ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ Выдача тела Гектора Кончив собранье, отважные дети ахеян По кораблям мореходным рассеялись быстро, желая Ужин скорей приготовить и сном насладиться отрадным. Лишь Ахиллес, вспоминая о милом товарище, плакал. Все укрощающий сон не касался его. Он метался, Припоминая про удаль и славную доблесть Патрокла, Сколько вдвоем подвизались они, сколько мук натерпелись, Битвы мужей презирая и моря опасные волны. И, вспоминая о том, проливал он обильные слезы И на постели ворочался, на бок ложился и навзничь, И на лицо. Наконец он на ложе вскочил и поднялся И, погруженный в печаль, стал блуждать по прибрежью морскому. Там и зари он дождался, на землю сошедшей и воды. Быстро тогда в колесницу он впряг лошадей быстроногих, Сзади ремнем привязал бездыханное Гектора тело, Трижды его поволок вокруг насыпи мертвого друга И на покой удалился в палатку, а тело троянца Ниц распростертым во прахе опять на прибрежии кинул. Но Аполлон Дальновержец, его и по смерти жалея, От оскверненья сберег, осенив золотою Эгидой, Чтоб, волочась по земле, не истерзанным труп сохранился. Так над божественным Гектором гневный Ахилл надругался. С жалостью вечные боги взирали на сына Приама. Зоркому Аргоубийце велят они тело похитить. Всем им такое решенье приходится по сердцу, кроме Геры, царя Посейдона и девы Афины Паллады. Эти упорствуют в гневе; лишь им ненавистны, как прежде, Троя, Приам и троянцы. Парис был виною их гнева: Двух оскорбил он богинь, посетивших его подле стада, Дав предпочтение третьей, польстившей в нем пагубной страсти. Но на двенадцатый день, с появленьем зари розоперстой, Феб Аполлон обратился к собранью богов и промолвил: "Вы беспощадны, губители боги! Не часто ли Гектор Бедра тельцов сожигал вам и жертвовал коз безупречных! Ныне и тело его никому не даете похитить И отнести в Илион, где б его увидала супруга, Мать и ребенок, и старец Приам, и народ весь троянский. Там бы с почетом его погребли и огню приобщили. Только мирволите вечно зловредному сыну Пелея, Мужу, в чьих мыслях нет правды, чье сердце в груди непреклонно. Хищную злобу в уме он питает, как лев кровожадный, Если он, силе великой и гордому духу покорный, Крадется к овцам, хранимым людьми, чтобы пищу похитить: Так Ахиллес загубил милосердье, и чужд ему вовсе Стыд, причиняющий смертным — то вред бесконечный, то пользу. Люди другие теряют и более близкого сердцу: Брата единоутробного или же милого сына. Все же, наплакавшись вдоволь, они утешаются в скорби, Ибо душою выносливой Парки людей наделили. Он же, исторгнув дыханье у славного сына Приама, Тело к коням привязал и волочит вкруг насыпи друга. Делом таким не доставит себе он ни славы, ни пользы, Только наш гнев на себя навлечет, не взирая на доблесть, Ибо он в ярости дикой бесчувственный прах оскверняет". Гневом пылая, в ответ белорукая Гера сказала: "Так бы оно и сбылось, как ты слово сказал Сребролукий, Если б Ахиллу и Гектору равная честь подобала. Гектор был смертно рожденный и матерью смертною вскормлен, Царь Ахиллес от богини рожден. Я сама же взрастила И воспитала ее и за смертного выдала замуж, За полководца Пелея, кто милость обрел у бессмертных. Все вы бессмертные боги на свадьбе ее находились. С цитрой и ты пировал, вероломный, негодных защитник!" Ей возражая, промолвил Зевес, облаков собиратель: "Полно, почтенная Гера, на вечных богов так сердиться! Не одинаков почет ждет обоих мужей, хоть и Гектор Был из троянских сынов наиболе угоден бессмертным, Так же и мне, оттого что в любезных дарах не скупился И постоянно снабжал мой алтарь изобильною пищей, Жиром и темным вином — нам подобная честь подобает. Все ж отказаться должны мы от мысли украсть его тело, Ибо исполнить ее невозможно тайком от Ахилла: Ночью и днем неотлучная мать охраняет героя. Пусть кто-нибудь из богов призовет ко мне тотчас Фетиду, Мудрый хочу преподать ей совет, чтобы сына склонила Взять у Приама дары и вернуть ему Гектора тело". Так он сказал. Ветроногая с вестью помчалась Ирида, На расстоянии равном меж Имбром крутым и Самосом Прыгнула в темное море — пучина кругом застонал. В бездну нырнула богиня, как груз упадает свинцовый, Если, привязанный к рогу степного быка, он стремится Быстро ко дну и приносит погибель прожорливым рыбам. Там средь глубокой пещеры она увидала Фетиду, Вкруг же нее остальные сидели все нимфы морские. Громко меж ними Фетида рыдала о сыне любезном, |