Неужели она засыпает или просыпается?

— И-з-з-з-о-о-о-о-б-е-л-ь...

Кто же это звал её? Тренер? Мама?

Нет. Это было кто-то другой. Что-то другое.

Это было неправильно. Этого не могло случиться. Она была здесь. Она действительно была здесь. Она не могла спать. Даже если это было сном, она не могла сейчас проснуться. Не тогда, когда она подошла так близко.

Изобель протянула руку, чувствуя, как воздух замерцал перед ней.

Она почувствовала, как кто-то взял ее за руку, сильно сжав и развернув ее. Она резко повернулась, и казалось, что это быстрое движение помогло ей прийти в себя.

Мир вернулся на место.

Все сразу, музыка снова звучала на полной громкости. Девичий голос сирены заменил резкие аккорды парня с лицом черепа. Ее песня, переплетаясь с навязчивыми тянущимися струнами виолончели и мягким стуком ударных инструментов, разносилась по залу. Фигуры вокруг возникли из бесформенной тени, чтобы снова стать людьми, оставив после себя одну темную фигуру, что сейчас стояла перед ней, его лицо было скрыто под белой маской.

— Это ты, — ахнула она.

Это были его глаза, которые выдавали его. Несмотря на маску призрака, скрывающую его лицо, она не могла ошибиться в этих глазах. Она бы узнала их везде, эти два нефрита, взгляд которых настолько острый, что мог разрезать. В отверстиях простой белой маски они горели странным и неземным огнём.

Изобель не смогла бы остановить себя, даже если бы попыталась. Не тогда, когда она преодолела оставшееся расстояние между ними.

Не тогда, когда подняла руки и обернула их вокруг его шеи. Не тогда, когда она прильнула к его телу, вдохнув и уловив его аромат – концентрированную порцию остроты и фимиама, сводящую ее с ума. Она сильнее прижалась к его телу и вцепилась в него, ощущая реальность в ткани знакомой куртки и в тепле его тела.

Неожиданно его руки окружили ее, обвиваясь вокруг ее талии. Он притянул ее ближе. Сердце Изобель билось в клетке ее груди, напротив его сердца.

Она взглянула на него и, подняв руку, сняла маску. Она спала одним легким движением, открывая темный, фиолетовый синяк под левым глазом и воспалённый рубец на коже над губой.

Она поморщилась. Брэд. Он говорил правду. И Брюс был прав. Но как это могло быть? Она видела Ворена днем, в классе мистера Свэнсона. Контуры его лица были гладкими.

Кончиками пальцев она собиралась пройтись по его повреждениям, но он перехватил её руку своей. Он наклонился, достаточно близко, чтобы чёрные кончики его волос, как перышко, прикоснулись к ее лицу, задевая ресницы. У неё было достаточно времени, чтобы вдохнуть, моргнуть и разомкнуть губы, прежде чем он прикоснулся к ним своими.

Время остановилось. Ее сердце перестало биться. Ее веки затрепетали и закрылись.

Прохладное скольжение маленького металлического кольца надавило на её кожу, когда он поцеловал её. Настойчиво. Нежно. Так медленно.

Сладкое, мягкое разрушение.

Его губы на вкус были как гвоздика и кофе. И что-то ещё. Что-то знакомое и в тоже время неизвестное. Что-то увядшее и сухое. Немного, как дым. Немного, как угасание.

Пепел.

Крошечный звук тревоги пронзил её. Она отстранилась. Он схватил её и притянул к себе.

Он думал, что она растворится и исчезнет в его руках? Или это страх, что он может? Он поднял руки, чтобы обхватить её лицо и прижался своими губами к ее. Казалось, что этот момент был украден, как будто каждый из них думал, что этот первый поцелуй обречён стать последним.

Как ужасные скелеты, эти мысли расползались в её голове, портя этот момент, пугая её достаточно, чтобы оторваться от него. И на этот раз он позволил ей.

Губы Изобель горели, как будто по ним только что прошелся электрический разряд. Девушка на сцене продолжала петь свою тоскливую песню, хотя музыка, позади неё стала подниматься, поглощая её эхо и кренясь к очередному хаосу.

— Я нашла тебя, — прошептала Изобель.

Мучительное выражение появилось на его лице. Он положил руки на её шею, и прижался своим лбом к ее. Его мягкие волосы упали вперёд, загораживая их лица от других.

— Ты не должна быть здесь.

Ее губы приоткрылись, чтобы ответить, но он отпустил ее, взял свою маску и надел ее. Она смотрела на него в замешательстве, когда он обернулся, сканируя толпу. Он схватил ее за руку, и она сжала его ладонь. Он резко развернулся, и она обнаружила, что следует за ним сквозь плотную толпу костюмированных тел. Куда он ее ведет? Что он имел в виду, говоря, что она не должна быть здесь? Разве он не хотел, чтобы она была здесь? С ним?

С новыми ударами барабанов танцующие стали двигаться интенсивнее, что делало невозможным держаться за него, когда он повёл её через толпу вурдалаков, бесов, темных фей и вампиров.

Наконец, они прорвались через толпу. Он повел ее к дальней стене, где несколько завсегдатаев вечеринок наблюдали за всем с угрюмыми и апатичными выражениями лиц. Ворен привлек ее к себе, двигаясь быстрее.

Она дернула его руку, пытаясь привлечь внимание. Она устала быть в темноте, окруженной тенями и зловещими образами, которые всегда знали больше, чем она. Она была готова к ответам. Она попыталась высвободить свою руку, но он только усилил хватку. Она дёрнула снова, и, наконец, он повернулся.

— Скажи мне, что происходит?

— Не здесь, — он схватил ее за запястье, и они двинулись дальше. Он оттолкнул двойников Джека Потрошителя, а впереди, скрытую в глубине теней, Изобель увидела дверь.

Они прошли мимо парочки, прижавшейся к стене, их руки обвились вокруг друг друга, их лица были близко, губы слились в глубоком поцелуе. Ворен открыл дверь, выпуская луч света, привлек ее внутрь и закрыл дверь за ними.

Они оказались в небольшом офисе. По крайней мере, в крошечном помещении, вероятно, когда-то служащим офисом. Пахло опилками и несвежим табаком. Стол без отделки стоял в углу, выше него была прибита к стене пробковая доска. Несколько пожелтевших и ставших хрупкими от времени листов бумаги, все еще прикрепленных к ней, пошевелились, когда они вошли. Сломанный стул лежал опрокинутым на старом коврике, он был как главная центральная часть комнаты. Кроме этого и потолочной лампы на шнуре наверху, ничего не было. Снаружи приглушенно гремела музыка.

Ворен, снимая маску и кладя ее на стол, поднял с пола сломанный стул. Он подпер спинкой стула дверную ручку. Это действие вызвало у Изобель покалывание кожи, волоски на ней встали дыбом. Он что забаррикадировал дверь?

— Ворен?

Он протянул руку, чтобы заставить ее замолчать и остановился у двери, прислушиваясь.

— Ворен... — прошептала она.

Он снова повернулся к ней, быстро приближаясь к ней.

— Не произноси моё имя, — приглушённо сказал он. — Она не сможет найти тебя здесь, со мной. Тебе нужно спрятаться, — обращался он скорее к себе, чем к ней.

— Она?

Он же не мог все еще волноваться за Лейси, не так ли?

Его глаза, дикие и обеспокоенные, всматривались в нее.

Она никогда не видела его таким. Она никогда не могла представить его таким. Напуганным, обеспокоенным — почти лихорадочным. Что бы она ни ожидала найти здесь, когда попала сюда, так не должно было быть. Его страх, такой незнакомый, удваивал ее собственный.

— Скажи мне, что происходит? — попросила она.

Он покачал головой:

— Ты не должна была приходить.

— Прекрати говорить это, — она схватилась за его куртку, сжав пальцы. — Ты пригласил меня, помнишь?

— Это была ошибка.

Ей захотелось встряхнуть его, пробудить его, заставить его ответить ей.

— Ворен, ничего из этого не имело смысла, и потом ты говоришь что-то типа такого! Твоё письмо — почему... Я не понимаю ничего, что происходит, и это происходит со мной тоже! Скажи мне сейчас же, что случилось с твоим лицом. Брэд сказал,… но потом я увидела тебя, — она покачала головой, пытаясь разобраться в своих мыслях, в своей памяти. Хоть что-то из этого совпадает? С какой путаницы она должна начать?