Габриэла печально улыбнулась: кому, как не ей, понятно, что значит вещь, напоминающая о близком человеке.
Слугам сказали, что они едут проведать родственников Габриэлы. Отец Валентин перекрестился и ничего говорить не стал.
А вот Юджи забрасывала мать расспросами:
— Ты мне объяснишь, куда именно мы едем? Все твои родственники умерли, а их дом уже продан!
Габриэла вздохнула. Что она могла сказать?
— А мы и не к ним едем. Они действительно, умерли очень давно, а других, поди, и не осталось… Но ты готовься к неожиданностям. Когда приедем на место, тогда сама всё поймёшь. Раньше времени пугать тебя не буду.
Юджи посмотрела на мать. Та отвернулась и только кусала губу. Ей очень хотелось обернуться и посмотреть на каменный дом, напоминавший замок.
Но нельзя. Нельзя брать с собой в сердце этот груз.
Уотерфолл остался позади.
Открывалась новая страница её беспокойной жизни.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Самый страшный зверь в мире — загнанная в угол овца.
Афоризм.
Шум моря был слышен даже сквозь окна, затянутые бычьим пузырём. Габриэла и Юджи прошли в комнату. Хозяин гостиницы взял монетку, попробовал её на зуб и, довольный, ушел. Кровать была одна, но вполне пригодная для двух женщин. Юджи устало повалилась на кровать. Габриэла скинула узел с плеч и тоже легла. От усталости они сразу уснули…
" Ghebraell! Mor kanynn, Ele! Mor kanynn! "
Габриэла подскочила на кровати.
Тригалас!
Когда её глаза немного привыкли к темноте, она поняла, что это всего лишь сон. Юджиния недовольно перевернулась на другой бок и продолжала спать. А Габриэла встала с кровати и накинула плащ. Теплая ночь манила на свежий воздух из прокопченной комнаты.
"Выйду на двор… Надо немного успокоиться, может, даже поплакать… "— подумала Габриэла. Тихо открыла дверь и стала спускаться вниз. Проходя мимо дверей хозяина, она услышала приглушенные голоса. Какой-то непонятный порыв задержал её у дверей и заставил прислушаться:
— …а дочка у неё просто прелесть. Да и сама она ещё ничего. Много за
неё уже не получишь, но и на неё покупатель найдется. В общем, забирайте обеих!
Это был голос хозяина. Второй голос был незнаком.
— А ты точно знаешь, что они одни? Мне не нужны неприятности…
Габриэле стало нехорошо. Эта старая гнида, хозяин постоялого двора надумал продать их, как скотину на ярмарке!
— Старшую я заберу в бордель, а младшую… Посмотрим. Она наверняка девственна, с такой-то строгой мамочкой. Это сейчас дорого ценится. В общем, в твоём распоряжении время до рассвета. Я заеду рано утром, и чтоб обе были готовы. Только тихо!
— Да, господин! Можете мне доверить, я ведь вас никогда не подводил. Все бордели побережья собраны моими скромными усилиями…
— Старый пройдоха! — засмеялся незнакомец и Габриэла просто захлебнулась от накатившей ярости! Ей захотелось броситься на них и перегрызть им глотки. Вот просто накинуться, вырвать зубами кадыки, и как волчице, измазаться в их крови!
Но что она может против двух сильных мужчин? Тут надо исподтишка…
За дверьми раздался звон монет и хлопок о ладони. Шаги… Габриэла вжалась в стену. На её счастье, незнакомец спешил и не оглядывался. Во дворе раздался стук копыт.
Кровь стучала Габриэле в виски, кулаки сжались от ненависти. Её доченьку хотят продать какому-то похотливому козлу?! Ну уж не-е-ет! Не бывать этому! Она опрометью бросилась в комнату и стала полушепотом звать дочь, тряся за плечо.
— Юджи! Юджи! Тихо-тихо!
— Что случи-и-и…
— Да тихо ты! Быстро собирай манатки и когда я зайду в комнату хозяина, беги отсюда! И лучше, если вправо… Далеко не уходи, держись подальше от кабака. Там где-то спрячься, и дождись меня. А главное, постарайся не попасться никому на глаза…
— Да в чём дело-то?!
— Давай, без разговоров…
Юджи давно не видела мать злой, но на этот раз Габриэла была просто в ярости. В руке матери блеснул невесть откуда взявшийся кинжал. С открытым от удивления ртом Юджи наблюдала, как её тихая мамочка уверенным, даже привычным жестом застегивает рукавные ножны. Габриэла стряхнула рукава, опустила руки, потом выпрямила их перед собой, взмахнула… Тонкий кинжал оказался у неё в руке. Довольно качнув головой, Габриэла снова спрятала кинжал, снова стряхнула рукава и Юджи поняла, что дело серьёзно. Стараясь не топать, она свалила платья в узел, перекинула его через плечо, и вышла следом за матерью.
— Будь осторожна… — не сказала, а просто выдохнула Габриэла, Юджи кивнула. На половине ступенек Габриэла замерла. Потом громко закричала.
— А-а-а-а-а! Помогите!!! — и, с громким топотом сбежав со ступенек, продолжая кричать, заколотила кулачками в двери хозяина. Юджи замерла на лестничном пролёте. Вот на пол упал жёлтый свет от открывшейся двери, показался силуэт хозяина.
— Что? Что случилось?
Теперь в прямоугольном пятне света были видны две тени. Дверь закрылась, в коридоре стало темно.
А Габриэла стояла в комнатке хозяина.
— Что вас так напугало, моя милая? — спросил хозяин, пытаясь облапить её за талию. Габриэла прижималась к хозяину, пытаясь не обращать внимания на вонь, шедшую от этого старого борова. Она обняла его за то место, где должна была находиться талия, но находился мешок с жиром. Когда её руки сомкнулись, она потянула кинжал из ножен.
— Мне показалось, что в нашей комнате кто-то был… — бормотала Габриэла, и когда кабатчиковы лапы закрутились у неё под спиной, приставила кинжал между его рёбер и со всей силы всадила лезвие по самую рукоять. Кабатчик выдохнул, посмотрел на Габриэлу стекленеющим взглядом и молча рухнул ей под ноги…
Габриэла брезгливо пнула тело под бок и оглядела комнату. Её внимание привлекла большущая вязанка хвороста возле камина…
"Аккуратная работёнка. Прям в сердце! Даже не вякнул, кобель старый! Бордели он, тварь, собирал! Надеюсь, черти в Аду уже приготовили для тебя котёл побольше! Ничего, здесь я тебе тоже замёрзнуть не дам… Сейчас согреешься!.. "
Габриэла достала из карманов покойника ключи, открыла двери, кинула связку оцепеневшей от ужаса дочери.
— Чего стоишь? Бегом отсюда!
Та выскользнула из дома и со всех ног побежала на улицу. А Габриэла принялась заметать следы: выдернула кинжал из спины кабатчика, вытерла его об одежду мертвеца и снова спрятала в ножны. Затем шустро раскидала хворост и солому из матраса по комнате, насыпала на тело. Схватив со стола масляный светильник, она щедро облила всё вокруг, достала из очага горящее полено, кинула его на пол и, крадучись, вышла из начинавшей дымить комнаты…
Юджи мышкой выскользнула из ворот. Оглянувшись, она увидела, что в том окошке гостиницы, где недавно горел только светильник, начинает мелькать яркий оранжевый огонь. С другой стороны улицы двигалась подвыпившая компания, встреча с которой в планы девушки не входила. Выругавшись, Юджи свернула влево, спустилась в вонючую сточную канаву и там затаилась. Когда компания прошла мимо, Юджи заметила, что за углом ворот гостиницы прячется мать. Юджи стала тихо присвистывать, подавая матери знак. Габриэла ринулась к канаве, помогла дочери вылезти и две беглянки направились в сторону порта.
Юджи плелась за матерью.
— Ма-а, так ты серьёзно его убила?
Геби резко обернулась к дочери и прошипела:
— Во-первых, я бы не стала об этом не то, что вслух говорить, а даже думать. А во-вторых… Несерьёзно убить нельзя. Либо "да ", либо "нет ". Так вот: "да ", и больше об этом ни слова…
К их счастью, небо начинало светлеть. Позади уже начали раздаваться крики о пожаре и они ускорили шаги.
Выйдя за поворот узкой, вонючей улочки Габриэла с замиранием сердца увидела вдали покачивающиеся мачты. Теперь к запаху города примешивались запахи водорослей и тухлой рыбы. Проходящие мимо матросы с удивлением разглядывали двух женщин без сопровождения, идущих на пристань. Кое-кто даже попытался их окликнуть, приняв за женщин лёгкого поведения. Но Габриэла сделала суровое выражение лица и не обращала внимания на пошлые шуточки. Наконец улочка закончилась и их глазам открылся вид на море.
