— Очень хорошо, Микуру-тян, ты всё сделала отлично. А почему выдали разрешение на личное общение, ты не в курсе?

— Амакава-сан участвует в одной из социальных программ Комитета, в папке есть данные для ознакомления.

— Вот как? Что ж, тогда вдвойне спасибо!

— Не за что, Иширо-семпай! — Щёки девушки слегка покраснели, и она тут же нырнула за свою бумажную баррикаду. Обеспокоенный же Иширо уселся за свой стол и вынул документы. Что там случилось с наследником клана, что его поместили в программу СоцКома? Обычно, ничего хорошего. Сейдзура быстро пролистал анкетные данные и сводки по годовым отчётам, и вчитался в закреплённый последним документ. И, не сдержавшись, присвистнул! Было от чего.

Тихий и скромный мальчик-сирота, вечно угрюмый наследник своих вышедших из клана родителей, мало того, что за осень и зиму умудрился каким-то неведомым макаром пролезть в число "внештатных студентов" Политехнического Университета, так ещё успел засветиться в акции добровольческой поддержки Отряду Взаимопомощи. Про Отряд Иширо уже несколько раз слышал — у "соседей". Всё расширяющий своё влияние среди низкоквалифицированных слоёв населения, Отряд стал одним из факторов планирования социально-значимых проектов в городе, включая недавно начавшееся строительство на внешней границе Такамии. А тут оказывается, что проект "воздушного патруля" отрядовцам делал клуб из школы Юто. В котором наследник Амакава значится как президент. Совсем весело! Хироси-сан, директор школы Юто, когда они разговаривали после весенних каникул в прошлом году, утверждал, что ученик, хоть и смог избавиться от былой замкнутости, особой социальной активностью не отличался, предпочитая проводить дополнительное время за изучением физики. Чёртов жук Хироси! "Физика" у мага и психолога Сейджуры ассоциировалась с чем-то заумным и отстранённым от жизни. Ну никак не с патрульными беспилотными вертолётами. И "социальной активности", значит, тоже нет. Ладно, разберёмся.

Поставив себе на вид более плотно пообщаться с директором младшей школы, где обучался подопечный маг-наследник под печатью подавления, как только подойдёт срок планового посещения, инспектор перелистнул страницу. И понял, что совершенно ничего не понимает. Оказывается, пока Социальный Комитет работал, что называется, на осадном положении, кто-то успел проработать и вовремя пропихнуть план работ по развёртыванию сети снимающих статистику датчиков. Датчики не являлись наблюдательными, и действительно собирали только статистику, контролируя ряд параметров от уровня углекислого газа в воздухе и до частоты прохода людей мимо сенсоров. Всю разработку вёл Университет, но отдельные узлы внезапно предоставлял (под патронажем политеха, конечно же) всё тот же клуб Физики школы Торью. Мало того, университет не нашёл ничего лучше, чем вместе с полудесятком практикантов-пятикурсников отправить на добровольные работы двух "внештатников". Да-да, тех самых школьников из Торью, одним из которых был Юто. К документу были приложены рекомендации директора школы, декана кафедры точных машин и механизмов, проректора университета и… резолюция самого Суговары Коуджи. Положительная, разумеется.

Прочтя последнюю записку пару раз, Сейдзура поднял трубку телефона и попросил соединить его с собственным директором регионального офиса, заодно пытаясь в голове почётче сформулировать вопрос, который он задаст. Потому что единственная форма, в которую желали облачаться слова, звучала не совсем… цензурно. А именно — "что это за нах?!"

Центральный городской парк — в отличии от просто городского парка, который начинался в городе и плавно выходил в пригород и горы — был небольшим аккуратным оторванным островком зелени недалеко от делового центра Такамии. Хотя более всего ему бы подошло всё-таки название "сквер". Но — таковы уж традиции страны Восходящего Солнца: горка из девяти камней — сад, небольшой бонсай в кашпо — дерево, а зелёная зона, вытянутая на пару километров и триста метров в самом широком месте — парк. Скажите спасибо, что не лес. Правда, лес преимущественно из сакур и слив… ну, как и было сказано — национальный колорит. Надо сказать, в большом городском парке тоже преобладают розоволепестковые вишнёвые деревья…

Иширо-сан, спрыгнув с подножки автобуса, некоторое время оглядывал стену деревьев, откровенно наслаждаясь видами пробуждающейся природы: кое-где, среди набухающих почек, можно было увидеть краешек розового лепестка. Не будет похолодания — и через неделю парки и сады беззвучно взорвутся облаками бело-розовых цветов, ветер начнёт играть смерчиками из лепестков, а школьники будут подсовывать друг дружке записочки из серии "встретимся после школы во дворе", и потом мучительно краснеть, в попытках сказать нечто важное друг для друга… ах, молодость!

Когда-то и у Сейдзуры были похожие проблемы: Мори-тян была почти на два года его старше, училась на класс выше, а уж какие очереди на признание к ней выстраивались… и сколько он сам страдал, прежде чем смог сказать те заветные слова! Ах, сакура, ты отворяешь сердца, ты приносишь с собой яркое, не обжигающее пламя, чистое и светлое, как твои лепестки! Любовное страдание… сладостное и жестокое… С тех пор много воды утекло, у Иширо-сана двое своих детей примерно того же возраста, что его второй сегодняшний подопечный… и высшее психологическое образование. Столько времени прошло, а проблема контакта с противоположным полом у подростков никуда не делась. Третий по значимости после самоубийств и детского насилия социальный вопрос. И ещё более острый от того, что, в отличии от первых двух, его успешное решение не только предохраняет от убыли населения, но и положительно влияет на его прибавку. А для Японии это особенно актуально! И в квадрате актуально для магов: мало того, что число родов в уцелевших кланах, стремительно сократившееся более полувека назад в Войне на Море, не только не восстанавливалось, а продолжало сокращаться, так ещё и под воздействием гормонов и эмоций юный маг, не прошедший обучения, мог проявить спонтанную реакцию. Были зарегистрированные случаи, когда находящийся под печатью подавления подросток ломал свой барьер на одной силе воли… и "сжигал" волной интуитивного заклинания вроде "чарма" мозги своей избраннице… да и себе, частенько, тоже. Или, увидев, что натворил, прыгал с крыши… Или не успевал — находилось кому с пользой для желудка употребить открывшего защиту чародея.

Правда, срывами печатей "отличались" в основном непрямые потомки Тсучимикадо — как ни ограничивай молодых людей от посторонних контактов, как ни вбивай клановые правила поведения — природа у подростков берёт своё. Особенно, когда вместо "объяснения в любви" действительно можно применить "чарм", изученный и не перекорёженный недостатком контроля. Ну а Тсучимикадо тупо много… и почти никто не представлен в базах данных Комитета официально. Несколько раз таких вот "обработанных" девушек засекал и Иширо: остатки заклинания контроля разума прекрасно видны в течение нескольких суток, и никак не скрыть. Один раз даже сорвал "свидание", наткнувшись на пару во время обработки девушки: парень покорно дал себя "арестовать", был препровождён в офис Комитета… откуда его через час забрала группа Тсучимикадо из полиции. И отпустила, видимо, пожурив. За то, что попался. В остальных случаях обнаружения заклятия (или его следов) контроля разума, согласно рабочей директиве, инспектор должен просто проследить объект, на который было оказано воздействие, до дома, выяснить личность или иным образом снять данные о человеке и месте проживания. И уведомить Комитет. И, возможно, лет через двадцать, новый сотрудник вольётся в ряды организации… Правда, теперь поток найденных магов не будет идти через клан Джингуджи: защита и оповещение граждан, по достижении двадцати лет, переложена на плечи теперь уже исключительно правительственной структуры — Социального Комитета. Впрочем, печати подавления младенцам так и так ставили Тсучимикадо, огораживая дар внутри ребёнка…