— О, боги! — Прошептал из-за спины Красик.
— Не дрейфь, — сказал Говорухин, — все будет в норме! Дай только дождаться рассвета.
При мысли о рассвете вещество в крови и мозгу Говорухина возбужденно забурлило. Оно чувствовало, что ее час пришел.
И в эту секунду человек в черном вдруг взмахнул раненой рукой. Полы плаща распахнулись, выпуская наружу целый рой блестящих ос. Смех Хранителя оборвался, перешел в поросячий визг. Хранителя подкинуло вверх, он и упал, продолжая визжать.
— О, боги! — Вновь прошептал Красик.
— Стреляй в него! — Заорал Говорухин и сам несколько раз нажал на курок.
Говорухину вдруг показалось, что он вновь стоит на кухне на даче Аскелова, а черная тень стремительно приближается, чтобы покарать, убить, настигнуть… Смерть, истинная смерть, но не с косой, а в черном плаще и широкополой шляпе, с арсеналом блестящих ножей за поясом…
Он выстрелил еще несколько раз, не видя, куда стреляет. Черная тень исчезла, остался только прихвостень, тоже стреляющий в его сторону.
Красик за спиной охнул, что-то обожгло ухо. Говорухин заорал, больше не в силах сдерживать ярость.
«Я убью вас всех! Я убью!»
И в это время произошло кое-что еще.
Кто-то выстрелил сбоку. Оттуда, где никого, в принципе, не было.
А в центре перекрестка вдруг возникла еще одна фигура. И ее Говорухин узнал с первого взгляда…
Глава 023
1
Шиджилл больше не сопротивлялся. Сил не оставалось, так зачем же терзать себя? Время тоже стремительно убегало, показывая на прощание острый язычок, как бы говоря:
«А вот и не успеете! А вот и не успеете!» И не успевали.
Шиджилл смотрел на мертвого Азелона. Божий любовник откинулся на стуле. Руки крепко сжаты в кулаки в предсмертной судороге — настолько сильно, что ногти проткнули кожу. Из уголка искривленных губ стекает желтоватая слюна. Глаза открыты — но нет зрачков, их закрыла белая непрозрачная пленка.
Одного потеряли. Осталось двое. Но справятся ли они?
Время убегало, оставляя после себя несбывшиеся надежды и разочарование. Осталось совсем немного, и оно скроется навсегда. Тогда нужно будет уходить. И как можно скорее. Потому что этому миру уже ничего не поможет.
Шиджилл посмотрел на часы, мерно отбивающие время. Им-то как раз некуда торопиться. Счастливые…
А до рассвета оставалось всего пятнадцать минут.
2
Темнота.
Никогда не думал, что смерть наступит вот так. Упал — и темнота. Словно провалился в глубокую яму. Настолько глубокую, что в полете уже не видно света, а до дна еще лететь и лететь.
Так, может, смерть и есть вечное падение? Ни тебе рая, ни ада, ни богов, ни паразитов, а только свободный полет? Кувыркаешься в темноте и размышляешь. Мысли крутятся в голове, не дают покоя, спрашивают — когда я упаду? Куда вообще падаю?
«Лети ко мне!» Голос возникает из ниоткуда. Словно вливается мне в уши и проникает сразу в мысли.
А может, это говорю я сам?
«Кто ты?» — Спрашиваю.
«Я — бог»
«Или паразит?»
Голос смеется:
«Паразит? Кто тебе это сказал? Ловец? Всего лишь искусный фокусник, обескураживший еще одного простофилю!» «С чего ты взял, что он фокусник?» «А почему ты решил, что он прав? Почему ты думаешь, что настоящий бог един и что он именно там, где указал Ловец? Ты общался с Богом? Он говорил тебе истину? Ты видел его лик?» «Нет. Но вере не требуются доказательства. Можно просто верить» «Ошибаешься. Как можно верить в то, чего никогда не видел? Истинный бог разговаривает со своими людьми. Он общается с ними, делает их жизнь лучше» Голос замолкает, а я не знаю, что ответить. Мне кажется, что Аслан Анатольевич прав. Мне просто так кажется, без всяких доказательств. Но есть что-то в голосе, чему тоже хочется верить.
«Что дал тебе истинный бог? — между тем вновь спрашивает голос, — он даже не соизволил общаться с тобой! Ты сидел в тюрьме, и где он был? Он не обратил на тебя внимания! Ему наплевать на людей! Ему наплевать на всех вас!» «Но если ты истинный бог…» «Бог не един! — говорит голос, — так уж получилось, что каждый человек может верить в того бога, в которого хочет! Поэтому в мире нет единства и понимания. Я же хочу стать тем, кто объединит людей! Я хочу повернуть вас в единую веру, в единую религию! Только объединившись, вы станете силой! А без единого бога объединение невозможно!
«Но если истинный бог не слушал нас, будешь ли ты слушать?» «Буду, — не задумываясь, отвечает бог, — буду слушать и помогать! В единстве — сила!» «Но если ты такой хороший, почему Ловец ищет тебя?» «О, жалкий коллекционер! Боги нужны ему для коллекции! Он боится, что я стану единственным богом, и больше некого будет ловить! Тогда он потеряет работу! А Ловец не хочет ее терять! Он хочет, чтобы мир был нестабильным, чтобы люди не знали, что такое истинная любовь и сострадание. Он хочет видеть разруху!» И темнота подо мной вдруг расступилась. У меня захватило дух. Я видел стремительно приближающуюся землю.
«Я покажу тебе, — сказал голос, — много миров умирало, раздираемые разноверцами! Не было единого бога, и люди гибли, доказывая правоту одних и неправоту других!» Облака под ногами расступились, я завис в воздухе, и увидел внизу, на земле страшную картину.
Земля горела. В воздух взметались клубы черного дыма, едкий запах горелой плоти щекотал ноздри. Я видел поле, на котором лежали убитые воины. Не было свободного клочка земли, на котором не лежал бы труп. Я видел повозки, они собирали тела и сбрасывали их в кучи. Потом кучи поджигали, а люди с палками ворошили угли, чтобы кости сгорели дотла. И где-то далеко, на горизонте, шла битва. Непрекращающаяся битва. Ветер доносил и швырял в лицо обрывки далеких криков, звуки труб, звон мечей, проклятия и обещания…
«У них были разные боги — шепнул голос, — и каждый из них умирал за своего бога» Внезапно, мир под ногами погрузился во тьму, но тут же вновь ожил, и я увидел внизу другую землю, других людей.
На этот раз горели дома. Из окон многоэтажного здания вырывались языки пламени и черные облака дыма. Где-то внизу непрерывно стрекотал автомат, словно сверчок-переросток засел между кварталами. Я видел, как огромный танк выворачивает с улицы, сметая часть кирпичной стены, как разбегаются в стороны солдаты в обгоревшей форме, с черными касками. И кто-то швыряет гранаты, и взрыв сотрясает воздух, а языки огня лижут бронированную поверхность танка.
«У них тоже разные боги! — Говорит голос в ушах. — Нет единой веры, которая бы предотвратила войну!» «Этот мир уничтожен?» «Давно» И мир погрузился в темноту. Я ждал продолжения, но продолжения не было. Я и сам догадывался, что мог бы увидеть. Похожие миры, похожие судьбы. Люди на грани уничтожения. Каждый бьет себя в грудь кулаком и доказывает, что его бог лучше.
И нет того, кто бы мог объединить всех, остановить перед пропастью…
Но что-то мешало мне поверить голосу. Какая-то навязчивая мысль. Я не мог ухватить ее и разобраться. Мне бы времени больше…
Но голос не дал мне времени. Он вдруг вскрикнул.
Следом — тишину разорвали выстрелы, но не далекие, а совсем рядом, словно стреляли в меня.
Темнота разлетелась хлопьями, словно пена из ванны, а сквозь нее проникли яркие лучи солнца.
Я поднял руку, чтобы уберечь глаза, второй рукой оперся о теплый асфальт… и обнаружил, что сижу на том самом перекрестке, где встретился с Хранителем и Антоном.
Темнота стремительно таяла, а на ее месте возникали образы, картинки из другого мира.
Я увидел лежащую рядом мумию — копию высохшего Антона в однокомнатной квартире Такера.
Потом увидел Хранителя, который катался по асфальту, пытаясь выдрать из тела что-то блестящее, белое, жужжащее. После себя Хранитель оставлял красные размазанные следы. И визжал он страшно, словно его резали живьем на куски.
Увидел я Кхана — этого молчаливого воришку — сейчас он стоял на одном колене и прицельно в кого-то стрелял. Нажимал на курок как заправский снайпер, рука не дрожала.
