Эрих так и замер в дверях. Его взгляд приковала одна из моих любимых картин, работа никому не известного художника с Земли-1, я всегда поражалась его мастерству. Мало того, что тот художник — человек, он умудряется настолько передать свои чувства в полотнах, что иногда это просто пугает. Эрих был словно загипнотизирован, он не мог оторваться от картины. А он еще не видел его чудесных, немного чуждых голографий. Признаюсь, я сама не знаю, откуда берутся такие мастера. У него, того художника, совершенно необыкновенное восприятие окружающей его действительности, я никогда не могла понять, каким он видит мир вокруг себя. Наверное, для него это своеобразная жутковатая сказка. И как он не сошел с ума?

Эрих с трудом освободился от гипнотического влияния картины, и мы пошли дальше. Практически у каждой он так зависал на несколько минут. В такие мгновения он напоминал мне статую самого себя: такой же неподвижный, побледневший, кажется, он практически не дышал.

Я собирала свою коллекцию последний десяток лет. Признаюсь, она того стоила.

— Таллин, а что если мы выставим все это отдельной экспозицией? — Предложил Эрих.

— Только после ремонта, — отмахнулась я.

— Я уже на все согласен! — Засмеялся Эрих. Я недоуменно смотрела на него: мне казалось, что на такую массовую переделку Галереи он согласится только после нескольких часов слезных уговоров. А ему оказалось достаточно просто посмотреть мою коллекцию! Я в шоке…

— А где твои картины? Почему их здесь нет?

— А зачем? — Удивилась я. — Им здесь не место.

Эрих посмотрел на меня так, словно впервые увидел.

— Покажи, — потребовал он. Я, недолго думая, повела его в спальню. Над кроватью я повесила несколько своих самых удачных, на мой взгляд, работ.

На этот раз он не завис. Он просто остановился, как громом пораженный. А я не могла понять, что же его так заинтриговало. Я повесила здесь несколько своих пейзажей. Земля-1, К'авен-дор-ти и Тау Кита. Самые красивые пейзажи самых красивых миров.

— Это прекрасно! — Прошептал Эрих. — А где портреты?

— Какие портреты? — Я склонила голову на бок и пыталась понять, кто ему рассказал о моей тайной страсти.

— Они должны быть, потому что иначе ты бы не просила меня позировать. — Что ж, логичное замечание. — Так ты покажешь?

— У меня их только три, — честно призналась я. — Родителей, Анны и того художника с Земли-1. Пойдем, — я повела его в свою мастерскую. Портреты висели на разных стенах, чтобы могли видеть друг друга. Мне так было необходимо.

Он с невыразимым трепетом смотрел на мою мастерскую. А я не могла понять, почему.

Он продрался через завалы хлама на полу и остановился у портрета Анны.

— Сколько? — Безжизненным тоном спросил он. Я в недоумении посмотрела на него.

— Ты хочешь его купить?

— Да! — Ответил он слишком резко.

— Нет, Эрих. Зачем? — Я грустно-отрицательно покачала головой. Кажется, в этот момент он меня ненавидел.

— Потому что я любил Анну! Понимаешь?! Но не мог быть с ней… Я не имел права… Она любила своего капитана… Я так и не вмешался… — Его истерика сменила пугающей безучастностью.

— Тогда бери его. Просто бери.

Он удивился. Нет, не так. Он просто не мог понять, что именно произошло. Он не мог понять, зачем я это сделала. Я, если честно, тоже. Наверное, мне просто так захотелось. Иногда я делаю совершенно неосмысленные поступки, но потом оказывается, что я поступила правильно. Наверное, это один из таких случаев. Я знала, что моя картина будет в восторге оттого, что теперь всегда будет с Эрихом.

Картины они как мои дети. И я всегда знаю, с кем им будет хорошо. И сейчас я в этом уверена. Им будет хорошо вместе.

— Спасибо, Таллин… — Почти прошептал он. На грани слуха, одними губами.

— Не за что. Как тебе Данте?

— Пока не могу понять. Он слишком необычный. Он так и выглядит?

— Почти. Не забывай, что художники видят мир немного иначе, — я улыбнулась одними губами. Наверное, он меня понимает. Тетушка тоже оказалась немного другой. И эта затаенная грусть в уголках глаз…

— Знаешь, Эрих, я могу тебе помочь… Конечно, ели ты сам этого захочешь.

— Как? В чем? Зачем? — Он сухо перечислял волновавшие его вопросы.

— Просто помочь. Я не знаю, что потом произойдет, но уверена, что мир не перевернется, и ты не сойдешь с ума. — На этот раз улыбнулся он.

— Как?

Я приникла к его губам и провела в спальню. Я знала, как ему помочь. Давно это заметила. А ему моя помощь необходима, как воздух.

Давно в нашей семье ходили слухи на тему о моей матери. Дело в том, что я полукровка. С одной стороны — тиари, довольно редкая раса, почти исчезающий вид, к нему принадлежит и моя тетушка, и погибший отец. А вот кто моя мать, нам так и не удалось узнать. Меня подбросили отцу в очень нежном возрасте. Экспертиза подтвердила, что я действительно его дочь, а вот со второй стороной даже экспертиза спасовала.

Я давным-давно читала земные легенды, те, что уходят корнями во времена, когда люди не знали, что Земля вращается вокруг Солнца, предания трехтысячелетней давности. Так вот, там было предание о нимфах. Они умели исцелять своей любовью. После ночи, проведенной с ними, люди получали то, что им было необходимо для душевного равновесия, практически, они начинали жить заново. Я давно заметила эту свою маленькую особенность. Я могу подарить ему не счастье, но надежду. Надежду, что это счастье возможно. Так что можно считать, что Эрих выиграл джек-пот… Главное — мое искреннее желание ему помочь. Он нуждается во мне…

Он отзывался на мои ласки легко и непринужденно, словно давно этого ждал и хотел. Эрих вспыхнул как свечка. Может, у него давно никого не было? Но, по большому счету, это не важно. Какая мне разница? Главное, что все еще впереди.

Вся ночь ласковым игривым котенком легла у моих ног, звезды горели в темно-изумрудном прозрачном небе и в его глазах. Он все пытался найти сходство с Анной, потом мечтал об Анне, а потом просто был со мной. Кажется, получилось…

Уснули мы в объятьях друг друга. Спокойные и совершенные, как никогда раньше.

Утро оказалось каким-то серым и мрачным, мне абсолютно не понравилось. Эрих тоже куда-то исчез. Я лежала на кровати и не шевелилась. И никак не могла понять, что именно со мной произошло. В себе я чувствовала изменения, но не могла понять, какие. Эрих тоже мне что-то дал взамен. Обычно такого не происходит…

Его шаги послышались из большой гостиной, у меня странно-совершенный слух. Он нервными шагами мерил комнату, семь туда — семь обратно. Остановился. Наверное, в очередной раз рассматривает одно из полотен. Скорее всего, одну из работ Данте. Они его зацепили за живое.

Еще пара нервных шагов. Очередная остановка перед понравившейся работой. Интересно, о чем он сейчас думает? И что ему дала эта ночь? Что изменилось?

Я решилась на подъем. Наверное, он давно поднялся. Я потянулась и решительно поднялась с постели. Уже явно не утро…

Накинула на себя легкий полупрозрачный халатик цвета розового жемчуга, как раз под цвет волос. Сами волосы собрала в простую высокую прическу. Конечно, длинные волосы это невероятно красиво, но очень длинные волосы это еще и не всегда удобно. Я умылась, и сразу же пошла в кухню, поставила чайник на плиту. Эрих пришел через несколько минут, я как раз успела заварить кофе.

В его глазах застыл немой вопрос.

— Доброе утро, Эрих, — мило улыбнулась я. Интересно, что он хочет? Он странно на меня смотрит, будто увидел что-то новое. Что не так?

— Доброе утро, Таллин. — Он старательно отводил глаза.

— Что не так? — На этот раз у меня точно появились рога, копыта и раздвоенный язык.

— Понимаешь, Таль… Я не знаю.

— Не знаешь что?

— Ничего! Просто все так внезапно получилось… и я понял, что на Анне мир не заканчивается… — Я протянула ему чашку с дымящимся кофе. — И что работа это не все.

— Похвально. Что-то еще?