ГЛАВА ПЕРВАЯ
Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа.
Здесь апостол не выставляет своего апостольского достоинства, но просто называет себя рабом Иисуса Христа. Велико, конечно, и это наименование, только оно более общего характера. Когда же он пишет к Тимофею и коринфянам, то называет себя апостолом. Почему это? Потому что там хотел он многое устроить, а потому и выставил на вид свое апостольское достоинство. Здесь же ничего подобного он не заповедует, но как бы считает их равными себе.
Всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах.
Так как и иудеи называли себя святыми, поскольку они были народом святым, то апостол и прибавил — во Христе Иисусе, потому что находящиеся во Христе Иисусе действительно святы, а те (иудеи) нечисты.
С епископами и диаконами.
Епископами он назвал здесь пресвитеров, так как в одном городе многих епископов не было. В то время ещё не было различия в названиях, и сами епископы назывались диаконами и пресвитерами. Поэтому, когда Павел писал к Тимофею, как епископу, он говорил: исполняй служение (την διακονίαν) твое (2Тим.4:5), и затем: которое дано тебе с возложением рук священства (1Тим.4:14), то есть епископов, потому что пресвитеры не рукополагали епископа. С другой стороны, и пресвитеры назывались епископами (επίσκοποι), так как и они, очевидно, наблюдали за народом, чтобы очищать и просвещать нуждающихся. Почему же он теперь пишет к клиру, чего в другом месте нигде не делал? Потому что они сами послали Епафродита, который принес апостолу потребное для него.
Благодать вам и мир от Бога, Отца: нашего Господа Иисуса Христа.
Прилагает обычное приветствие, желая им быть исполненными благодати, чтобы они не превозносились друг пред другом и чрез это не лишились мира и единодушия; потому что благодать получают те, которые свободны от гордости.
Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас, всегда во всякой молитве моей за всех вас.
Всякий раз, как вспоминаю о вас, говорит апостол (а это я делаю всегда), я прославляю Бога за то, что вы столько успели в добродетели. Но, несмотря на то, что вы так славны в божественном, я не перестаю молиться о вас, но молюсь за всех, чтобы вы еще и еще преуспевали.
Принося, с радостью молитву мою.
Так как можно вспоминать и с печалью, как, например, говорит в другом месте: от великой скорби и стесненного сердца я писал вам (2 Кор. 2:4). Почему воспоминание с радостью есть свидетельство их добродетели.
За ваше участие в благовествовании от первого дня даже доныне.
Здесь свидетельствует им о великом и истинно апостольском их деле. Он говорит, что сообщники и соучастники мне в труде благовествования, не в то или другое время, но с тех пор как уверовали, даже и доныне. Как же вы участвуете? Посылая мне все нужное и заботясь обо мне. Потому что, кто содействует и помогает всевозможным образом трудящемуся в каком-либо добром деле, тот является участником в его деле. Так те, которые заботятся о мучениках, и те, которые отъемлют всякую заботу о мире у подвижников, и те, наконец, которые учителям дают возможность не отвлекаться, — становятся участниками их венцов.
Будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его.
Благодарю, говорит, и радуюсь, в надежде, что Бог, начавший в вас доброе дело. Сам и будет совершать его, потому что по прошедшему я заключаю и о будущем. Посмотри, как он научает их думать о себе скромно, когда приписал все Богу, а не им одним; впрочем, этим самым он нисколько не лишил их почестей, поскольку он сказал: начавший в вас, то есть по вашему желанию. Если бы не было со стороны человека желания, то и Бог ничего бы не сделал; потому что, если бы Он безусловно действовал, то ничего не препятствовало бы Ему действовать и в эллинах, и во всех людях. Итак, Павел немало хвалит филиппийцев за то, что они привлекли к себе благодать Божию для содействия не человеческого, но Божия. Вместе с тем и ободряет их, чтобы они не унывали; потому что если Бог совершит начатое, то не будет для них большого труда.
Даже до дня Иисуса Христа.
То есть до пришествия Господа. Таким образом, говорит, я верю, что не в одних вас Господь будет действовать, но и в тех, которые будут после вас, даже до скончания мира. Или же под днем Иисуса Христа понимай смерть каждого, то есть конец.
Как и должно мне помышлять о всех вас, потому что я имею вас в сердце в узах моих, при защищении и утверждении благовествования.
Я, говорит, убежден, что вы до конца пребудете таковыми, и я думаю так о вас потому, что всегда имею вас в сердце и знаю ваши хорошие дела, знаю, что вы стараетесь и в отсутствии моем быть соучастниками мне в благодати благовествования и уз. Поэтому справедливо я делаю такое заключение о вас, и по началу сужу о конце. Какая же похвала для филиппийцев в том, что они заключены в сердце Павла, который любит не просто, но с рассуждением и только достойных? Даже и в то время, говорит, когда я защищался пред Нероном, вы не вышли из моей памяти. Узы и скорби он называет утверждением благовествования; но можешь назвать так и самое защищение. Потому что, очевидно, если бы он не был убежден в несказанных воздаяниях и неизреченных благах, то не был бы заключен в узы; не подпал бы суду жестокого Нерона, если бы не предвидел иного царя, более верного и прочного. Итак, скорей его суть утверждение благовествования.
Вас всех, как соучастников моих в благодати.
Здесь апостол показывает, что он не без основания любит их. Потому, говорит, я имею вас в сердце, что вы участвуете со мной в этой благодати, то есть в скорбях и узах, и не только ревностно стараетесь не отпасть от нас в скорбях, но и быть соучастниками в испытаниях, которые мы терпим ради благовествования. Что узы — благодать, это явствует из слов Господа: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12:9). Или еще лучше, как он в дальнейшем говорит: вам дана благодать страдать за Христа. Заметь: он не сказал — участников, но соучастников, показывая этим, что и он сам участник другим, как и в другом месте говорится: что я сделался соучастником благовествования, то есть чтобы я участвовал в благах, которые предназначены провозвестникам Евангелия.
Бог — свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа.
Апостол призывает в свидетели Бога не потому, чтобы он опасался недоверия, но потому, что он не может выразить словом свое великое душевное расположение, предоставляя это Богу, испытующему сердца. И это есть явное доказательство его искренности. Потому что, если бы он им льстил, то не призывал бы в свидетели Бога. Сказал: любовью Иисуса Христа, то есть не ради чего-нибудь человеческого, не ради того, что вы прислали потребное для меня, но любовью ради Бога. Или, сделавшись вашим отцом чрез веру во Христа, я люблю вас любовью не плотской, но той, какую дает Христос Своим истинным рабам, рождающим Ему чад Евангелия. Всех я объемлю великой любовью, потому что все вы таковы.
И молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала.
Хотя он и любим столько, однако желает еще больше быть любимым, потому что свойство любви — никогда не останавливаться. Обрати внимание на его оборот речи, который он более усиливает, когда говорит: еще более и более возрастала. Говорит так с тем, чтобы не его одного любили, но и других.
В познании и всяком чувстве.
То есть, чтобы вы любили не просто, но с рассуждением и уверенностью и испытанием, потому что есть много таких, которые любят безрассудно, от чего такая любовь и не бывает прочна. Или чтобы не любили еретиков.
