего зелья, спокойствие надобно! Сиди и не дергайся! Парень сам к тебе пришел! Значит, есть, что сказать! Не перебивай!
Чупрак с благодарностью взглянул в маленькие медвежьи глазки Белояна.
— Я… я… прости меня, воевода! Если хочешь — руби мою дурную голову!
— А чего это ты вдруг хана своего предать решил? Али не ценил он славного парня Чупрака?
— Ценил! Он послал лучшего!
— А ты его значит…
— Да помолчи ты! — вновь не выдержал Белоян, вздыбив шерсть на загривке.
— Молчу, молчу! — поднял руки воевода. — Только не рычи, а то меня так и подмывает тебя на рогатину поднять!
Волхв глухо рыкнул, игнорируя бородатые шуточки Волчьего Хвоста. За долгие годы общения он давно успел к ним притерпеться.
— Рассказывай парень!
— Моя мать родом из Чернигова, рабыня, наложница моего отца…
— Вот почему ты так по-нашему так хорошо болтаешь! — возбужденно хлопнул себя по ляжкам воевода, вновь перебивая печенега. — Мать научила?
— Да замолчишь ты, наконец? — вновь недовольно заревел Белоян. — Я тебе рот заткну!
— Все! Все! Это твое зелье так язык развязывает! — оправдывался Волчий Хвост.
— В следующий раз лечить не буду! — ворчал волхв. — Давай, продолжай парень!
— Отец меня никогда не любил, мать бил частенько. Я его боялся, боготворил и ненавидел одновременно. Я рос крепким и высоким — я был выше сверстников, сильнее…
— Наша кровь! — довольно воскликнул Белоян. — Она везде дорогу найдет!
Теперь на Белояна недовольно взглянул воевода. Волхв стушевался и замолчал. А Чупрак тем временем продолжал:
