- Дмитрий, нужна только правда.

- А если это не моя правда?

- Любая. Не забывай, что дело серьезное: прокуратура расследует двойное убийство.

- Да речь о пустяках: по просьбе Амалии Карловны я передавал деньги Висячину и Дериземле.

- Какие суммы?

- Не знаю, в конвертах.: - А за что?

- Тоже не знаю, их дела.

- И часто носил?

- Не помню количество, но бывало.

- Почему же сама Амалия Карловна не передавала? Или почему они к ней не приходили?

- Контачить с алкашами ей неудобно.

Я молчал. У меня не было ни мысли, ни намека на понимание сути информации. Только уверенность, что показалась ниточка, за которую надо тянуть очень осторожно.

- Дмитрий, а может, они ей что-нибудь строили, копали?

- Дом Амалии Карловны я хорошо знаю. Никаких работ там не велось.

Не оборвать бы ниточку. Он мог забыть, передумать, сбежать… Поэтому я достал бланк и составил короткий протокол допроса. Ольшанин подписал, хрупкая информация была зафиксирована. Я закрыл портфель, потому что спешил. Любой клубок, даже криминальный, имеет не одну ниточку. Нужно дернуть за другую.

- Дмитрий, как здоровье?

- Стабильное.

- Как стуки?

- Стуки постукивают.

- Дмитрий, а ты знаешь, что Петра Первого всю жизнь тоже преследовали стуки?

- Хотите утешить?

Ольшанин проводил меня до машины. Я продолжал утешать:

- Царь эти стуки называл саардамскими.

- Читал. После возвращения из Голландии ему слышались удары топоров на саардамской верфи. Но у меня другие.

- Какие же?

- Потусторонние стуки.

По дороге я рассказал майору про деньги.

- Сергей, ты ему веришь?

- На сто процентов.

Петр обрадовался, но не тому, что я стопроцентно верю, а истории с деньгами:

- Теперь ясно, почему она хлопочет за Митю.

- Почему же?

- Боялась, что он про деньги тебе колонется.

- Но за что алкашам деньги?

- За убийства.

- Самих себя? Петр, Амалия Карловна нами совершенно не разработана…

Он понял: не изучена ее биография, нет сведений с места работы, не опрошены соседи и знакомые, не прослежена жизнь в поселке, не взяты справки в ЦАБе… Майор понял, поэтому, на ходу чего-то пожевав, сел в машину и умчался в город.

Я стоял у забора…

Не раз замечал необъяснимое восприятие мира. Солнце греет приятно, не жарко, по-осеннему, воздух тоже осенний, не запыленный, теплый, с прохладными струйками; листья на березе пожелтели рано и мне, близорукому, кажутся мелкими лимонами; да и тишина-то в поселке не летняя, а осенняя… Благодать. А мне, уже не по близорукости, на всем видится невидимая черно-страшноватая вуаль. Точнее, я не верю тишине и краскам, потому что здесь убили двух человек.

Я вернулся в дом.

Там одиночество прижалось ко мне своим тяжким боком. Нет, не прижалось, а навалилось медвежьей тушей. Видимо, работа и майор отвлекали меня от этой тяжести. Об одиночестве много написано и много дано определений. Но я уже знал, что для меня одиночество - это жизнь без Лиды.

Я разложил свои протоколы и взялся за план. Надо допросить жену Висячина - приходил ли к ним Ольшанин, деда Никифора - что он знает про деньги, продавщицу - в магазин стекается информация, охотника Горохова - где берет стрихнин, половину поселка - что кто знает?..

Неожиданно и скоро вернулся майор.

- Сергей, прокуратура без уголовного розыска, что автомобиль без колес.

- А уголовный розыск без прокуратуры, что автомобиль без водилы, - парировал я.

Было заметно, что Петр вернулся не с пустыми руками. Пока он умывался и грел пельмени, мне пришла очевидная догадка; собственно говоря, тут и догадываться нечего, коли факт уже добыт.

- Петр, на деньги ясновидящей они пили.

- Само собой, а вот за что получали деньги?

Мою догадку он не оценил, поскольку был занят информацией так, что и пельмени есть не стал. Схватив сумку, майор сел рядом и зашуршал бумагами.

- Сергей, сколько, по-твоему, Амалии Карловне лет?

Видимо, мое лицо скривилось. Желтая старуха в парике… Я предположил:

- За пятьдесят.

- Ей тридцать девять.

- Не может быть!

- Я смотрел в поликлинике ее личное дело. Родственников, мужа и детей нет. Затем съездил в ЦАБ, в архив… Муж-то, оказывается, у нее был.

Может сорокалетний майор оказаться мальчишкой? Может - Петр. Грузное тело подвижно, глаза озорные, сивые ресницы прямо-таки мельтешат, готовые улететь.

- Муж-то, Сергей, был, да вдруг в одночасье помер. Его мать заявила, что он отравлен женой, Амалией Карловной.

- Зачем отравлен?

- Ради шикарной квартиры и других материальных благ. Дело в том, что муж командовал ювелирной скупкой в городе, куда граждане приносили золотишко.

- Жалобу проверяли?

- Прокуратура вела расследование.

- Вскрытие-то было?

- Да. Во внутренних органах нашли фенол. В почках - семь мг, в мозге - шесть и восемь десятых мг и так далее. Фенол действует на нервную систему до паралича…

- Он пил фенол?

- Видишь ли, из фенола получают лизол…

- Так он пил лизол?

- Он вообще ничего подобного не пил.

Мрачным или подавленным майора я ни разу не видел. Серьезным - да, но без всяких депрессий и комплексов. Говорят, на психическое состояние влияет еда. Углеводы улучшают самочувствие и настроение, потому что повышают в мозгу процент серотонина. Даже есть книга «Питание и настроение». Неужели бодрость майора от пельменей? Не знаю, есть ли в них серотонин, но натурального мяса почти не было - так, для запаха.

- Петр, он хлебнул «паленой» водки.

За мое ёрничанье майор имел моральное право меня обматерить, но он растолковывал, как ребенку:

- Абсолютно трезв. И главное, ни в пищеводе, ни в желудке следов фенола Не нашли.

- Как же попал в организм?

- Следователь тоже не понял и дело прекратил за отсутствием состава преступления. Но мать мужа накатала новую жалобу. Следствие возобновили.

- Почему же?

- Загадка в том, что у них была кошка редкой породы.

- Загадка в кошке?

- Она заболела. Амалия Карловна принесла лизола, развела в ванне и велела мужу кошку выкупать.

Ерепенился я по очень простой причине: не мог смекнуть, каким образом погиб муж невропатолога. Видимо, жена что-то подстроила. Но как фенол попал в его организм? Да просто.

- Надышался?

- Кошка орет и вырывается. Тогда Амалия Карловна велела ему раздеться и лезть в ванну. Около часа провозился в растворе.

- Кошку вымыл?

- Да, а через полтора часа скончался.

- От чего же? - уныло спросил я, сдаваясь.

- Фенол легко проникает через кожу. Отравился плюс химический ожог.

Со стороны могло показаться, что просто несчастный случай. Если бы не Амалия Карловна. Она врач, прекрасно знающий о свойствах фенола-лизола. Я понимал, почему следователь дело прекратил - нет доказательств. Ей ничего не стоит заявить, что просила мужа кошку вымыть, а не лезть самому в ванну.

- Петр, когда все произошло?

- Давно, пять лет назад.

Я прикинул: возобновлять следствие смысла не имеет, теперь ничего не докажешь но приобщить к моему делу надо - для характеристики ясновидящей.

- Еще не все, - довольно ухмыльнулся майор. - В личном деле есть копия диплома. Я списал все данные и съездил в институт да в архив. Нет такого диплома!

- Как понимать «нет»?

- Ни такого номера, ни такой фамилии. Амалия Карловна не училась в медицинском институте и диплома там не получала. Фальшивый у нее диплом!

Молча я посидел минуты две. Удивленно или ошарашенно? Майор ждал, когда мое удивленно-ошарашенное состояние обернется действием. И дождался:

- Петр, заводи, едем…

- Куда?

- В прокуратуру.