Сегодня никакой школы. Она не могла сказать, что она не была благодарна. Она бы не смогла пережить повторения прошлого дня снова.

Изобель закрыла глаза, пытаясь не думать о гладкой, бледной коже на лице Ворена, но эти попытки заставили образ материализоваться в ее мыслях более реалистично. Держась за ручку холодильника, Изобель прижалась лбом к прохладной поверхности. Она чувствовала кожей приятный холод. Она повернулась, чтобы прижаться еще и щекой. Проснись, Изобель. В чем дело? Почему ты не можешь преодолеть это? Он просто какой-то парень. Какой-то парень, которого она видела во сне, узнав, что она ему тоже снилась. Как можно быть такой измотанной, чтобы видеть такое?

Почему он должен быть таким... таким…

Изобель издала вздох разочарования, отталкиваясь от холодильника. Она допила спрайт и устремилась прямо к шкафчику с продуктами. Она собиралась обокрасть Дэнни и взять немного овсяного печенья «Chips Ahoy», чтобы съесть их за завтраком.

Она потянулась к дверце шкафчика, как вдруг остановилась

Краем глаза она заметила, как что-то золотое блеснуло на черном.

Она обернулась, и спрайт выскользнул у нее из рук. Бутылка упала на пол, содовая разлилась по кухонным плиткам с тихим шипением.

На кухонном столе лежала большая, знакомая черная книга, осеннее солнце сверкало на ее золотистых страницах и на тисненом названии «Полное собрание Сочинений Эдгара Аллана По».

— Нет!

Она схватила книгу и сбросила ее со стола. Книга упала на кухонный кафель, открывшись на какой-то странице.

Изобель отпрянула, прижав руки к телу и сжав кулаки под подбородком. Она почувствовала, что дрожит.

«Это не может быть по-настоящему», — подумала она.

Этого не могло быть. Она выбросила эту книгу. Она избавилась от нее. Прошлая ночь была всего лишь сном.

Она посмотрела вниз на книгу. Изобель видела, как струйки содовой ползли по полу к книге и, несмотря на то, что все твердило в ней не делать этого, она осторожно подошла к ней. Ее тень упала на черно-белое изображение бледного, с запавшими глазами, человека, нарисованного в книге.

На его шее был аккуратно завязан галстук, словно причудливая петля. Помятый, черный пиджак, который почти сливался с фоном, был застегнут посередине на одну пуговицу. Широкий лоб мужчины выражал глубокую печаль, брови были наклонены вниз. И затем непосредственно были глаза. Темные колодцы.

Наклонившись, Изобель подняла книгу с кафеля, содовая уже начала приближаться к краям книги. Она оказалась в ловушке этих глаз, онемевшая, потому что они, казалось, смотрят прямо на нее, всерьез умоляя ее о... О чем?

Ее взгляд упал на подпись:

«Ultima Thule» — дагерротип По, сделанный 9 ноября 1848 года, менее чем за год до загадочной смерти поэта.

Ultima Thule. Почему это звучит так знакомо?

Изобель еще раз посмотрела в его глаза. Было что-то в них, то, как они смотрели на нее, то, как тускло отражался в них свет, они напоминали две черные ямы, размером с монету.

Она захлопнула книгу.

Изобель сидела, тупо глядя на мелькающие перед ее глазами картинки из видеоигры. Она понятия не имела, на что она смотрит — какая-то сверхдраматичная игра про истребителя вампиров, которую включил Дэнни, вернувшись из школы домой. Удары ножами, брызги крови и кричащие зомби.

Большую часть дня она провела на диване. Она включила телевизор для шума, чтобы ее окружал хоть какой-то нормальный звук, пока ее мама не вернется из магазина. Ей нужно было что-то, чтобы понять, что она действительно проснулась и все еще не спит, что она не заперта в каком-то бесконечном сне внутри сна.

Но она так и не нашла утешения в осознании того, что она действительно проснулась и находится в реальном мире. Не после того, что случилось: то, что она видела в своем сне, она нашла на кухне.

— Изобель!

Она вздрогнула, взглянув наверх и увидев маму, стоявшую позади дивана и держащую руку на их телефонной трубке.

— Изобель, — сказала она, понизив голос и нахмурив брови. — Ты действительно не слышала, как я зову тебя?

Изобель уставилась на маму.

— Я сказала — тебя к телефону. Изобель, ты уверена, что тебе не нужно к врачу? Со вчерашнего дня ты ведешь себя, как будто ты с другой планеты.

— Я в порядке, мам, — пробормотала она, протягивая руку к трубке. — Просто устала, вот и все.

Изобель поднесла трубку к уху, безучастно наблюдая, как ее мама снова исчезает на кухне.

— Алло?

— Не вешай трубку.

Внутри у нее все вспыхнуло.

Может быть, потому что он сказал ей не делать этого или, может быть, потому что она не могла слышать звук его голоса так близко к своему уху, но она повесила трубку.

Некоторое время она смотрела на телефон в своей руке, пораженная и шокированная своей собственной дерзостью. Это было, как повесить трубку, разговаривая с самим Дракулой. В то же время волна глубокого сожаления накатила на нее. Почему больше всего она хотела рассказать именно ему (из всех людей!) обо всем, что случилось?

Может быть, потому, что Рейнольдс сказал, что он был в опасности. Или, может быть, потому, что эта причудливая книга была у него с самого начала.

Телефон зазвонил снова и маленький красный свет настойчиво замерцал. Изобель уставилась на распознаватель номера на дисплее экрана, пока не высветилось название. На экране выскочило «Остров Десерта» и телефонный номер, указанный ниже.

Ее палец дернулся в сторону кнопки прекращения разговора.

Зачем он звонил ей? Наверняка, он не ожидал, что она появится на их запланированной встрече в магазине мороженого. Он был заносчивым и грубым, но не тупым.

— Дэнни, — сказала она, поднимаясь, а телефон зазвонил в третий раз. Она бросила трубку на пол рядом с братом, который лежал на животе. — Я дам пять баксов, если ты скажешь, что это неправильный номер.

— Иэз-зо-бель? — сказал он, пытаясь подделать испанский акцент. — Я не знаю никакую Иэз-зо-бель.

Она повернулась и быстро направилась на кухню, где ее мама стояла перед плитой. Она, как могла, игнорировала неторопливое «Ааалеее?» Дэнни из соседней комнаты.

Один взгляд на книгу По, которую она оставила на кухонном столе, и Изобель отвернулась к ней спиной.

— Изобель, — сказала мама, останавливая ее. — Ты на меня ведь не сердишься?

Ее любопытный тон словно пытал Изобель.

— Нет. За что?

— Ох, хорошо, — мама пожала плечами, помешивая, как показалось Изобель по запаху, рис с грибами (одно из ее любимых блюд) — Я подумала, что, может быть, ты расстроишься из-за того, что я убрала твою комнату сегодня утром, пока ты спала.

— Что?

— Я просто убрала некоторые вещи с пола. Я не думаю, что ты была бы против, пока ты еще спала. Ты, должно быть, устала. Ты даже не проснулась, когда я сняла с тебя обувь. Но я просто хотела убедиться, — продолжала болтать она. — Я не знаю, может, я что-то поставила не правильно. Да, я надеюсь, что ты не возражаешь, что я взяла книгу с твоей тумбочки. Где ты ее взяла? Я не видела библиотечную печать на ней. Папа сказал, что ты читаешь По для школьного проекта.

Изобель не смогла ответить на этот вопрос. Она снова посмотрела на книгу Эдгара По.

Наклонившись вперед, она схватила ее со стола, а затем вышла из кухни обратно в холл, устремив взгляд на лестницу.

«Это всего лишь книга», — подумала она. Ничего безумного не случалось, пока эта книга не попалась ей на глаза, и теперь Изобель должна была избавиться от нее. Конечно же, она не могла снова выбросить ее. Может быть, вырыть яму и закопать ее? Или она может сжечь ее? Но Рейнольдс сказал сохранить ее потому, что она была важна. Но для начала кто или что этот Рейнольдс?

Что будет, если она просто... вернет ее?

Голос Дэнни донесся из гостиной: