— Да не знаю я, понимаете? Исчез — и все тут. И мне это чертовски не нравится, — повторил Клайд. — А вы… вам. он ничего не говорил, чем собирается заняться сегодня? — вдруг спросил он, видя, как задумалась Мэджи.

— Нет, Джеймс мне ничего не сказал… Только мне кажется, что он мог пойти к своему метеориту, — неуверенно сказала она. — Он вчера что-то с ним делал… я не знаю что, но…

Клайд широко открыл глаза. Затем он остервенело хлопнул себя ладонью по лбу:

— Болван, как же я сразу не сообразил! Ведь он и нам вчера говорил, что возился с метеоритом, что-то делал с ним! Как-то исследовал дополнительно, что ли, не знаю… Надо бежать туда, к реке! Должно быть, он там. И тогда… тогда…

— Что «тогда», Клайд? — испуганно спросила Мэджи, видя, как резко изменилось его лицо, как жестко сжались губы и нахмурились брови. — Что «тогда»? — повторила она, схватив его за руку.

— Не знаю еще, — проговорил Клайд, не разжимая зубов, будто каждое слово причиняло ему боль. — Не знаю… но думаю, что это очень плохо… Говорить некогда, Мэджи, я должен идти туда!

Но в это время, как раз тогда, когда Клайд повернулся, чтобы бежать к реке, до них донесся громкий голос Фреда Стапльтона, который издали отчаянно кричал:

— Клайд! Клайд! Где ты? Клайд, скорее сюда!

— Я здесь! — крикнул в ответ Клайд. — Что случилось, Фред?

— Клайд, с Джеймсом нехорошо… я не знаю, мне кажется, что очень нехорошо…

Голос Фреда приближался. Не ожидая его появления из-за кустов, Клайд, а следом за ним и Мэджи бросились по его направлению. Запыхавшийся Фред выбежал первым. Тяжело дыша, он крикнул:

— Джеймс лежит около своего метеорита!

— Что с ним?

— Как — лежит?

Оба вопроса, Клайда и Мэджи, слились в один.

Фред сумрачно покачал головой:

— Не знаю…

— Но ведь ты был, очевидно, около него? — с недоумением спросил Клайд.

— Не знаю, — повторил Фред. — Ничего не знаю. Я увидел его. Он лежал так, будто тянулся к метеориту. Неподвижно лежал. Я спустился туда. Позвал его. Он не отвечал. Тогда я хотел взять и повернуть его к себе. Но… но в лицо мне ударил такой сильный и едкий запах от метеорита, что я не смог этого сделать. Мне казалось, что я упаду в обморок. Я дважды пробовал подойти к Джеймсу и не мог. Тогда я побежал обратно, сюда… и стал звать тебя. — Фред все еще тяжело дышал. Он провел рукой по лицу. — Не знаю, — снова сказал он. — Мне кажется, что этот смрад все еще преследует меня… хоть я и бежал сюда. Это как трупный запах, никак нельзя от него отделаться…

— Надо идти туда, к Джеймсу… спасти его, помочь! — решительно сказала Мэджи.

Фред удивленно посмотрел на нее: казалось, он только сейчас заметил ее присутствие. На лице у него появилось подобие хмурой усмешки, когда он ответил:

— Что ж, попробуй…

— Погоди, Фред, — остановил его Клайд. — Какой бы там ни был запах, мы должны идти туда и сделать что-то.

— А я разве возражаю? Я потому и прибежал сюда, что надо это сделать вместе… с тобой, — добавил он, искоса посматривая на Мэджи.

— Ладно, — ответил Клайд. — Идем!

— Погодите, — остановила их Мэджи. — Надо взять полотенца: они будут вроде противогазов. Если там такой запах…

Клайд посмотрел на нее сначала недоумевающе, а потом с явным одобрением.

— Молодец, Мэджи! — воскликнул он. — Совершенно верно. Если полотенца смочить…

Через минуту, захватив с собой несколько полотенец из ближней палатки, они уже бежали к реке, к метеориту, к Джеймсу.

Этому нельзя было поверить.

Сначала Клайду показалось, что около реки ничего не изменилось. Так же шумела хвоя огромных кедров, такая же напоенная влагой прохлада исходила от нее, так же журчала вода, стремительно омывавшая валуны и гальку на берегу. Все было точно таким же, как и перед тем, и Клайд на бегу невольно оглянулся на Фреда: да полно, уж не померещилось ли ему то, что он рассказывал? Но напряженное лицо Фреда Стапльтона, его стиснутые челюсти и перекатывавшиеся над ними под кожей круглые желваки мускулов заставили его сразу же отбросить подобную мысль. Взгляд Клайда остановился на лице Фреда только на мгновение, и потом он увидел: метрах в пятнадцати от крутой тропинки, по которой они бежали, неподвижно лежал Джеймс Марчи. Он словно тянулся к гигантскому кедру, у подножия которого лежал черный метеорит. Будто Джеймс пытался в судорожном усилии прикоснуться к черному камню: раскрытые пальцы его правой руки почти дотрагивались до него, но так и замерли в этом незаконченном движении. Левая рука неестественно подвернулась под грудь, когда он падал, и лицо зарылось в гальку. «Джеймс, милый Коротышка, что с тобой случилось?» — чуть не вскрикнул Клайд, остановившись в оцепенении на секунду. Затем он хотел еще быстрее броситься к нему, но Фред схватил его за руку.

— Погоди, Клайд, нужно сообразить, что делать, — сказал он прерывающимся голосом. — Разве ты не слышишь этот запах? Трупный смрад, понимаешь? Погоди! Ты не сможешь подойти!

Сейчас и Клайд почувствовал, как от черного метеорита до него доходил одуряющий странный запах. Он распространялся волнами, будто пульсировал, будто метеорит испускал раздражающее зловонное дыхание, от которого сжимало грудь и перехватывало дух.

— Это издали, и то трудно дышать, — проговорил Фред, все еще удерживая Клайда за руку. — А там, вблизи… там просто нельзя, я ведь тебе сказал…

Да, и еще Фред говорил, что от запаха трудно отделаться, и это правда. Он проникал в грудь и оставался там, и когда ты выдыхаешь его, в горле и ноздрях остается острое раздражение, от которого мучительно хочется кашлять. Нет, это не трупный запах, это что-то другое! Похоже на то, что было тогда, в палатке Джеймса, когда он оставил там развивавшуюся плесень. Сладковатый и вместе с тем острый запах. Если бы он был тогда вдесятеро слабее, то, может быть, был бы даже приятным, кто его знает, как слабое благоухание неизвестных тропических цветов. Но и тогда, в палатке, этот запах одурманивал, а здесь, многократно усиленный, он проникал в легкие, как отравляющий газ, и оставался там, да, да, оставался как расчетливый убийца…

Клайд закашлялся, и ему казалось, что он никак не может остановиться.

— Но… что же делать? — почти беспомощно спросил он у Фреда, когда кашель унялся.

Фред пожал плечами.

— Вот именно, что делать? Пойми, если ты попробуешь приблизиться туда, — он показал на черный метеорит, — то сразу же задохнешься… и упадешь рядом с ним… я уже пытался… — И он в свою очередь закашлялся, как и Клайд.

— Полотенца… вы забыли о полотенцах, — прозвучал около них странно измененный голос Мэджи Бейкер.

Оба обернулись.

Мэджи стояла около них. Одной рукой она прижимала к лицу мокрое полотенце — и от этого у нее так изменился голос, — а другой протягивала Клайду и Фреду два таких же мокрых мохнатых полотенца, из которых крупными каплями стекала вода. — Если ими обвязать голову, — добавила она, — то они задержат запах…

— И ты сразу догадалась намочить их? — недоверчиво переспросил Фред Стапльтон.

— Как видишь, я не кашляю, — ответила Мэджи.

Клайд, не теряя времени, уже схватил одно из полотенец. Он обернул им лицо, закрывая нос и рот, и завязал сзади. Открытыми у него оставались только глаза. Мэджи была права: мокрое полотенце задерживало удушливый запах. Наверно, потом запах снова будет проходить сквозь него, но пока что… Не ожидая, пока Фред завяжет вокруг головы свое полотенце, Клайд кинулся вперед, к кедру, к Джеймсу.

«Не может быть, не может быть! Он, наверно, только без сознания, его нужно как-то вытянуть оттуда». Эти мысли беспорядочно прыгали в голове Клайда. Он слышал, как бежит следом за ним Фред, бежит и грузно спотыкается о валуны и тяжело дышит. Но это доходило до его сознания лишь вторым планом, главное было — Джеймс, Джеймс!

Ну, Коротышечка, ну, милый, повернись же!.. Ведь с тобой ничего не случилось, просто этот проклятьга удушливый запах довел тебя до обморока, вот и все, Коротышечка!..