— Да, примерно так. Но надо иметь в виду, что это — суммарная величина. Если взять распределение заработной платы по группам работников, то, как видно, разница между низкой зарплатой и средней зарплатой составляет около 15 тыс. руб., а между средней и высокой заработной платой эта разница измеряется десятками тысяч рублей. И поэтому высокие заработки у части работников тянут среднюю зарплату вверх. Грубо: до уровня средней зарплаты ее получает 2/3 работников, а выше — 1/3. Поэтому более представительный показатель — медианная зарплата, ниже и выше которой получает половина работников: она намного ниже средней — где-то в районе 400 долл. Если же взять самую распространенную заработную плату, которую получает больше всего работников (мода — модальная зарплата), то она будет в районе 250 долл. Это видно на графике (см. рис. 1).

Значительная часть работников, получающая большую часть зарплаты «в конвертах», не платят полностью подоходный налог. Практически у нас нет обязательных отчислений с зарплаты на пенсии, страховку по лечению, минимум уплачивается по налогу на недвижимость.

Поэтому 75 % зарплаты уходит на приобретение товаров, а у них — только 25–30 %. И средняя зарплата в России — очень низкая, и нельзя по средней зарплате сравнивать уровень жизни на Западе и в России. Такие сравнения некорректны.

Международная организация труда провела анализ почасовой заработной платы в народном хозяйстве разных стран. Этот показатель в Дании был принят за 100 %, в США он составил 80 % от уровня Дании, а в России — 4 %. Не может быть разницы в 25 раз!

Поэтому я сторонник удвоения номинальной зарплаты в России: увеличиваем зарплату на 10 % и вводим отчисления в размере 6–7% на лечение, поднимаем зарплату на 15 % и вводим 10-процентное отчисление на накопительные пенсии (как в Казахстане), увеличиваем зарплату на 20 % — вводим налог на недвижимость, еще наращиваем зарплату на 25 % и переходим на рыночные цены оплаты жилья и всех коммунальных услуг. Итог — повышение номинальной зарплаты вдвое!

— Вы говорите о бюджетном секторе?

— Вообще обо всех секторах. У нас 60 % рабочих и служащих работают в государственном секторе, если в это понятие включать не только бюджетную сферу, но и «Газпром», РАО «ЕЭС России», «Аэрофлот», т. е. те компании, которым государство может приказать…

— А государственные компании?

— Осталось 40 %, из них — 20 % с лишним работают в крупных компаниях — с ними поименно можно договориться, а остальные — в малом и среднем бизнесе, где надо договариваться с соответствующими ассоциациями мелких и средних предпринимателей. Договориться можно на таких условиях: государство снизит налоги, а они поднимут зарплату своим сотрудникам на ту же сумму. Возможность снижения налогов с бизнеса возникает в связи с увеличением налогов с возрастающей зарплаты и в связи с сокращением расходов бюджета, которые принимают на себя работающие люди.

— Сколько времени уйдет на реализацию этого плана?

— Сначала нужно принять решение, но пока такого решения нет. Подобную систему мероприятий можно осуществить, как мне кажется, года за два-три.

— А может быть, российскому обществу выгодна нерыночная система?

— Эта система не может быть выгодна. Она тормозит экономическое, а значит — и социальное развитие страны. При низком заработке — и налоги с населения получаются заниженными, и как следствие приходится брать повышенные налоги с предприятий и организаций, что препятствует их развитию, так как изымают средства, которые могли бы идти на инвестиции и инновации.

Наша налоговая система — калека одноногая. Западные страны за 200 лет создали такую налоговую схему: половину налогов платит человек — подоходный налог и налог на недвижимость, а вторую половину платит бизнес.

В США 70 % платит человек, 30 % — бизнес, там очень выгодно заниматься бизнесом. Малый бизнес первые три года вообще не платит никаких налогов. В Польше 40 % платит человек, 60 % — бизнес. А у нас человек платит меньше 15 %, и 85 % — бизнес, что ненормально.

Если в два раза повысить зарплату, ввести налог на недвижимость, вывести из тени доходы населения, то вместо доли в 15 % — налоги с населения составят примерно 40 % всех налогов и можно будет на соответствующую величину снизить налоги с предприятий.

Для этого нужно менять бюджетную систему. Бюджет не должен отвечать за пенсии, будет какой-то переходный период — лет 10–15 — пока накопительные пенсии достигнут нужного уровня, но потом с бюджета будет снята ответственность за пенсии, кроме пенсий военнослужащим и государственным чиновникам.

С бюджета во многом будет снята и проблема финансирования жилья и коммунальных услуг (исключение — бедные слои населения, военнослужащие). Примерно такой должна быть и вся идеология социальных реформ. Они должны строиться вокруг реформы заработной платы, а не так, как сейчас — каждый год стоимость квартплаты и коммунальных услуг повышается, а реальная зарплата на эту величину уменьшается. Снижение реальной зарплаты — это, по сути дела, подножка экономическому росту.

Предлагаю другой путь: вводить вычеты тогда, когда повышается зарплата. Инфляцию это не спровоцирует, потому что Вы одной рукой повышаете зарплату, а другой — примерно эту же сумму направляете на определенные нужды — либо на пенсии, либо на оплату коммунальных услуг, либо еще на что-то полезное. Повышение номинальной зарплаты будет, таким образом, стимулировать производство и за счет снижения налогов с бизнеса, и за счет стимулирования роста производительности труда (из-за дороговизны рабочей силы).

С другой стороны, это резко повысит стимулы к труду самих работников, их стремление улучшить свою жизнь. При зарплате, например, в 30 тыс. руб. в месяц на жизнь у работника (после обязательных вычетов) остается 10–15 тыс. руб., и прибавка даже 500-1000 руб. станет более значимой.

Повышение номинальной зарплаты позволит значительно снизить дифференциацию в уровнях зарплаты и доходов граждан. Ненормально, что средняя зарплата 10 % высокооплачиваемых в 20 раз выше, чем у 10 % низкооплачиваемых, что средний доход 10 % богатых в России в 15 раз выше, чем у 10 % бедных. В Западной Европе эта разница составляет 6–7 раз, в Казахстане — менее 10 раз. На мой взгляд, радикальное сокращение социальной дифференциации — важнейшая задача России. У нас минимум зарплаты в 6–8 раз ниже средней даже после повышения до 2300 руб., а в развитых странах — в 3, максимум — в 4 раза. Нам немедленно следовало бы установить минимум зарплаты на уровне хотя бы прожиточного минимума (хотя он, как мне кажется, сильно занижен), а потом довести в месячном выражении до 5–6 тыс. руб. в месяц (в Москве он скоро будет установлен в размере 6300 руб.).

Повышение номинальной зарплаты позволит быстро до конца довести давно начатые и пробуксовывающие социальные реформы, благодаря накопительным пенсиям за 7-10 лет поднять их уровень (по отношению к средней зарплате) с 25 % в настоящее время до 40–50 %, как в странах Восточной Европы, выровнять обеспеченность жильем (где сильная дифференциация недопустима), профинансировать катастрофически отстающую коммунальную систему, увеличить финансирование здравоохранения и т. д.

Очень важно — работник сам будет решать, что ему выгоднее: иметь ли более просторное жилье, но меньше тратить на другие нужды, какой образ жизни вести.

Серьезный результат может дать и переход к рыночному налогу на частную недвижимость граждан. Это позволит повысить налог с богатых, имеющих обширную недвижимость, и тем самым в какой-то мере восстановить социальную справедливость, а кроме того — обеспечить этим налогом доходы местного бюджета, что позволит перейти к реальному местному самоуправлению.