— Вы пойдете с инспектором, месье Пуаро? — спросил начальник полиции. — Или желали бы сначала ознакомиться с кабинетом?

Пуаро выбрал последнее. Дверь открыл Паркер. Держался он почтительно и вместе с тем чопорно. Казалось, он оправился от вчерашнего испуга.

Полковник Мэлроуз достал из кармана ключ, открыл дверь в маленькую переднюю и провел нас в кабинет.

— Отсюда убрали только труп, месье Пуаро, в остальном в кабинете все так, как было вчера вечером.

— А где был обнаружен труп?

Как можно точнее я описал положение Экройда. Кресло по-прежнему стояло у камина.

Пуаро подошел и сел в него.

— Голубой конверт с письмом, о котором вы говорили, — где он был, когда вы уходили?

— Мистер Зкройд положил его вот на этот стол справа.

Пуаро кивнул.

— За исключением письма все остальное на месте?

— Думаю, что да.

— Полковник Мэлроуз, не будете ли вы любезны сесть на минутку в это кресло? Благодарю вас! Теперь, месье доктор, будьте добры, покажите мне точно положение кинжала.

Когда я выполнил это, маленький детектив стал в дверном проеме.

— Значит, рукоятка была хорошо видна от двери. И вы и Паркер могли увидеть ее сразу?

— Да.

Затем Пуаро подошел к окну.

— Электрический свет был включен, когда вы обнаружили труп? — спросил он через плечо.

Я ответил утвердительно и стал рядом с ним. Он изучал следы на подоконнике.

Резиновые полосы того же рисунка, что и на туфлях капитана Пэтона, — сказал он спокойно.

Потом он снова вышел на середину комнаты. Быстрым, натренированным взглядом осмотрел все, что находилось в комнате.

— Вы наблюдательный человек, доктор Шеппард? — спросил он, наконец.

— Думаю, что да, — ответил я удивленно.

— Я вижу, что камин горел. Когда вы взломали дверь и обнаружили мистера Экройда мертвым, каким было пламя? Низким?

Я с досадой рассмеялся.

— Не могу сказать… я не заметил. Может быть, мистер Реймонд или майор Блант…

Маленький человечек, стоявший передо мной, с легкой улыбкой покачал головой.

— Ко всему нужно приступать, пользуясь определенным методом. Задавая вам этот вопрос, я допустил ошибку в суждении. Каждому — свое! Вы могли бы подробно описать внешность вашего пациента — ничто не избежало бы вашего внимания. Если бы мне потребовались сведения о бумагах на этом письменном столе, о них все, что нужно, рассказал бы мистер Реймонд. А чтобы узнать о пламени в камине, я должен обратиться к человеку, в чьи обязанности входит смотреть за ним. Разрешите…

Он быстро подошел к камину и позвонил в колокольчик.

Через минуту или две вошел Паркер.

— Звонили, сэр? — сказал он неуверенно.

— Войдите, Паркер, — приказал полковник Мэлроуз. — Этот джентльмен хочет спросить вас кое о чем.

Паркер почтительно повернулся в сторону Пуаро.

— Паркер, — сказал маленький человечек, — когда вы вчера вечером с доктором Шеппардом взломали дверь и обнаружили вашего хозяина мертвым, в каком состоянии был камин?

Паркер ответил, не задумываясь.

— Пламя было очень низким, его почти не было.

— А! — сказал Пуаро. Восклицание прозвучало почти победно. — Посмотрите вокруг, мой славный Паркер, — продолжал он. — Эта комната выглядит точно так, как и тогда?

Взгляд дворецкого скользнул по комнате и остановился на окне.

— Шторы были задернуты, сэр, и свет был включен.

Пуаро утвердительно кивнул.

— Что-нибудь еще?

— Да, сэр, это кресло было немного выдвинуто.

Он указал на большое кресло слева от двери. Оно стояло между дверью и окном. Я нарисовал план комнаты. А кресло, о котором идет речь, отметил на нем крестиком.

— Покажите! — попросил Пуаро.

Дворецкий отодвинул кресло от стенки на добрых два фута и повернул его сиденьем к двери.

— Voilà ce qui est curieux[2], — пробормотал Пуаро. — Пожалуй, никто не захотел бы сидеть в кресле в подобном положении! Интересно, кто отодвинул его на место? Вы, мой друг?

— Нет, сэр, — ответил Паркер. — Я очень растерялся, когда увидел хозяина и все остальное.

Пуаро посмотрел на меня.

— Вы, доктор?

Я отрицательно покачал головой.

— Оно было уже на месте, когда я вошел с полицией, сэр, — добавил Паркер. — Я в этом уверен.

— Странно, — снова произнес Пуаро.

— Должно быть, его отодвинул Реймонд или Блант, — подсказал я. — Это ведь не важно?

— Совершенно неважно, — сказал Пуаро. — Вот почему это так интересно, — добавил он мягко.

— Извините, я на минуту, — сказал полковник Мэлроуз.

Он вышел из комнаты вместе с Паркером.

— Вы считаете, что Паркер говорит правду? — спросил я.

— О кресле — да. В отношении другого — не знаю. Если бы вам часто пришлось иметь дело с подобными случаями, вы убедились бы, месье доктор, что все они имеют общую черту.

— Какую же? — спросил я с любопытством.

— Каждый, кто с ними связан, обязательно что-то скрывает!

— И я — тоже? — спросил я, улыбаясь.

Пуаро внимательно посмотрел на меня.

— И вы — тоже, — закончил он спокойно.

— Но…

— Разве вы рассказали мне все, что знаете, об этом молодом человеке Пэтоне? — он улыбнулся, а я покраснел. — О! Не бойтесь! Я не буду настаивать. Б свое время я все узнаю.

— Мне хотелось бы, чтоб вы рассказали что-нибудь о своих методах, — сказал я поспешно, стараясь скрыть свое смущение. — Например, почему вас интересует огонь в камине?

— О! Это очень просто. Вы уходите от мистера Экройда… без десяти минут девять, не так ли?

— Да, точно, я бы сказал.

— Окно в это время закрыто и замкнуто на шпингалет, а дверь не заперта. В четверть одиннадцатого, когда обнаружен труп, дверь заперта изнутри, а окно открыто. Кто открыл его? Ясно, что это мог сделать только сам мистер Экройд и по одной из двух причин. Либо потому, что в комнате стало нестерпимо жарко (но если учесть, что огонь почти погас, а температура вчера вечером резко понизилась, то эта причина отпадает), либо потому, что этим путем он кого-то впустил к себе в комнату. А если он впустил кого-то через окно, то этот человек был ему хорошо известен, если учесть, как беспокоило его окно накануне.

— Действительно, все выглядит очень просто, — согласился я.

— Все просто, если подойти к фактам методически. Сейчас нас интересует человек, который был у него в половине десятого. Все указывает на то, что это был человек, вошедший через окно, и хотя позже мисс Флора видела Экройда еще живым, мы не можем приблизиться к разгадке этой тайны, пока не узнаем, кто был этот посетитель. Окно могло оставаться открытым, когда тот ушел, и через него мог проникнуть убийца или вернуться тот же самый человек. А! Вот и полковник.

Полковник Мэлроуз вошел с оживленным видом.

— Мы, наконец, разобрались с этим телефонным вызовом, — сказал он. — Он был сделан не отсюда! Доктору Шеппарду позвонили вчера в десять пятнадцать с переговорной кабины вокзала Кингс Эббот. А в 10.23 ночной почтовый поезд отошел на Ливерпуль…

Мы переглянулись.

— Вы, конечно, наведете справки на вокзале? — спросил я.

— Разумеется, но я не очень рассчитываю на успех. Вы же знаете, какая у нас станция.

Я знал. Кингс Эббот обыкновенная деревня, но ее станция — важный железнодорожный узел. На ней останавливается большинство экспрессов, здесь маневрируют, сортируются и составляются поезда. На вокзале есть две или три телефонные кабины. В этот вечерний час местные поезда следуют один за другим, чтобы их пассажиры успели пересесть на северный экспресс, который прибывает в 10.19 и отправляется в 10.23.

На вокзале неуемная суматоха, и шансы заметить в ней отдельную личность, звонящую по телефону или входящую в экспресс, действительно очень малы.

— Но ради чего было звонить вообще? — сказал Мэлроуз. — Вот что самое необычное. Ни складу, ни ладу. Кажется, в этом нет никакого смысла.