Силуэты Вечер. Ивы потемнели. За стволами сталь речонки. Словно пьяные газели, Из воды бегут девчонки. Хохот звонкий. Лунный свет на белом теле. Треск коряг… Опустив глаза к дороге, ускоряю тихий шаг. Наклонясь к земле стыдливо, Мчатся к вороху одежи И, смеясь, кричат визгливо… Что им сумрачный прохожий? Тени строже. Жабы щелкают ревниво. Спит село. Темный путь всползает в гору, поворот – и всё ушло. <1914> Ромны Белая колыбель Ветер с визгом кра́дется за полость. Закурился снежный океан. Желтым глазом замигала волость И нырнула в глубину полян. Я согрелся в складках волчьей шубы, Как детеныш в сумке кенгуру, Только вихрь, взвевая к небу клубы, Обжигает щеки на юру… О, зима, холодный лебедь белый, Тихий праздник девственных пространств!.. Промелькнул лесок заиндевелый, Весь в дыму таинственных убранств. Черный конь встречает ветер грудью. Молчаливый кучер весь осел… Отдаюсь просторам и безлюдью И ударам острых снежных стрел. <1916> Кривцово Сумерки Хлопья, хлопья летят за окном, За спиной теплый сумрак усадьбы. Лыжи взять да к деревне удрать бы, Взбороздив пелену за гумном… Хлопья, хлопья!.. Всё глуше покой, Снег ровняет бугры и ухабы. Островерхие ели – как бабы, Занесенные белой мукой; За спиною стреляют дрова, Пляшут тени… Мгновенья всё дольше. Белых пчелок всё больше и больше… На сугробы легла синева. Никуда, никуда не пойду… Буду долго стоять у окошка И смотреть, как за алой сторожкой Растворяется небо в саду. <1916> Кривцово На пруду Не ангелы ль небо с утра Раскрасили райскою синькой? Даль мирно сквозит до бугра Невинною белой пустынькой… Березки толпятся кольцом И никнут в торжественной пудре, А солнце румяным лицом Сияет сквозь снежные кудри. На гладком безмолвном пруду Сверкают и гаснут крупицы. Подтаяв, мутнеют во льду Следы одинокой лисицы… Пожалуй, лежит за кустом — Глядит и, готовая к бегу, Поводит тревожно хвостом По свежему, рыхлому снегу… Напрасно! Я кроток, как мышь… И первый, сняв дружески шляпу, Пожму, раздвигая камыш, Твою оснеженную лапу. <1916> Радость По балке ходит стадо Медлительных коров. Вверху дрожит прохлада И синенький покров. На пне – куда как любо! Далекий, мягкий скат… Внизу кружит у дуба Компания ребят. Их красные рубашки На зелени холмов, Как огненные чашки Танцующих цветов… Девчонки вышивают, А овцы там и сям Сбегают и взбегают По лакомым бокам. Прибитая дорожка Уходит вдаль, как нить… Мышиного горошка И палки б не забыть! Шумит ракитник тощий, Дыбятся облака. Пойти в луга за рощей, Где кротко спит Ока? Встаю. В коленях дрема, В глазах зеленый цвет. Знакомый клоп Ерема Кричит: «Заснул аль нет?» Прощай, лесная балка! Иду. Как ясен день… В руке танцует палка, В душе играет лень. А крошечней мизинца Малыш кричит мне вслед: «Товарищ, дай гостинца!» Увы, гостинца нет. <1911> Кривцово Разгул Буйно-огненный шиповник, Переброшенная арка От балкона до ворот, Как несдержанный любовник, Разгорелся слишком ярко И в глаза, как пламя, бьет! Но лиловый цвет глициний, Мягкий, нежный и желанный, Переплел лепной карниз, Бросил тени в блекло-синий И, изящный и жеманный, Томно свесил кисти вниз. Виноград, бобы, горошек Лезут в окна своевольно… Хоровод влюбленных мух, Мириады пьяных мошек, И на шпиле колокольном — Зачарованный петух. 1907 Гейдельберг Апельсин Вы сидели в манто на скале, Обхвативши руками колена. А я – на земле, Там, где таяла пена, — Сидел совершенно один И чистил для вас апельсин. Оранжевый плод! Терпко-пахучий и плотный… Ты наливался дремотно Под солнцем где-то на юге И должен сейчас отправиться в рот К моей серьезной подруге. Судьба! Пепельно-сизые финские волны! О чем она думает, Обхвативши руками колена И зарывшись глазами в шумящую даль? Принцесса! Подите сюда, Вы не поэт, к чему вам смотреть, Как ветер колотит воду по чреву? Вот ваш апельсин! И вот вы встали. Раскинув малиновый шарф, Отодвинули ветку сосны И безмолвно пошли под смолистым навесом. Я за вами – умильно и кротко. Ваш веер изящно бил комаров — На белой шее, щеках и ладонях. Один, как тигр, укусил вас в пробор, Вы вскрикнули, топнули гневно ногой И спросили: «Где мой апельсин?» Увы, я молчал. Задумчивость, мать томно-сонной мечты, Подбила меня на ужасный поступок… Увы, я молчал! <1911> |
