Приводим содержание этого протокола:

«Протокол заседания Областного Исполнительного Комитета Коммунистической Партии Урала и Военно-революционного Комитета.

Участвуют все члены.

Обсуждался вопрос ликвидации бывшей Царской семьи Романовых

По предложению Военного комиссара, а также Председателя Военно-революционного Комитета собрание единогласно постановило ликвидировать бывшего царя Николая Романова и его семью, а также находящихся при них служащих. Далее постановлено привести настоящее решение в исполнение не позднее 18-го июля 1918 года, причем ответственность за выполнение поручить тов. Юровскому — члену Чрезвычайной Комиссии».

Под этим протоколом стоят:

Подпись председателя Уральского Областного Совета Белобородова и печать Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, подпись нач. ревштаба (?) Мебиуса и печать Военно-революционного Комитета и подпись, которая читается как «Голочекин». Подпись и печать Голощекина отсутствуют.

Постановление о расстреле бывшего царя Николая II, его семьи и слуг, опубликованное в книге ИЛ.Мейера «Как погибла Царская семья» с подписями Белобородова и «Голочекина».

Этот документ и некоторые другие были опубликованы в западногерманском еженедельнике «7 Tage» в 1956 году (№ 27–35, 14 июля — 25 августа) вместе с воспоминаниями И.П. Мейера, изданными на русском языке в 1977 году. Правда, еще раньше, в 1974 году, эти документы были приведены в сборнике Е.Е. Алферьева «Письма Царской семьи из заточения». В России этот документ вышел в 1990 году. Документ вызвал массу сомнений в его подлинности как за рубежом, так и среди отечественных исследователей. Рассмотрим некоторые из них: 1) Документ напечатан на нестандартном бланке. Штамп на верху документа слева (шапка) не похож на аналогичные штампы на других подобных документах.

Стандарта, вероятно, не было. Да и не могло быть. Вряд ли типографское оборудование того времени позволяло стандартизировать стили и шрифты. Очередная партия бланков могла быть напечатана другим стилем или другим шрифтом. Но содержание было аналогичным. 2) Название протокола включает название организации, которое не нашлось больше ни в каких других документах. «Протокол заседания Областного Исполнительного Комитета Коммунистической Партии Урала и Военно-революционного Комитета». Дело даже не в том, что официальное название областного партийного органа на Урале было: «Уральский областной комитет Коммунистической партии». Дело в том, что кроме как в названии, участие никакого коммунистического партийного органа в документе не просматривается. Там имеется подпись руководителя областного совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, подпись Военного Комиссара, подпись начальника Военно-революционного Комитета. И никаких следов членов «Областного Исполнительного Комитета Коммунистической Партии Урала». Возможно, Голощекин начинал диктовать протокол: «Протокол заседания Исполнительного комитета Областного совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», что собственно и соответствовало истине. Но во время диктовки он вспомнил, что надо как-то отразить участие партии и изменил формулировку. Такая самодеятельность была вполне в духе уральской власти. Формулировки их не волновали. Например: Совет Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов обычно именовался Совдепом.

3) Подписи под документом. Подпись Белобородова и его печать очень похожи на подпись и печать на знаменитой шифрованной телеграмме, сообщающей об участи семьи. Подпись и печать Мебиуса вообще не с чем сравнивать. Не хватает данных. А вот третья подпись весьма интересна. Тот, кто писал протокол, вместо фамилии «Голощекин» написал фамилию «Голочекин». Человек, который писал этот протокол, настоящий или фальшивый, хорошо был информирован о том, что писал, и хорошо знал Голощекина. Он не мог ошибиться в написании его фамилии. Но можно предположить, что этот человек плохо разговаривал на русском языке и говорил с акцентом. Например, он вместо «Щ» произносил звук «Ч». И он называл Голощекина «Голочекиным». И написал именно так, как говорил. Но, кроме написания фамилии «Голочекин», есть еще подпись. Также «Голочекин». Подпись, безусловно, не принадлежит Голощекину. Кто-то расписался вместо него. Об этом свидетельствует отсутствие его печати. Почему это произошло, мы, наверное, никогда не узнаем. Но предположения можно строить разные. Например: Голощекин просто испугался ставить свою подпись, предполагая, что этот протокол может попасть на глаза Свердлову и Ленину. Ниже будет рассказано, что же действительно произошло между Голощекиным, Свердловым и Лениным в Москве.

Подлинные подписи и печати Белобородова и Голощекина

Или: Голощекин, имея свою какую-то информацию, не придавал этому документу серьезного значения, заслуживающего его подписи. Документ был написан для Мебиуса, который был, судя по его словам и действиям, анархистом. Можно даже предположить, кто писал этот протокол под диктовку Голощекина. В 1977 году в издательстве «Согласие» была напечатана книга «Как погибла Царская семья», в которой были опубликованы воспоминания И.П. Мейера, а также вышеприведенные документы. В тексте фамилия Военного Комиссара приводилась, как Голочекин, так, как произносил эту фамилию сам Мейер. Возможно, подпись в документ он же и вставил. Спор о подлинности или подделке этого документа можно было бы решить, установив подлинность или подделку подписи и печати Белобородова. Материала для этого достаточно. А пока эта экспертиза не проведена, нет оснований считать этот документ фальсификацией. С не меньшей определенностью можно было бы считать фальсификацией само описанное заседание, на котором Голощекин откровенно лгал о своей встрече со Свердловым. Настоящее же решение принималось 16 июля вечером на собрании большевиков. Но как будет показано ниже, и это решение, принятое в откровенной обстановке с обсуждением реальной ситуации в городе, можно поставить под сомнение.

О том, что происходило 16 июля 1918 г. в доме Ипатьева известно из воспоминаний коменданта «Дома особого назначения» Юровского, одного из охранников его Павла Медведева и чекиста Михаила Медведева. Воспоминания Юровского сохранились в четырех документах: 1. Так называемая «Записка Юровского». По-видимому, написана Покровским со слов Юровского. 2. Воспоминания Юровского, написанные в мае — апреле 1922 года и опубликованные в журнале «Источник» 1993 г. 3. Рассказ Юровского о расстреле Царской семьи на совещании старых большевиков в г. Свердловске 1-го февраля 1934 г., опубликованный в книге В.В.Алексеева «Гибель Царской семьи: мифы и реальность. Новые документы о трагедии на Урале». (Екатеринбург, 1993 г.). 4. Книга, написанная по воспоминаниям Юровского: Резник Я.Л. Чекист (Повесть о Юровском). Свердловск, 1972 год».

Все эти документы противоречат не только друг другу, но содержат противоречия и внутри себя. Например: в «Записке Юровского» написано — «всего было расстреляно 12 человек: Н-ай, А.Ф., четыре дочери, Татьяна, Ольга, Мария и Анастасия, д-р Боткин, лакей Трупп, повар Тихомиров, еще повар и фрейлина, фамилию к-ой ком. забыл). В списке нет Алексея; вместо него вставлен второй повар. Вместе с Алексеем действительно 12 человек. Вряд ли эту ошибку, чем бы она не была вызвана, следует считать «весьма умелой дезинформацией». Слишком грубо. Да и цель, преследуемая при этом, не просматривается. А зачем тогда Юровский отбирал именно 12 револьверов для раздачи палачам? Факт, подтвержденный в протоколе допроса Павла Медведева. А почему в одних воспоминаниях Юровский говорит о том, что стена, около которой стояли расстреливаемые, была деревянной, а в других — каменной, почему он не точно указывает время перевода мальчика-поваренка в дом Попова и т. д.?