В бегстве толпы аргивян. А конца не предвиделось битвы. * * * ПЕСНЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ Изготовление оружия Так воевали герои, бушуя, как ярое пламя. Вестником шел Антилох к быстроногому сыну Пелея И увидал Ахиллеса вблизи от судов крутобоких. Он размышлял, ожидая со страхом того, что случилось. Тяжко вздыхая, он в сердце своем говорил благородном: "Горе! Зачем это вновь пышнокудрые дети ахеян В бегство к судам обратились, объятые страхом в долине? Уж не задумали ль боги сразить меня бедствием грозным, Как мне однажды сказала почтенная мать, предвещая, Будто при жизни моей, укрощенный оружьем троянцев, Первый герой мирмидонский покинет сияние солнца. Верно, убит непреклонный Менойтия сын. О, безумный! Я приказал ведь, едва отразив неприятельский пламень, Тотчас вернуться к судам и не биться с Приамовым сыном". Тою порой как в уме он и в сердце вращал эти мысли, Славного Нестора сын подошел к нему близко, Слезы горячие льющий, и весть роковую поведал: "Горе, Пелея отважного сын! Приготовься услышать Весть о несчастьи великом, чему бы совсем не случиться. Лег благородный Патрокл, и бьются войска, окружая Голое тело: доспехи совлек шлемовеющий Гектор". Молвил, и темная туча печали объяла Пелида. Пепел, в дыму закоптелый, обеими взял он руками, Голову всю им посыпал и лоб осквернил миловидный. Черной золою покрылся нетленный хитон Ахиллеса. Сам по земле растянулся во весь он свой рост исполинский, Кудри терзая руками и клочья волос вырывая. Тою порою служанки, плененные им и Патроклом, Сердцем скорбя завопили. Они из палатки сбежались И окружили толпою Ахилла, могучего духом. В грудь они били руками и ноги у всех подкосились. Также рыдал Антилох, проливая горячие слезы. Руки держал он Ахилла, стенавшего, скорбного сердцем, В страхе, чтоб не перерезал он горла блестящим железом. Громко стонал Ахиллес. И почтенная мать услыхала, Сидя в морской глубине, с престарелым отцом своим рядом. Плач подняла и Фетида. И вскоре ее окружили Все нереиды богини, в пучинах живущие моря. Главка была между ними, и Фалия, и Кимодока, И волоокая Галлия, Спея, Низея и Фоя, Также была Лимнорея, и с ней Кимофоя, Актея, Нимфа Мелита, Иайра, с Агавою и Амфифоей, И Динамена с Ферусой, равно как и Дота и Прота, Каллианира была с Дексаменою и Амфиномой, Славная дивной красой Галатея, Дориса, Панопа, Каллианасса, а также Нимерта с богиней Апсевдой; Там Ианира была, Ианасса, а также Климена, С пышной косой Аматея, Орифия вместе с Маирой И нереиды другие, в пучинах живущие моря. Светлый наполнился грот. Они в грудь ударяли руками, И начала между ними Фетида плачевное слово: Слушайте милые сестры, о, дочери старца Нерея, Чтобы вы знали, услышав, какая печаль в моем сердце! О, я несчастная! Мать горемычная лучшего мужа! Сына я в свет родила, беспорочного, храброго духом, Первого в сонме героев. Он вырос как ветвь молодая. Долго лелеяв его, как растенье средь тучного сада, Я на кривых кораблях снарядила потом к Илиону С войском троянцев сражаться. Обратно ж его я не встречу, И не вернется домой он в чертоги владыки Пелея. Но и при жизни недолгой, любуясь сиянием солнца, Скорбью терзает он грудь, и ему пособить не могу я. Ныне проведать пойду дорогое дитя, чтоб услышать, Чем опечален так сильно, вдали находясь от сраженья". Молвив, пещеру она покидает, а с ней и другие, Плача, пошли, и пред ними морская волна расступилась. Вскоре богини достигли Троянской земли плодородной И чередою вошли на прибрежье, где вкруг Ахиллеса Плотно стояли ряды мирмидонских судов крутобоких. Стала почтенная мать пред дитятею, громко стонавшим; Горько рыдая сама, обняла она голову сына И среди слез безутешных крылатое молвила слово: "Сын мой, что плачешь? Какая печаль в твою душу проникла? Выскажи все, не таи. Ведь исполнил Зевес Громовержец То, о чем прежде ты руки к нему воздевал, умоляя, Чтобы Ахеян, лишенных тебя, покарал пред кормами, Чтобы на голову их он обрушил позор и страданья". Тяжко вздыхая, тогда отвечал Ахиллес быстроногий: "Правда, о, милая мать, Олимпиец все это исполнил. Только что радости в том, если милый убит мой товарищ, Храбрый Патрокл! Его же любил я всех больше в дружине, С жизнью своей наравне. Он погиб для меня. А доспехи Гектор убийца совлек — драгоценные, чудо для взора, Дар знаменитый богов, поднесенный владыке Пелею, В день как послали тебя они к смертному мужу на ложе. |
