И наступило в Египте великое изобилие на семь лет. Иосиф собрал урожай этих семи лет и поместил его в каждом из городов. И тогда же, еще до наступления голодных лет, родила Асенат Иосифу двоих сыновей. Первородному Иосиф дал имя Манассия[119], объяснив это так: «Ибо сделал Бог так, что я забыл страдания мои и дом отца моего». А второго он назвал Эфраим[120], сказав: «Сделал меня Бог плодовитым в стране моих бедствий».

И закончились семь лет изобилия, и наступили, как предупреждал Иосиф, семь лет голода в Египте и во всех странах. И возопил народ к фараону с просьбою хлеба. И сказал фараон: «Идите к Иосифу, и он вам скажет, что делать». И открыл Иосиф амбары, в которых было зерно, и пустил его на продажу. И все страны приходили к Иосифу за зерном, ибо голод по всей земле усиливался.

От недорода страдали не только египтяне, но и люди страны Ханаан, а также те, кто рядом с нею. Когда у Иакова иссякли запасы хлеба, он призвал к себе сыновей и сказал им:

— Возьмите серебро и поспешите в Египет, чтобы не умереть. Вениамин же, мой младший, пусть останется со мной, чтобы с ним не случилось несчастья.

И заполнили сыновья Иакова мешки серебром, навьючили ими ослов и двинулись дорогой, проторенной годами, протоптанной тысячелетиями, в Египет, в самую богатую и могущественную страну тогдашнего мира. Дождавшись приема у знатного вельможи, ведавшего запасами, братья бросились ему в ноги, умоляя, чтобы им продали хлеба.

Не признали они брата, восседавшего на высоком сиденье в пышном одеянии царедворца, а он узнал их с первого взгляда, и сердце, вспомнив причиненное ими зло, вскипело от гнева.

— Вы — соглядатаи! — сурово обратился он к ним. — Вы пришли, чтобы высмотреть наготу этой земли.

— Нет, господин! — ответили братья. — Мы не соглядатаи, а честные люди. Отец послал нас в Египет, чтобы купить зерна. Было всего нас двенадцать. Один младший остался с отцом. Был еще один, но он пропал.

Эти слова почему‑то вызвали у вельможи еще большую ярость. Он крикнул стражей, и братьев повели в темницу. Там у них было предостаточно времени, чтобы поразмыслить о своей судьбе.

— За что нас карает Бог Авраама? — вопрошал один из братьев, ломая руки. — За что он преследует нас?

— Будто не знаешь! — отозвался Рувим. — Вспомни, как вы бросили Иосифа в яму, как он плакал и умолял о пощаде. Смягчились ли ваши сердца? Вот за это с нас взыскивается.

Через три дня Иосиф вызвал к себе братьев и объявил им свое решение:

— Вот как я узнаю, честные ли вы люди. Оставьте одного из вас у меня, а сами идите и отнесите хлеб семьям вашим. А младшего брата, о котором говорили, приведете, чтобы оправдаться.

Так сказал Иосиф. На самом деле он просто хотел видеть Вениамина, единоутробного брата. Сердце его истосковалось по нему.

И снова братья затараторили, размахивая руками и перебивая друг друга. И вновь успокоил их Рувим, напомнив на своем языке о судьбе Иосифа. И не знали они, что вельможа понимает их язык. И не догадались, почему после слов Рувима он поспешно удалился и оставил их одних. Никто в доме не видел, что Иосиф обливается слезами.

Вернувшись, вельможа приказал продать пришельцам хлеб за серебро и сам, видимо, продолжая не доверять пришельцам, проследил, как им заполняли мешки.

Оставив в Египте Семиона (Шимона), братья взвалили мешки на ослов и поторопились в Ханаан, к отцу и семьям своим.

Перед ночлегом в пути один из братьев открыл мешок свой, чтобы дать корма ослу, и при лунном свете блеснуло серебро. И сказал он братьям своим:

— Серебро мое возвращено. Вот оно в мешке у меня.

И смутились их сердца. Переглянувшись, они заголосили:

— Что это Бог сделал с нами! Мы честные люди! Мы отдали все серебро и не знали, что оно возвратилось к нам.

И вернулись они к шатрам Иакова в страну Ханаан, и рассказали отцу обо всем, что случилось в Египте, и о начальнике той земли, и о его требовании оставить одного из братьев, и о странном желании увидеть Вениамина, а также о том, что в мешке каждого оказалось серебро, отданное ими за хлеб. Показали они это серебро отцу, и он удивился не меньше, чем они.

— О, Бог Авраама и Исаака! — простонал Иаков. — Взгляни только, что они со мною делают. Нет Иосифа, нет Семиона, и Вениамина взять хотят!

И сказал Рувим Иакову:

— Убей двух моих сыновей, если я не верну тебе Вениамина.

— Нет! — сказал Иаков. — Не пойдет мой сын с вами. Если с ним что случится, сведете вы меня в могилу.

Голод давил землю. Хлеб, привезенный из Египта, был съеден. Тогда Иуда обратился к Иакову:

— Тот человек высказался настойчиво: «Если с вами не будет младшего брата, можете вовсе не являться». Если ты пошлешь с нами брата, мы готовы отправиться в Египет, мы вновь привезем еды.

— Зачем вы вообще сказали, что у вас есть брат? — спросил Иаков.

— Но тот человек расспрашивал нас о нашей родне, — сказали братья. — Жив ли у нас отец? Есть ли у нас еще братья? Так что мы должны были ответить? Мы же не могли предвидеть, что он скажет: «Приведите своего брата».

— Отпусти своего сына с нами! — сказал Иуда. — Ведь мы идем, чтобы не умереть ни нам, ни нашим детям. Я ручаюсь за его возвращение. Ты получишь Вениамина из моих рук. Если бы мы не медлили, то давно могли бы вернуться с хлебом дважды.

— Пусть будет по–твоему! — сказал Иаков. — Захватите с собою плодов этой земли. Отнесите тому человеку немного бальзама и меда, благовонной смолы, орехов и миндаля, серебра же захватите вдвое более прежнего. Возможно, к вам вернулось серебро по оплошности. И пусть с вами идет брат ваш. Пусть даст вам Бог Всемогущий милость у этого человека, и будут отпущены и Семион и Вениамин. Если же мне суждено умереть бездетным — тому воля Божья.

Взяли братья Иосифа из рук отца своего дары и вместе с Вениамином отправились в Египет.

Иосиф, увидев Вениамина с братьями, сказал дворецкому:

— Введи этих людей в дом, заколи скот и приготовь пищу, потому что эти люди в полдень будут обедать у меня.

И сделал дворецкий то, что ему было сказано, и ввел пришельцев в дом Иосифа.

Когда за братьями закрылись ворота, испугались они и кто‑то из них сказал:

— Сейчас на нас нападут, возьмут в рабство и захватят наших ослов, потому что серебро, которое мы заплатили за хлеб, оказалось в наших мешках!

И обратились они к дворецкому:

— Послушай, господин наш. Мы уже здесь были, чтобы купить провизию. По дороге домой мы открыли наши мешки и обнаружили в них серебро, заплаченное за хлеб. Мы не знаем, как оно там оказалось. Прими его из наших рук.

Дворецкий их успокоил:

— Все хорошо! Не бойтесь! Ваш Бог и Бог отца вашего вернул вам ваше серебро.

После этого он вывел к ним Семиона, дал им воды для омовения, задал корм проголодавшимся ослам. Братья же приготовили свои дары и сели в ожидании полудня, ибо слышали, что царедворец возвращается обычно в это время.

Когда вернулся Иосиф, они внесли в дом дары, бывшие у них, и поклонились ему до земли.

Он же, к немалому их удивлению, справился о здоровье их отца.

— Здоров слуга твой, наш отец. Он еще жив.

При этом они, вновь поклонившись, пали ниц.

Иосиф же поднял глаза, обратив их на Вениамина, сына своей матери, и сказал:

— Так это тот младший брат, о котором вы мне говорили?

И добавил, обратившись к нему:

— Да будет с тобой милость Божья, сын мой.

Потом он быстро покинул зал, ибо сердце его было взволновано при виде брата. Он удалился во внутреннее помещение и там плакал. После того он омыл лицо, взял себя в руки, вернулся и приказал:

— Накройте на стол!