— Пачи, Четвёртый! — Я крутанул рукой в сторону бегущих союзников и вслед за скачущим широкими, нечеловеческими прыжками Тенгу, побежал в сторону лестницы наверх. А дальше… дальше была череда пробежек и перекатов — падений, я подобрал пистолет, скользкий от дымящейся крови, и с первого же выстрела едва не вывихнул себе обе кисти. Сидзука, прикрывающая меня то слева, то справа… пробитая прямо с ходу стена, ставшая от "парома" хрупкой, как стекло… На секунду Мизучи отшвыривает тяжёлый стол, и я, светящимся от "парома" ножом буквально протыкаю метателя, захлёбываясь в собственном крике. Мёртвые и раненые люди, мёртвые расчленённые демоны. Демоны с оторванными конечностями… Хлопки выстрелов, и обожжённое болью плечо… А потом аура Тенгу вспыхивает над нами, и стена здания взрывается стеклом и бетоном, вперемежку с ветряными лезвиями. Свистящие щелчки рейлганов и синие вспышки сквозь дым. "Мы сдаёмся" — кричит молодая женщина, закрывая спиной аякаси-паренька, руки у того в крови по самые локти. "Раньше надо было думать" — говорю я бьющейся в конвульсиях тушке енота у ног, а мальчик — мой ровесник по виду, падает, зажимая распоротый бок. Бесполезно — на лезвие "паром" и мана, как я и думал, на такой фокус меня хватает. Удар, один из тех, что я разучивал с Вороном в ритме медленного танца. Теперь уже безмозглый зверь пытается прокусить мне ногу сквозь штанину — и улетает на улицу через оконный проём от пинка. Оглядываюсь — и не вижу врагов. Устало приваливаюсь к стене — и вскидываю выхваченный станнер. А, нет — свои. Сидзука. Обнимает, что-то говорит — я не слышу. Читаю по губам: "победа". А почему она тогда плачет?.. Пока медленно иду, поддерживаемый девочкой, вижу со спины отца Хироэ. Бледный, как мел, но, кажется, невредимый. Идёт с группой таких же бледных мужчин, одного они буквально несут на плечах. Вижу, как внизу Тенгу проходит от партии к партии спускающихся людей, и лёгкими касаниями воздействует на головы: светло-синим вспыхивают волны заклятий — и сразу же гаснут. Рядом примерно то же проделывает Коуджи. В холле ещё пятеро магов — и один из них, невысокий японец, плачет над окровавленной женщиной.

— …барьер, достаточно мощный и ещё держится вокруг здания. Маскируем под пожар. — Ага, вот и слух очнулся. А это, оказывается, Каши объявился рядом со мной.

— Потери? — Боже мой, как сухо в горле!

— Пачи ранен, Ишимура-четвёртый и Юмэй погибли. Тануки успели снарядить пулемёт.

— А?

— У Коуджи один тяжёлый и один летально. И ещё до сорока трупов с первого по седьмой этажи. Люди и "маги". Из последних пятерых нашли мёртвыми — амулеты тануки обнаружили случайно.

— Вот. — Тенгу наклонился ко мне протягивая стакан. Ха, а левую руку-то я и не чувствую! Выпустил стек станнера, которым так и не воспользовался, и в три глотка выпил всю воду. Сознание начало уплывать. Ещё услышал, как Разящий спрашивает "что с рукой", и Мизучи, ощупывая, отвечает "сильный ушиб". Давайте уже дальше как-нибудь без меня — а я пока посплю… Надеюсь, теперь мои вассалы и комитетчики точно не подерутся. Последней оформленной мыслью было "жирный тануки всех переиграл, но ему это не помогло. Мир его праху".

… проснулся я у себя дома, переодетый в пижаму и укрытый одеялом. Ничего не болело, левая рука слушалась. Спать после двухсуточного марафона больше не хотелось, хотелось есть. Ещё хотелось забыть всё произошедшее, как страшный сон, но я пересилил себя и улыбнулся, глядя в зеркало. В конце концов я вчера спас двести пятьдесят жизней, что плакать о тех сорока? Снимай пижаму и одевай свой школьный костюм. Такамия снова ждёт твоих подвигов, мать твою, г-герой!

— Привет, дружище. Что-то ты неважно выглядишь…

— Фудзисаки, хватит придуриваться! Что происходит?

Тоя с силой провёл по своей короткой причёске, глядя в сторону, и коротко высказался.

— П…ц.

— П…ц?! И это всё, что ты можешь сказать?!

— А что тут сказать, кроме мата?

— Мат совершенно не объясняет, почему мой отчёт о происшествиях уже двенадцать часов без ответа!

— Что, настолько серьёзно?

— Сорок один "двухсотый" сотрудник и шесть Контролёров, один из них боевик, это не серьёзно?! — Прошипел взбешённый Суговара.

— Б…ть!!! Бой?! Уже всё?!

— Уже! Только не говори, что тебе не прислали оповещение!

Фудзисаки опустил глаза.

— Я же говорю, п…ц.

— А я, наивный, думал, что у меня п…ц! Что у вас там за конец света? Токио штурмуют орды А+ на танках?

— Да уж лучше бы так!

Суговара осёкся. Отчёт о нападении организованной группы аякаси с А-демоном во главе на офис Комитета — уже изрядное ЧП! А уж разгромленный региональный офис, убитые и раненые сотрудники и целый арсенал огнестрельного оружия, доставшийся трофеями… Отправивший отчёт и фотографии помещений — разбирать оперативную съёмку с уцелевших камер внутреннего наблюдения было некогда, а засветиться на использовании аякаси (пусть в составе вассалов Амакава, да и самого "принца", Коуджи по-прежнему не желал, хоть и был готов внутренне. Помогло ещё то, что тануки влезли в защищённое подвальное помещение рядом с арсеналом, а потом держали оборону в том числе и оттуда — стойки с дата-серверами были частично повреждены ответным огнём и магией. В оставшейся в живых пятёрке бойцов директор был уверен — как бы они ни относились к вынужденному союзу с официально не являющимся деятельным Шестым кланом, не признать пользу этого союза теперь не получилось бы ни у кого. Слабым магам из числа социальных контроллеров пришлось корректировать память. Издержки, что поделать. Главное, чтобы проверяющий из младшей семьи зафиксировал изъятие оружия и потери — на большее прямо сразу после происшествия рассчитывать бесполезно. Ну а если начнётся подробное разбирательство — там будь что будет. Причину для Старшей семьи, почему информация об Амакава не была доведена по официальным каналам, маг теперь, после боя в здании, вполне себе имел. Нельзя позволить наложить Кругу лапу на такую силу в обход Джингуджи!

— Фудзисаки, друг. Что происходит?

— Вчера правительство Японии приняло циркуляр о размежевании госорганизаций и семейных и/или социальных общин.

— Что? — Суговара не поверил своим ушам. — Как это? А как… А кто защищать страну от этой всей х…ты будет?!

— По новому законодательству, в правительственных учреждениях проведение работ на постоянной основе не может быть отдано по договору в руки одной из общин.

Коуджи помотал головой — из-за событий в региональном офисе он спал два часа из последних двух суток, это мешало быстро соображать.

— Так. Я понимаю — рыбаки и монастыри теперь в пролёте. Причём тут мы?

— Клан подпадает под семейную или социальную общину.

— А премьер-министр у нас всё ещё ползает или уже квакает? — съязвил Суговара. — Причём тут мы? Кто людей защищать будет?!

— Вместо договора с кланами государственные организации будут работать с конкретными людьми. Заключается договор, личные обязательства…

— Фух! Тоя, я тебя очень уважаю… но где здесь п…ц? Те же яйца, только в профиль. Рабочий договор государственного образца у меня, например, есть. Двойное подчинение.

— Коуджи, у тебя был трудный день, понимаю. Объясняю на пальцах: Джингуджи больше не могут распоряжаться частью средств бюджета Комитета — всё распределение идёт через правительство.

— Бюрократии добавили…

— Коуджи. Ты не понял. Клан больше не получит ни копейки от операций Социального Комитета, Джингуджи более не имеют права УКАЗЫВАТЬ или даже СОВЕТОВАТЬ куда и как распределить материальное обеспечение и людей. Вот почему к тебе не приехала комиссия Клана. И не приедет.

— Неужели наша Мерухи проглотила такую плюху?! — Картина мира рушится — вот что испытывал региональный директор, слушая своего друга. — А Тсучи, чёрт возьми? Они же пострадают больше всех!