Остановившись перед грудой пустых ящиков, и мощной треногой в два человеческих роста, содрогавшейся в непрерывном кашле зелеными сгустками ослепительных выстрелов, Надим едва не пинками растолкал помощников. Вцепившиеся в поручни, две фигуры в балахонах службы обеспечения жались к бортам грузовой платформы, боялись даже поднять мутные стекла запотевших гермошлемов.

– А ну подняли зады шакальи дети, – грозно прорычал Надим, по селекторной связи, – если через три минуты не выгрузите сменные генераторы, лично сброшу со стены! Пусть порождения иблиса подавятся вашими останками!

Дождавшись, когда помощники начнут отстегивать крепление массивных коробок с ярко оранжевыми предостерегающими надписями, нарычал еще несколько раз. Хотя сам прекрасно понимал парней только второй раз высунувшихся на стену. Он-то уже сбился со счета, постоянно мотаясь между "мансурами" и складами. И все эти вспышки, непрерывный рев пушек, и фонтаны каменного щебня, с треском взметавшегося под попаданием огненного росчерка уже не пугали его до икоты. После встречи с самим иблисом вживую, и когда он видел отражение собственного испуганного лица на зеркальной поверхности морды, и лично слышал пронзительный свист твари извивающееся на конце силового кабеля, искрящего коронными разрядами паутины из бесчисленных молний, – и всплывшие из далекого детства суры запрыгали перед глазами огненными строчками.

Он единственный из трех десятков людей выжил на складском уровне, и мало что выжил, он лично прикончил тварь обрубком магистрального кабеля. Больше действуя от страха чем по уму, он воспользовался счастливой случайностью и теперь уверовал в собственную избранность, бесстрашно выполняя самые опасные задания, всегда шептал слова особо ярких аятов. И как ни странно ему везло. Уже "сменилась" не одна полная смена обслуживающего персонала, снабжающих "мансуров" свежими генераторами, и выгружающая на верхний ярус стены бесчисленные ряды ракетных пилонов. Много техников гибло от разрывов. Бетонный щебень разлетался шрапнелью, разрывая легкие скафандры технарей в клочья. Но смена Надима всегда возвращалась целой, без единой царапины. И начальство это заметило. И давало ему в смену помощников на обкатку, и как только помощники уже залихватски справлялись со своими обязанностями, переводили тех старшими в самостоятельные смены, а ему вручали дрожащих новичков.

– О, Надим, ты вовремя!

– Эфенди, для вас всегда буду вовремя, – уважительно отозвался Надим, высматривая среди массивных фигур "мансуров" офицерскую полоску, – новые генераторы и шесть пилонов уже разгружаются!

– Хорошо, но мало, – проворчал офицер подходя к старшему технику. Мимо него уже промчалась тройка "мансуров" на помощь техникам и разгрузка пошла значительно быстрее, – запас ракет утекает как вода сквозь пальцы, только орудия и спасают. Если бы не эти дары союзников, то даже не знаю чем бы сдерживали термитов.

– Хвала Аллаху, пусть пошлет благодать на умную голову воплотившую его волю, – привычно отозвался Надим, на привычные речи. На какой участок бы стены он не ездил везде "мансуры" выражали восхищение треногами. Мощные, относительно компактные орудия, отличались простотой управления и были единственной силой удерживающих тварей на подступах к стене заставы.

Ослепительная вспышка и пронзительный треск расколол пространство совсем рядом. Пробив звукоизоляцию скафандра, грохот ударил по перепонкам молотом и увел землю из под ног. Оглушено подымаясь вместе с гороподобной фигурой "мансура" своим телом прикрывшим от основной массы шрапнели, Надим отряхнулся и со вздохом огорчения посмотрел за спину офицера. Участок стены с которого велся огонь наводчика, зиял провалом с оплавленными краями быстро остывающего камня. Быстро поднявшиеся пехотинцы, вцепились в треногу и оставляя на бетоне глубокие борозды от упоров, перетянули установку на другую позицию и спустя минуту орудие вновь закашляло зеленными сгустками, дублируя движения нового наводчика быстро вычислившего засевших термитов.

– Шайтанье отродье, – прорычал офицер, – быстро пристрелялись… еще и генератора не сожгли, а уже вычислили. Ладно Надим давай уезжай, а то у нас с каждой минутой все жарче.

– Эфенди я хотел попросить вас прикрыть меня, когда полезу туда, – мотнув в сторону большого орудия, успевшего сделать только два выстрела за все время сражения, Надим протер стекло гермошлема от пыли, – нужно заменить пару азотных охладителей и мы сможем выжать еще один выстрел.

– А я-то думаю, почему столько лишних коробок осталось в каре, а ты вот что задумал, – протянул офицер, оглядывая фигурку бесстрашного техника, собравшегося под огнем произвести ремонт орудия. Хоть твари и не трогали заклинавшую башню, посчитав ее уже бесполезной, но как себя поведут термиты, завидев технарей ползающих по орудию, было не трудно представить, – слушай, а какой смысл в починке? На сколько помню сводку, тварей в начале ущелья то почти и нет.

– А кто собирается палить по входу? насколько я понял разговоры, будем перецеливать ближе к стенам.

– С ума вы там выжили?! Нас же сметет со стен как песчаную пыль!

Пожав плечами, Надим ответил:

– Эфенди я специалист холодильных установок, а вы "мансуры" и сами решайте, когда и куда вам стрелять, а мое дело обеспечить вам один выстрел…

Оставив офицера ругаться со своим командованием, Надим уселся на кар и дождавшись помощников, с комфортом рассевшихся на коробках, рванул грузовую платформу в сторону орудия. Очередная вспышка слизала край стены взметнув перед каром столп пламени и фонтан щебня. Принимая на наспех наваренные стальные листы основную силу дробного удара, кар закачался и едва не заваливаясь юзом искрил облезлыми ободами по бетонному покрытию. С силой удерживая не послушную баранку выворачивающей руки с норовом строптивого жеребца, Надим удержал кар от переворота. Беглый осмотр выдал не утешительный вывод. Кар уже отъездил свое. Желтый корпус превратился в решето, а псевдокаучук свисал с массивных ободов лохмотьями, но самое неприятное было в бетонном обломке острой кромкой пробившей двигательный отсек и искривший ленивыми сполохами.

– Отъездился труженик, – благодарно похлопав по корпусу верного товарища выдержавшего не один рейс, старший техник осмотрел понурые фигуры помощников, – чего уставились, хватаем коробки и делаем волокуши… осталось то всего каких то жалких двести метров! А ну взялись…

Впрягаясь вместе с товарищами в самодельную упряжь из бронилеста и связки кабелей, Надим с тревогой поглядывал в сторону ущелья. Хотя эти скалы некогда напоминавших родные горы, с трудом можно назвать ущельем. Многочисленные атаки тварей рвущихся на стены последнего бастиона, пугали своим натиском и безумством. Кидаясь в разрывы плазменных орудий, уворачиваясь от многочисленных ракет дымными следами плетущих причудливые кружева, твари не считались с потерями и перли нескончаемым потоком. Запрыгивая на стены, проворно растекались по стенам ущелья стараясь атаковать во всех плоскостях. И если бы не крестообразные тени, словно коршуны камнями падающие с неба, и выпускавшие тучи ракет в хищно отстреливающихся тварей, то заставе вряд ли бы удалось отбить массированный штурм. И теперь ущелье светилось от потеками растекающихся скал, неуспевающего остывать камня. И вот сейчас небо горело он непрерывных сполохов огненных росчерков, стена буквально расцветала от грохота разрывов и свиста шрапнельного щебня.

– Шевелите задницами беременные старухи, – прорычал стартех, заработав быстрее ногами, вцепился в лямки из кабелей. И шаг за шагом упорно тянул волокуши к уже показавшемся фермам внешней платформы подъемника.

Едва не выхаркивая горящие огнем легкие, он едва держался на ногах, в то время его спутники, просто беззвучно повалились на спины, подставив под непрерывные всполохи поля боя запотевшие стекла гермошлемов.

– Давайте парни напрягитесь, надо загрузить платформу, я один не справлюсь, – прохрипел стартех, пьяно раскачиваясь на гудевших от напряжения ногах, но видя что на его просьбы откликаются только безвольные стоны, Надим ощерился: