— Всего лишь заклинаю Червя на своем языке,— растолковал Ретиф.

— На каком языке?

— На ворманском, разумеется.

— Ах, да. Так вот, больше этого не делай.

— Икк!— воскликнул Хищ.— У меня только что появилась крайне беспокоящая мысль…

— Ладно, выкладывайте свою мысль,— Икк устремил окуляры на гроака.

— А… э—э. Мне трудно выразить ее словами.

— Мне еще предстоит решить, как обойтись с вами, Хиш,— покатил к генералу Икк.— Предлагаю вам немедленно реабилитироваться, объяснив, что значат ваши «э» и «а»!

— Мне подумалось, что… Нет, не так… У вас не возникала мысль…

Икк жестом подозвал своих палачей.

— Предупреждаю вас, Хиш. Или вы немедленно выкладываете мне все, или я оплачу моим людям из Профсоюза сверхурочные!

Пока Хиш занимал войона разговорами, Ретиф высвободил руку внутри бронированного доспеха и извлек ладонь из перчатки. Стягивающая руки веревка ощутимо ослабла. Дипломат потянулся к своему кошелю, все еще висевшему Через плечо, поднял клапан и вынул баночку с янтарной жидкостью.

Посол Лонгспун с долгим воплем указал на него, выпучив глаза.

— Помогите! Это жидкий сокрушитель! Он распылит всех нас на атомы…

Икк со своими гвардейцами развернулись на колесах/один из войонов дергал кобуру, пытаясь вынуть пистолет, но тут баночка прочертила дугу и разбилась у его ног. По ковру растеклась золотистая лужица с ароматом чистого земного клеверного меда. На миг воцарилось молчание.

— 3—застрелите его! — пробормотал Икк. Войон с оружием бросил ствол и нырнул к ароматному сиропу. Через мгновение оба мастера допросов согнулись над медом, дрожа от восторга и погрузив свои питьевые рецепторы в нектар, тысячекратно сильнее крепчайшей Дьявольской Розы. Лишь премьер—министр оказал сопротивление, хотя его усики трепетали, как антенны в бурю. Он пошарил у пояса, вытащил оружие, помедлил, задрожал всем телом… и с тонким воплем нырнул к колдовскому меду.

Ретиф стряхнул веревку с рук и, освободившись от пут, поднялся на ноги.

— Хорошо сработано, генерал,— похвалил он.— Думаю, на этом прискорбный инцидент куопянской истории окончательно исчерпан. А теперь нам с вами стоит вернуться к маленькой частной беседе, которую мы вели ранее…

Близился рассвет. Посол Лонгспун, свежевыбритый и облаченный в накрахмаленную неформальную манишку в коричнево—охряную полоску, сидел за платиновым столом, угрюмо уставясь на Ретифа в обычном гражданском костюме. Рядом с ним полковник Андернакл прошуршал листом бумаги, кашлянул, нахмурил кустистые брови и заговорил:

— Отчет показывает, что после того, как обвиняемого увидели с бомбой — как раз перед тем, как обнаружилась его самовольная отлучка,— поверхностный обыск его жилища показал среди прочих вещиц следующее: дюжину пар лолионового белья ручной работы с монограммой «Л», пропавшего несколько недель назад из гардероба вашего превосходительства, три ящика выдержанной пепси из личного запаса посла, обширную корреспонденцию с неназванными подрывными элементами, несколько рулонов кредитов высокой деноминации, числящихся пропавшими из бюджетно—финансового управления, а также коллекцию пикантных фотоснимков неоплодотворенных яиц.

— Боже мой,— пробормотал Мэгнан.— Вы нашли все эти вещи сами, Фред?

— Ничего подобного,— бросил военный атташе.— Их обнаружила Планетарная полиция.

— Вот как? — нахмурился Лонгспун.— Принимая во внимание последующие события, я сомневаюсь, что мы можем счесть их находки уликами. Займемся лучше проблемой бомбы и беспорядков в космопорте. И, разумеется, самовольной отлучкой.

— Гм—м! Весьма жаль терять столь веские доказательства…

— Господин посол,— вставил Мэгнан.— Я убежден: все это не более чем нелепое недоразумение. Возможно, Ретифа вообще не было в порту…

— Итак? — Лонгспун ожидал, буравя взглядом дипломата.

— Я там был,— мягко произнес Ретиф.

— Но, быть может, на самом деле у него была не совсем бомба,— предположил Мэгнан.

— У меня была именно бомба,— признался Ретиф.

— В таком случае…— начал было Лонгспун.

— Э—э, Господа, могу ли я вставить словечко? — Генерал Хиш без войонских регалий, в изящном, навозного цвета плаще до бедер и украшенных драгоценностями наглазниках, пододвинул свое кресло поближе.— Эта бомба… а—а, она не совсем, чтобы, э—э…

— Выкладывайте же, генерал! — рявкнул Лонгспун.— У меня ряд вопросов к вам после того, как прояснится это неприятное дело.

— Это была моя бомба,— прошептал Хиш.

— Ваша бомба? — хором переспросили Андернакл и Лонгспун.

— Меня, э—э, сбили с пути порочные компаньоны,— сказал Хиш, пристраивая жвала под углами, указывающими раскаяние.— То есть, я снабдил адской машиной группу, которая, по моему разумению, намеревалась, э—э, принять патриотические меры против реакционных элементов. Я почти не подозревал, что речь шла о Посольстве Земли, охарактеризованном стиль неблагодарным термином. В последний момент, узнав о подлинных намерениях этих вероломных злоумышленников, я, гм, дал знать господину Ретифу о ее местонахождении…

— Господи, какое благородство! — выплеснул эмоции Мэгнан.— А мне всегда казалось, что вы, гроаки, питаете толику неприязни к нам, землянам.

— Снимая в данный момент вопрос о вмешательстве Гроакии во внутренние дела Куопа,— рявкнул Андернакл,— остается вопрос о похищенных публикациях! Очень сомневаюсь, что вам удастся отвертеться и от этого!

— О, я хотел упомянуть о тех самых переплетенных томах «Журнала контроля над сельхозвредителями»…

— Вы и в самом деле сказали «Журнал контроля над сельхозвредителями», Мэгнан? — осведомился Лонгспун.

— Да, я упомянул именно «Журнал контр…».

— Какой идиот отгрузил сюда именно это издание?! — проревел посол.— Весь журнал посвящен методам аннигиляции артро поидов с хитиновыми экзоскелетами и вентральными нервнымисистемами лестничного типа! Если бы с подобной вещью когда—либо ознакомились куопяне — да нас бы заклеймили величайшими убийцами со времен гнуса Аттилы!

— Гунна,— поправил Мэгнан.

— Ну, он, по—видимому, не сильно отличался от гнуса! И то же применимо к ничтожеству, заказавшему ЖКС!

— Кстати, Фред,— Мэгнан посмотрел на Андернакла.— Это не вы случаем…

— Так, с этим покончено,— торопливо пробормотал полковник.

— Похоже, от обвинения не остается ничего, кроме несанкционированной отлучки,— заметил Лонгспун.— Думаю, мы сможем разобраться с этим нарушением на местном уровне, Фред.

— В некотором смысле, жаль,— атташе, не мигая, смотрел на Ретифа.— Я намеревался выслать его под охраной для рассмотрения Следственному управлению после лишения его ранга в весьма красочной церемонии… Прожужжал настольный экран.

— Вас хочет видеть Революционный совет, господин посол,— объявил хриплый голос.

— Введите их немедленно, Фестер.— Лонгспун скорчил суровую гримасу и уставился на дверь.— Я мигом покажу этим ребятам, кто здесь хозяин,— объяснил он.— Заодно это поможет уладить вопросы на должном уровне…

Мэгнан наклонился к Ретифу.

— Обожаю смотреть, как он работает,— пробормотал Мэгнан.— Всего за миг он решился на Сердечное Поздравление плюс Бдительную Осведомленность о Беспорядках и крохотную частицу Запоздалой Суровости — все это вперемешку с Благородным Снисхождением.

— Великий техник,— согласился Ретиф,— Жаль, что его результат невозможно отличить от Пораженной Невероятности.

— Гм—м. И все же куопяне не почувствуют разницу. Дверь открылась; появилась Фестер и пригласила в кабинет заново отполированного Джик—джика. Алый эпидермис сиял под многочисленными слоями воска, а за левым задним усиком торчало джарвильское перо. Следом показалась высокая фигура Туппера, столь же облагороженного, за ним появился Оззл с полудюжиной представителей победной Федерации.

— А, господин Тиф—тиф? — Лонгспун поднялся и протянул руку. Джик—джик жестом отверг рукопожатие.