По шлаку захрустели шаги. Я услышала их, будто сквозь толстый слой ваты, и с трудом, как во сне, поднялась с кресла. Полотенца упали на пол. Подхватив одно, я попыталась укрыться за дверью, но поздно: мистер Витрони уже вышел из-за угла и как раз проходил под балконом. Все его фломастеры были при нем; под мышкой он нес коричневый бумажный сверток.

Я взялась за перила, придерживая на груди полотенце. Мистер Витрони окинул быстрым взглядом нижнее белье, с которого капала вода, и слегка поклонился.

– Надеюсь, я не мешал? – любезно осведомился он.

– Нисколько, – улыбнулась я.

– Ваши электрические лампочки светятся?

– Да, – кивнула я.

– Вода выходит?

– В доме все отлично, – заверила я, – просто замечательно. Отпуск просто чудесный. Тишина, покой – прелесть. – Мне ужасно хотелось поскорее спровадить его, но он, похоже, настроился продать мне еще одну картину. Я понимала, что мне не отвертеться.

Мистер Витрони опасливо обернулся через плечо, точно боялся, что его здесь увидят.

– Мы заходим внутрь, – сказал он и, заметив мои колебания, добавил: – Я должен с вами говорить.

Я не хотела сидеть с ним за столом в белье и полотенце – отчего-то в помещении это выглядит намного неприличнее, чем на балконе, – и, попросив немного подождать, ушла в ванную и надела платье.

Когда я вышла, он уже сидел за столом, держа на коленях сверток.

– Были в Рим? – спросил он. – Нравилось?

Я вдруг невероятно устала: не о достопримечательностях же он пришел разговаривать.

– Красиво, – сказала я.

– Ваш супруг, он тоже там нравится?

– Да, думаю, да, – ответила я. – Рим ему очень понравился.

– Такой город надо посещать много, чтобы узнать хорошо, – сказал мистер Витрони. – Как женщина. – Он достал табак и принялся скручивать папиросу. – Муж скоро приезжает?

– Очень на это надеюсь. – Я театрально рассмеялась.

– Я тоже надеюсь, что он скоро приезжать. Женщина одна – плохо. Люди будут говорить. – Он прикурил, сгреб остатки табака в пакетик и спрятал в карман, внимательно за мной наблюдая.

– Это вам, – сказал он и протянул мне сверток. Я рассчитывала увидеть очередное произведение искусства на черном бархате, но, когда развязала веревки и развернула бумагу, передо мной оказалась моя собственная одежда – джинсы и футболка, с такими предосторожностями зарытые мною под домом. Они были выстираны и аккуратно выглажены.

– Где вы это взяли? – спросила я. Может, удастся убедить его, что одежда не моя?

– Мой отец, он находил это в земле, внизу, где carciofi. Он замечал, что там копали, и думал, это неправильно, зарывать вещи, которые еще не старые. Отец не говорит английский, он просил меня возвращать одежда. Моя жена стирал.

– Передайте ему от меня огромное спасибо, – сказала я. – И вашей жене тоже. – Я ничего не могла ему объяснить, ровным счетом ничего, хотя он явно ждал объяснений. Он молчал; мы оба смотрели на мои сложенные вещи.

– Люди говорят про это, – изрек он наконец, – не понимают, зачем вы клали одежду под дом. Они все знают. Только не знают, зачем вы отрезали красивые волосы, которые все помнят с прошлый раз, когда вы приезжали с ваш супруг, и зачем одевали черные очки, как летучая мышь, и почему у вас другое имя. Эти вещи никто не понимает. Все делают такой знак… – мистер Витрони растопырил два пальца, – чтобы злой глаз, который у вас, им тоже не сделал болезнь или несчастье. Я сам в такое не верю, – извиняющимся тоном добавил он, – но старики…

Значит, меня узнали. Ну еще бы. Они здесь помнят все за последние пять тысяч лет. Какая невероятная глупость – вернуться сюда.

– Люди просили меня говорить вам уехать, – продолжал мистер Витрони. – Они думают, ваше несчастье переходить на меня, моя жена так говорит.

– Полагаю, меня считают ведьмой, – рассмеялась я.

Но мистер Витрони был не склонен шутить; он пришел предостеречь меня – что же тут смешного.

– Лучше, если ваш муж тоже приезжал, – сурово произнес он. – А то вот мужчина сегодня утром. Спрашивает вас. Имя, какое вы мне сказали, не знает, говорит, леди, высокая такая, рыжие волосы. Я понимал, что это вы.

– Что? – с излишней поспешностью воскликнула я. – Какой мужчина?

Мистер Витрони пожал плечами, пытливо вглядываясь в мое лицо.

– Думаю, не ваш муж. Он бы знал, где дом. – По моему виду мистер Витрони, наверное, догадался, как я расстроена. Если он прав и это не Артур – тогда кто?

– Как он выглядел? – спросила я. – Что вы ему сказали?

– Я решил сначала говорить вам, – медленно проговорил мистер Витрони. – Сказал, она в Риме, назад через два дня. Тогда и приходить. Но я ему говорил: может, это не та леди, какую вы искали.

– Спасибо, – сказала я. – Огромное спасибо.

В благодарность за такую доброту придется все рассказать. Я наклонилась к нему и понизила голос.

– Мистер Витрони, – начала я. – Мне приходится скрываться. Потому-то я и назвалась другим именем и постриглась. Никто не должен знать, где я. Кажется, меня хотят убить.

Мистер Витрони не удивился, а только кивнул: такое, мол, часто бывает.

– Что вы делали? – осведомился он.

– Ничего, – заверила я. – Абсолютно ничего.

Все ужасно сложно, но это из-за денег. Я довольно богата, и поэтому тот человек, те люди намерены меня убить, чтобы мои деньги достались им. – Мистер Витрони, казалось, поверил, и я продолжила: – Человек, который к вам приходил, может быть кем-то из моих друзей, но не исключено и другое – что это враг. Как он выглядел?

Мистер Витрони развел руками:

– Трудно объяснять. У него красный машина, как ваш. – Негодяй, темнит. Что ему нужно? – Возможно, полиция должна арестовывать этот человек? – предположил он.

– Вы очень добры, – сказала я, – но пока это ни к чему. Я пока не знаю, кто это такой, а кроме того, у меня нет доказательств. Как он выглядел?

– Он был в плащ, – вспомнил мистер Витрони. Ценная информация, ничего не скажешь. – Темный плащ, американский. Он высокий, да, и молодой, не старик.

– С бородой? – уточнила я.

– Борода, нет. Усы да.

Все это ни о чем не говорило. Впрочем, на Фрезера Бьюкенена не похоже.

– Говорил, он репортер, из газета, – добавил мистер Витрони. – Но я не думал, что он репортер. Вы точно не хотели его арестовывать? Это можно устроить, я умею договариваться.

Он что, намекает на взятку? Я вдруг поняла, что это – не дружеский визит, а деловой. И очевидно, что аналогичные переговоры велись с искавшим меня человеком. Иначе мистер Витрони просто объяснил бы, как меня найти, и все. К сожалению, у меня мало денег… Я решила, что должна срочно уехать. Сегодня же вечером отправлюсь в Рим.

– Нет, спасибо, – отказалась я, – постараюсь разобраться сама.

Я встала и протянула мистеру Витрони руку.

– Огромное вам спасибо, – сказала я, – очень мило с вашей стороны прийти и все мне рассказать.

Он был озадачен: возможно, ожидал, что мы заключим сделку.

– Я могу помогать, – предложил он. – Есть один дом, далеко, за город. Вы можете там жить, пока этот человек уезжает, а мы будем возить вам еда.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я. – Вероятно, я воспользуюсь вашим предложением.

Уходя, он потрепал меня по плечу.

– Не бойтесь, – сказал он, – все будут счастливые.

Вечером я упаковала чемодан и отнесла его в машину. Но когда попыталась завести мотор, оказалось, что бак пуст. Ну и тупица, обругала я себя, ведь еще по дороге из Рима заметила, что бензин заканчивается. Но потом сообразила: да его слили!

Не следовало ничего говорить про деньги. Теперь я понимала: заговор налицо. Этого они и добивались, с самого начала. Старикашка с артишоками – шпион, он – отец мистера Витрони, его подослали следить за мной, и, как только ему удалось увидеть меня без маскировки, они разработали свой дьявольский план. Согласившись спрятаться в том домике, я бы попала в плен. Идти в город просить бензин неразумно: им сразу станет известно, что я намереваюсь уехать. И потом, бензином в городе никто не торгует, за ним придется посылать, и мистер Витрони неизбежно об этом узнает. Придет ко мне, скажет: «Бензин достать невозможно». Я буду умолять, а он – твердить: «Бензин, это очень дорого».