Он стоял на выступе обрыва и тупо смотрел на метеорит, на длинный кленовый шест, с такими усилиями сделанный им. Злость и отчаяние охватили его. Столько думать, столько работать — и ничего не добиться! А время идет. Еще немного, и вода в реке может начать убывать, и тогда уже нельзя будет сделать и этого. Пройдет деньдва, возвратится Фред Стапльтон со своими специалистами, а метеорит будет спокойно лежать на берегу, его заберут отсюда люди в противогазах.

«Да не имею я права бездействовать, не могу я оставить все это так, — снова твердил себе Клайд, — не могу, потому что затея Фреда чудовищна, а он безусловно сделает так, как задумал: он упрямый и настойчивый, особенно когда дело касается денег. Но ведь это невозможно, недопустимо, и Джеймс-Коротышка проклял бы меня, если бы я не помешал Фреду, да разве это не ясно, разве не бесспорно?..»

Гневная злость на Фреда Стапльтона, из-за которого происходили все неприятности и трудности, бессильная злость оттого, что он не мог ничего предпринять, все больше овладевала Клайдом. «Если не помешать авантюре Фреда сейчас, в зародыше, то никто уже не сможет помешать ей, когда фиолетовую плесень начнут культивировать. Я обязан, обязан что-то сделать!»

Он еще раз взглянул на метеорит — зловещее и грозное напоминание о будущей смерти, которая настигнет ничего не подозревающих людей и бесследно уничтожит их. «Как я смогу смотреть в глаза кому-нибудь, как я смогу перенести молчаливый упрек в печальном взгляде Джеймса Марчи, он будет чудиться мне всюду и везде, если я…»

— А, да пропади все пропадом, я не могу иначе! — исступленно крикнул Клайд.

С холодным, удивлявшим его самого отчаянием он развязал полотенце на поясе, открыл флягу с водой и обильно намочил его. Затем, уже не думая больше ни о чем, он обвязал мокрым полотенцем голову и спрыгнул вниз с выступа оврага, на котором стоял.

Под ним были неровные желтые и бурые валуны, около них лежал длинный кленовый шест, который он уронил с выступа оврага, чуть не сорвавшись сам. А впереди, метрах в пятнадцати, лежал черный метеорит, за которым бурлило и клокотало пеной и брызгами течение горной реки.

Клайд охватил шест обеими руками и, наклонив его толстый конец, как копье средневекового воина, упрямо двинулся вперед. Он не чувствовал тяжести шеста: все его мысли были направлены на то, чтобы с размаху, именно как копьем удаипть в черную поверхность метеорита, к которому он приближался, — черную поверхность, над которой все ближе и ближе он видел узорные листки проклятой фиолетовой плесени…

Что-то сверкнуло на земле около него. Очки Джеймса Марчи все еще сиротливо лежали на гальке, там, где он уронил их, теряя сознание, отравленный запахом губительной плесени. Клайд уже чувствовал его и сам сквозь несколько слоев мокрого полотенца, обвязанного вокруг головы. Чувствовал, но не замечал, охваченный одним стремлением, одним страстным, непреодолимым, поглотившим все существо желанием.

В голове у него шумело. Он не знал, грохот ли это воды или так действует на него все более острый запах фиолетовой плесени, проникавшей через мокрое полотенце. «Все равно, все равно, — беззвучно шептали его губы, — главное не в этом, главное в том, чтобы сбить метеорит в воду!»

Еще несколько напряженных шагов, еще одно отчаянное усилие — и конец шеста уперся в метеорит. Теперь столкнуть его! Но метеорит не уступал. Он качнулся и остался на прежнем месте. И фиолетовая плесень, будто встревоженная резким толчком, двигалась и ритмично покачивалась на нем. В голове Клайда шумело больше и больше. Перед глазами начали вспыхивать причудливые разноцветные круги. А метеорит все еще лежал на месте, над бурлящей водой, проносившейся мимо него.

Со злобой и яростью, напрягая все силы, Клайд налег на шест. Он вкладывал в это усилие весь остаток своей упорной воли: столкнуть во что бы то ни стало, столкнуть метеорит в воду! Будь что будет, пусть шумит и стучит в голове, пусть появляются и плывут перед глазами вспыхивающие радугой круги, пусть в горле нарастает непреодолимый дергающий кашель, но столкнуть!

И метеорит сдвинулся. Он качнулся, сильнее, сильнее, фиолетовым веером мелькнула над ним отвратительная космическая плесень, будто стараясь за что-то уцепиться и удержать черный камень от падения. Клайд нажимал ва шест, почти теряя сознание, и метеорит свалился в воду, расплескивая щедрые брызги. Он свалился, стремительные струи реки ударили в него плещущими волнами, накрыли и понесли вниз по течению, перекидывая метеорит вместе с грохочущими валунами, размалывая и его и фиолетовую плесень.

…Клайд усталыми глазами проследил за его исчезавшим пенистым следом, опустил уже ненужный шест на гальку и бессильно упал на нее сам, уронив голову на руки.

— Конец, — с невыразимым счастьем прошептал он. — Конец метеориту… и фиолетовой гибели вместе с ним… и авантюре Фреда… Может быть, и мне тоже?.. Ну и пусть! Джеймс, милый Коротышка, но ведь ты, наверно, тоже улыбаешься сейчас?.. И я не жалею, что сделал так, Джеймс!..