Стал известен ответ, который дал Субрий Флавий на вопрос Нерона, почему тот нарушил свою клятву: «Я тебя ненавижу, — отвечал он.  — Среди солдат не найдешь ни одного, кто бы был тебе более верным, чем я, так как ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Я начал тебя ненавидеть после того, как ты убил свою мать и свою жену, свинья, гистрион и поджигатель!» Допросы и казни уступают место странной смеси низости, подлости и героизма. Заговорщики были не правы в том, что ограничили свои действия одним городом и опирались на небольшой круг военных, затронув лишь часть преторианцев. Они дорого заплатили за свою непредусмотрительность.

Известно, что Нерон воспользуется раскрытием этого заговора, чтобы удалить Вестина и Сенеку. ^{Note 3.}

В этом большом деле император вышел победителем. Он раздает награды и подарки преторианцам и представит особенные отличия вышеназванным Петронию Турпилиану, Тигеллину, Нимфидию Сабину и Кассию Нерве. Какую [282] роль сыграл последний в раскрытии заговора? Этого мы никогда не узнаем. Хитрый и осторожный Нерон одерживает победу. Он задушил заговор и свел на нет две очень значительные группы — Пизона и Аннея. Теперь, чтобы он мог приступить к уничтожению группы Тразеи, ему не нужно было разжигать в себе особую ненависть. Он отдал приказ отчеканить монеты в честь Юпитера-Хранителя, защитника, обеспечивающего безопасность. Назначенный консулом Аникей Сериал предложил воздвигнуть в Риме храм Нерону. Император отклонил это предложение. Он прекрасно знал, что, несмотря ни на что, он не смог быть объявлен подобным Богу. Однако заговор имел и другие последствия. В конце 65 — начале 66 года общественное мнение начинает успокаиваться, террор утихает. Нерона страшат новые сообщества, реальные или вымышленные заговорщики. Смерть Поппеи вызвала новую волну репрессий. На этот раз мишенью становится группа Силана. Кассию Лонгину запрещено присутствовать на похоронах императрицы, и некоторое время спустя его высылают, вместе с племянником. Нерон воспользовался случаем, чтобы «отблагодарить» оставшихся из группы Аннеев: Галлион, который переживал худшее время со смертью Сенеки, своего брата, был уничтожен к концу этого года. Его приговорили к самоубийству, так будет приговорен и его брат Мела в следующем году. Отец Лукана, очень богатый человек, имел вес в экономической и социальной [283] жизни Рима. Он никогда не добивался сенаторских почестей, но ему было присуждено звание эквестора. Он проявлял, как говорит Тацит, «амбиции наоборот» простого всадника и хотел стать благодаря своим талантам равным консулам. Участвовал ли Мела в заговоре Пизона? Достаточно было связи с Эпихаром, чтобы заподозрить его и обвинить.

Другой пизонец, уцелевший после чистки в апреле и мае, но его тоже обвинят и убьют в 68 году — это Сальвидиен Орфит. Он обвинен в том, что его друзья — итальянцы и провинциалы — владели лавками в домах, расположенных около Форума. Возможно, это было местом сбора заговорщиков.

В 66 году репрессии вновь охватили страну. Визит Тиридата используется для того, чтобы убрать двоих: Мела, мы только что об этом упоминали, и Петрония — одного из самых ярких представителей кружка Кальпурния. Петроний был на слуху у принцепса, особенно из-за дебатов о «роскоши», и Тигеллин считал его главным соперником. Ему поставят в вину дружбу с Сцевином. Очевидно, Петроний знал о связях и планах заговорщиков. Исчезнут также Аникий Цериал, Руфрий Криспин, первый муж Поппеи, уже высланный в апреле-мае 65 года. Он, вероятно, в конце 64 года присоединился к кружку Кальпурния и заговору.

Некоторое время спустя, во время визита Тиридата, была уничтожена группа Тразеи. Процесс [284] вновь получил развитие в 65 году, когда к самоубийству приговорили Луции Антистия Вета, тестя Рубелия Плавта, ставшего на сторону Тразеи. Луций Антистий Вет сменил Сорана на посту проконсула Азии, после того как в 55-56 годах был легатом Верхней Германии. Вскоре уничтожили всю его семью. Процесс Вета, без сомнения, нужно связать с процессом Бареи Сорана в 66 году. Их отношения — Антистия Вета, Бареи Сорана и Корбулона повлекли трагедию. Одновременно с ними были уничтожены его теща и дочь, вдова Рубелия Плавта. Всадник Публий Галл, посредник между Ветом и Руфом, тоже был жестоко наказан. Но Нерон не мог уже на этом остановиться, он хотел полного уничтожения группы Тразеи, которую рассматривал как последний очаг серьезной оппозиции. Сорану вменили в вину, что он сдерживал распространение императорской политики во время своего проконсульства, и, в частности, то, что запустил руки в сокровищницу искусств. Его обвинили также в том, что он возбудил волнение в провинции в пользу своего друга Рубелия Плавта. Свидетельство тому — Плавт и Тразея получили достаточно многочисленную и значительную поддержку. Наконец, его заподозрили в раскрытии оккультных тайн, якобы с его помощью могли узнать будущее Нерона. Была предана суду его дочь Сервилла, жена Аннея Поллио, сосланного в 65 году. Их процесс проходил во время разгрома Тразеи. Коссуциан [285] Капитон и Эприй Марцелл приложили все усилия, чтобы очернить его перед сенатом. Все общество охвачено ужасом террора. Солдат приводят на заседание сената, чтобы они с оружием в руках присутствовали на дебатах. Соран и Тразея были приговорены к самоубийству, в то время как Паконий, Гельвидий и Агриппа были высланы, так же как Кассий Асклепиадот, получивший поддержку от оппозиционеров стоиков в азиатских провинциях и угрожавший разжечь волнение даже в невооруженных районах.

У принцепса были все основания для беспокойства. В середине 66 года сенаторская аристократия и многие всадники были поражены страхом. Но страх этот имел свою обратную строну: чем больше боятся Нерона, тем больше желают его исчезновения. Оппозиция извлекла уроки из поражения Пизона: заговор задавлен в столице. Незадолго до отъезда принцепса в Грецию возникает новый заговор. Не такой мощный, но тем не менее он получил поддержку императорской армии. Это заговор Винициана. Единственное античное свидетельство, которым мы располагаем, заключается в короткой фразе Светония о раскрытии при Нероне «двух заговоров, из которых первым и самым значительным был заговор Пизона, организованный [286] и раскрытый в Риме, вторым — заговор Винициана в Беневенте».

По всей видимости, целью конспираторов было поставить во главе Империи генерала Гнея Домиция Корбулона, одного из самых весомых аристократов. После двенадцати лет военной службы в провинции на Западе, он приобрел большую популярность и сформировал собственную группу. У Корбулона были тысячи причин бояться за свою жизнь.

Его связи с Аннеями, Тразеей и Музонием были всем известны, он был любимчиком Сенеки; в 62 году Антистий Вет нашел возможность привлечь на свою сторону Рубелия Плавта; его супруга Лонгина была дочерью сосланного Кассия Лонгина. Сальвидиен Орфит, заговорщик из группы Пизона, возможно, был его племянником, сыном одного из братьев, наконец, Анней Поллио, женившийся на Сервилле, дочери Сорана, и оказавшийся в ссылке, был братом его зятя. Корбулон — очень энергичный и дисциплинированный, высокого роста, представительный, с красивым голосом, рожденный около 4 или 1 года до н. э., сделал блестящую карьеру. Консул-суффект в 39 году при Калигуле, при Нероне его судили и сослали в Нижнюю Германию, затем на Восток. Никогда не одержавший больших побед силой оружия, он добился множества их на дипломатическом фронте, благодаря присущим ему терпению и осторожности. Со времен Августа ни один римский полководец [287] не располагал таким числом войск на такой обширной территории. Выходец из самых знатных семей Домициев Корбулов, он был, скорее всего, родом из Центральной Италии. Среди своих родных и сводных братьев — его мать выходила замуж шесть раз — он насчитывает П. Суилия Руфа, а также Милонию Цезонию, супругу Калигулы в 40 году. Благодаря брачным узам он породнился с ветвью Юлиев-Клавдиев. В глазах Тацита, он образец военного командира, служивший у Юния Агрикколы, а позднее в штабе Траяна. Историк ставит его в ряд «хороших» действующих лиц своего повествования и считает, что тот «способен царствовать». За Корбулоном стояла армия Востока. Но для заговорщиков этого было недостаточно. Они попытались вовлечь в свое дело легатов — наместников Германии и их армию на Рейне. Братья Скрибонии — Руф и Прокула — возглавляли военные силы от Верхней до Нижней Германии. Очень привязанные друг к другу, Скрибонии были известны в 58 году относительной умеренностью и тактом, с которым они установили порядок. На самом деле не известно, насколько серьезно они были вовлечены в заговор. Очевидно лишь то, что, зная о готовящемся заговоре, они не двинулись с места, даже когда Винициан был приговорен к смерти. Причина? Скорее всего, неподготовленность и отсутствие плана действий, предусматривающего выведение войск из провинций. Эта [288] тактическая несостоятельность — большой пробел в намерениях Корбулона. По другим соображениям, военный руководитель предпочел ждать, пока заговорщики действовали в Риме. Вероятно, он вовсе не собирался направлять свои войска против императора, ожидая, когда Нерон будет убит.