— В чем причина такого положения? Что это — патология, вырождение?

— Это расплата за те 15 лет, когда мы думали только о том, как заработать денег и построить потребительский рай на основе разоружения перед Западом и экспортной сырьевой ренты.

— А за 1970-е гг. мы не расплачиваемся?

— В 1970-е гг. у нас творили сильнейшие научные, инженерные школы, развивалась мощная оборонная, космическая, ядерная промышленность. Коммунистов можно за многое ругать, но именно под их руководством русский народ первым вышел в космос, создал ракетно-ядерный щит, целую группу хайтековских индустрий. Это они оставили нам наследство, а мы его пока не столько преумножаем, сколько разбазариваем.

— Какова ситуация с идентичностью в нашей стране? Что показывают опросы ВЦИОМ?

— Все последние годы идет распад советской идентичности и параллельно складывается российская идентичность. Гражданин России — это наиболее популярный вариант идентичности. Его появлению способствовала волна патриотизма, гордости за страну, которая имела место в начале 2000-х гг.

Сейчас она отчасти сошла на нет, и это хорошо, потому что от ура-патриотов пользы мало. Посмотрите на корейцев, у них имеется стереотип, что корейское должно быть лучшим, по крайней мере лучше, чем китайское и желательно лучше, чем японское.

У них есть соревновательный дух, у нас же ничего подобного нет.

— А что может взбодрить нацию?

— История показывает, что сил нам всегда придавала внешняя угроза, в ответ на которую мы готовы были жертвовать досугом и даже жизнью, для того чтобы догнать и перегнать или выстоять, сохраниться.

— Эта идея стала активно эксплуатироваться.

— Эксплуатироваться-то она стала, но толку пока мало. Я уже говорил, что люди замкнуты на своих проблемах и им нет дела до страны. Только четверть опрошенных на словах готовы пожертвовать чем-то серьезным ради своей страны.

— Но это немало.

Может быть, для Люксембурга это даже много, но для России — очень мало. Мы всегда были сильны артельным духом, готовностью делать общее дело, не слишком задумываясь о частной выгоде. Жить не примитивом, а более высоким духовным планом, пусть даже не умея выразить это красивыми словами. Именно за это русских всегда любили свои и чужие, за это их отличали. Мне кажется, именно этими качествами современный наш национальный характер до крайности обделен.

В затопившем планету океане информации сейчас, как никогда ранее, необходим мощный и точный навигационный прибор. Всероссийский институт научной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ) является мировым научно-информационным центром мониторинга любых событий, происходящих в мире, прежде всего в научно-технической сфере. С 1993 г. ВИНИТИ РАН возглавляет академик РАН Юрий Михайлович Арский, автор около 30 книг и более 300 научных публикаций. Генеральный директор ВИНИТИ РАН Юрий Арский в беседе с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым рассказывает о принципах, на которых строится работа института, о проблемах, которые приходится преодолевать, и об успехах, которых достиг институт в последние годы.

— Юрий Михайлович, ВИНИТИ является одним из крупнейших в мире центров, где накапливается и обрабатывается научно-техническая информация. Как, на Ваш взгляд, изменилась ситуация в информационной сфере и в науке с 1990 по 2008 г.?

— Я начну с общих моментов, а именно расскажу о каналах поступления информации в ВИНИТИ.

Мы осуществляем подписку на многие журналы, получаем материалы конференций, книги и брошюры, отслеживаем информационные потоки в Интернете, через Книжную палату к нам поступают обязательные экземпляры. Таким образом, институт осуществляет мониторинг всего, что пишется, говорится, печатается в научном мире. Наши сотрудники анализируют это, переводят с сорока языков, создают базы данных и делают их доступными для ученых во всех регионах России. ВИНИТИ издает около 270 журналов. Это примерно 10 тыс. авторских листов в месяц, около миллиона рефератов. Наша цель — познакомить соотечественников с тем, что происходит в мировой науке и технике.

Интегральная база данных ВИНИТИ входит в пятерку крупнейших в мире. Речь идет только о содержательной части, я не учитываю наблюдения из космоса, позволяющие получать колоссальные объемы цифровой информации.

Если говорить о переменах, произошедших за последние годы, то я хотел бы отметить, что несколько уменьшился поток информации, поступающей из министерств и ведомств РФ — на 15–20 % по сравнению с тем, что было в Советском Союзе. Зато вырос поток зарубежной информации, в процентном отношении увеличился объем электронной информации. Что касается изменений в науке и технике, то я бы сказал так: это сферы достаточно консервативные, здесь годами формируются исследовательские направления, складываются научные школы, тут очень важна преемственность. Короче говоря, в науке изменения не могут происходить так же стремительно, как в политике.

Сейчас много говорят о нанотехнологиях. Мы настаиваем на том, что успешное развитие этого направления требует соответствующей информационной политики, позволяющей ученым наладить междисциплинарные контакты. Методы воздействия на вещество в различных отраслях науки могут дублироваться, поэтому исследователю важно своевременно получать информацию об успехах, достигнутых в смежных областях знания. Мы предложили готовить информационные обзоры по нанотехнологиям с учетом мирового опыта.

Я думаю, что надо более активно использовать информационные базы в процессе реализации национальных проектов, т. е. решения должны приниматься не только на основании заключений и докладов экспертов — узких специалистов, но и исходя из представлений о том, что происходит в мире. Полноценная информационная база не дает конкретных указаний, как поступить в той или иной ситуации, но предоставляет богатейший материл для размышлений. Приведу пример: скажем, в Тверской области проводятся лесозаготовки, и встает вопрос — как рациональнее использовать этот лес? Базы данных ВИНИТИ содержат массу информации, отражающей актуальную ситуацию в области переработки древесины, и могут облегчить поиск ответа на этот вопрос. Это, по сути дела, информационная подсказка, и ею надо пользоваться как можно активнее.

— Вы, таким образом, выходите на экспертизу инвестиционных проектов?

— Я это называю информационной подсказкой, потому что не наше дело — принимать решения, наша задача — показать возможные пути решения проблем.

— Как в ВИНИТИ систематизируется и обрабатывается «информационное сырье»?

— Вначале информацию нужно разделить по областям знаний. Мы создали систему рубрикаторов и сейчас адаптируем ее к зарубежным классификационным системам. В области наук о Земле и математики эта работа уже завершена, т. е. мы можем состыковать наш поток информации с аналогичными потоками в западных системах — американских или европейских.

Второй этап — решение аналитических задач внутри баз данных. Это мы делаем, например, по заданию министерств и ведомств. Более сложный вопрос — как действовать на уровне разработки рекомендаций по конкретным вопросам? Это аналитика, и она требует участия эксперта.

— Не только экспертов вашего института, но и внешних, очевидно?

— Конечно. Как я уже сказал, ВИНИТИ осуществляет активную издательскую деятельность, в которой участвуют практически все ведущие ученые России и некоторые зарубежные ученые — они являются членами редакционных коллегий, главными редакторами наших журналов, возглавляют отдельные направления. Кроме того, мы привлекаем людей для реализации конкретных проектов в рамках договоров — ВИНИТИ заключил ряд хозяйственных договоров с немецкими и американскими корпорациями.