109. БЕЛАЯ БАТАЙ, КРАСИВАЯ БАТАЙ Бело-белая Батай, Что ты делаешь, Батай? Что ты не отходишь от окошка? Чешет волосы Батай, Да и глянет невзначай Вдаль, где вьется по полю дорожка. Волосы Батай до пят, Волосы Батай блестят. Для чего их заплетать, трудиться, Если шелк волос тугих Ночью расплетет жених, Чтоб ему сквозь землю провалиться! Твой отец неумолим. За тебя дают калым. А добро, кому оно некстати? Взял отец сто пять голов: Сто баранов, пять ослов, Да еще возьмет шестого — зятем. Хороша, Батай, цена! Сто баранов — ты одна. Среди ста — один с недобрым взглядом. Пусть же будет кровь его Для торговца твоего Горькою едой, смертельным ядом! Будет муж твой пить-гулять, Будет падать на кровать, Ни сапог, ни бурки не снимая. Будет муж твой пить-кутить, Ни за что тебя бранить, — Пропадет краса твоя былая. Ой, красивая Батай, Несчастливая Батай, Люди на тебя глядят, как судьи. Шелковый надев платок, Ты стоишь, как ангелок. Жаль, что ангелов не любят люди. Волосы твои до пят, Волосы твои блестят. Не гляди, Батай, на Шахгирея. Как тебя он от обид Оградит и защитит, Ни богатств, ни славы не имея? 110. ПЕСНЯ КРАСАВИЦЫ МЕЛЕК Дни короткие, ночи длинные, Беспросветные ночи, ой! Ой, как мучаюсь я, невинная,— Все проплакала очи, ой, Все проплакала очи, ой! И давно ли я, милого милая, Пела песни порой ночной, Мне казалось: за счастьем спешила я, А спешила я за бедой, Ой, спешила я за бедой. Мы, влюбленные, окрыленные, С милым ехали в светлый час И не знали, что следом конные Вскачь летят, догоняя нас, Ой, летят, догоняя нас. Ночи длинные, дни короткие. Всадник, ехавший впереди, Подскочил и ударил плеткою По спине моей и груди, По спине моей и груди. Подскочили мои каратели, Первый — матери брат родной. Будь ты проклят, брат моей матери! Как расправился ты со мной, Как расправился ты со мной? Пропади эта жизнь постылая, Проклинаю свою судьбу. Неужели весь род осрамила я Тем, что в жены пошла к рабу, Что, княжна я, пошла к рабу? Как честили меня, как мучили: Дядя — матери брат Касбот — По аулу таскал на чучеле И хлестал у каждых ворот, И хлестал у каждых ворот. Люди в нашем краю суровые — Бить стараются побольней. Кровь мою собаки дворовые, Лая, слизывали с камней, Лая, слизывали с камней. У тебя хоть ни роду, ни имени, — Ты мне господом богом дан. Умираю — приди, навести меня И прости меня, Рамазан, Ой, прости меня, Рамазан. 111. АКТАМАК В люльке я лежал лет пять, В шесть я бегать стал и драться, В десять я умел стрелять, А без малого в пятнадцать Мне пришлось любовь узнать. Многих женщин наших гор Видел я, их слышал речи. Почему ж с тех давних пор, Утро на дворе иль вечер, Твой передо мною взор? Ива, ива, сладкий мед, Как всегда в разгаре лета, По сучкам ее течет. Ты стройна, как ива эта, Ветер эту иву гнет. Ветер иву гнет в саду, Треплет ветви завитые, Ива с ветром не в ладу, У тебя соседи злые — Стерегут, мне на беду. В гривы ленты вплетены, Из ремней сплету я плетку. Наши лошади сильны, — Лезь быстрей, и я в пролетку Сяду с левой стороны. Мы с тобой, моя краса, Бросим этот край суровый, Чтоб увидеть чудеса: Край медовый, край здоровый, Где сосновые леса. Ворон — смерть, орел — мечта. Птица то, и это птица. Ту скрывает высота, Эта над плечом кружится, И кружится неспроста. В руки мне орла не взять, Да и ворону степному Прочь пути не указать, И достанется другому Красота твоя и стать. Для меня ты, Актамак, И удача и несчастье, Ты и солнце, ты и мрак, Ты и вёдро и ненастье, Ты и уксус и каймак. В небесах луна ясна. В небесах белы дороги. В нашем крае ты луна, — Жаль: не только мне, а многим Красота твоя видна. Ты луна моих ночей, Сон мой сладкий и проклятый, Пелена моих очей, И чем дальше от меня ты, Тем люблю я горячей. |
