— Не надо шутить, Фред, — умоляюще сказал Джеймс. — Все это очень серьезно!

— Но не следует и чересчур волноваться, Коротышка, — успокоительно заметил Фред. — Тем более, что, на мой взгляд, ничего особенно серьезного пока не происходит. — Он выпрямился и поискал в кармане брюк сигареты. — Могу тем временем сообщить тебе предварительный вердикт следствия.

— Да ведь ты и не посмотрел как следует, — взмолился Джеймс, все еще сидя на корточках.

— Ничего, ничего, для опытного следовательского глаза мне все уже ясно, — засмеялся Фред. — Только давай выйдем отсюда, из палатки. Мне что-то мало нравится ее запах. И тебе, Клайд, советую выйти.

Клайд увидел, как Фред вышел из палатки, легкомысленно посвистывая. Следом за ним поплелся и обескураженный Джеймс. Он беспомощно посмотрел на Клайда и виновато сказал:

— Если он разобрался во всем этом, то я очень рад, потому что я все еще ничего не понимаю…

Пожав плечами, Клайд вышел за ними. Что ж, может быть, и в самом деле Фреду Стапльтону удалось сразу сообразить, что к чему. В конце концов, у него, что ни говори, практический ум, этого не отнимешь. А то Коротышка, видимо, совсем запутался.

Солнце поднялось уже довольно высоко, оно висело в безоблачном голубом небе как смеющийся огненный диск, от которого во все стороны струились теплые, согревающие землю потоки. Но в воздухе все еще веяло приятной утренней прохладой, ароматной и освежающей. Лес, лес, подумал Клайд, это от его зеленых волн сюда, на поляну, льется душистый лиственный запах, это его близкое прохладное дыхание. Черт возьми, чудесное место выбрали они для своего лагеря!

Фред неторопливо закурил, словно не обращая внимания на немой вопрос, светившийся в глазах Джеймса Марчи, который стоял перед ним в беспокойном ожидании.

— Ну, Фред, ну! — наконец не выдержал Коротышка.

— Что «ну»? — небрежно ответил Фред, с наслаждением затягиваясь сигаретой. — Дело тут ясное. Твоя плесень — великолепный инсектисид!

Он выговорил это слово с большим вкусом, будто раскатав его предварительно во рту, как кругленький шарик.

— Да, инсектисид, — повторил он еще раз с заметным удовольствием. — Ну, такой препарат, который уничтожает насекомых, понятно? Вроде пиретрума. Мне как раз пришлось несколько дней назад обрабатывать такое рекламное объявление: «Нет клопов и тараканов, когда в доме „Баязет“!» Только там химикалии, а тут естественное действие. И это очень здорово, понимаешь ли! Одним словом, природный инсектиеид! Из этого можно сделать хорошие деньги…

Фред мечтательно прищурил глаза. Он выпустил из носа большой клуб дыма и указательным пальцем начал писать в нем слова, мгновенно рождавшиеся в его изобретательном мозгу:

— «Наповал бьет насекомых плесень Марчи и Стапльтона!» Даже что-то вроде рифмы есть. Нет, плесень тут не годится. Какое-то невкусное слово. Значит, вот так: «Стапльтон — Марчи препарат убивает всех подряд». Тоже не очень. «Всех подряд», пожалуй, слишком сильно. Ну ничего, мы все это придумаем. А хорошее объявление, броская реклама — это решает дело… — И он продолжал бормотать себе под нос новые варианты: «Уни-что-жим насекомых средством Марчи и Стапльтона!»

— Послушай, ты это серьезно? — с возмущением спросил Джеймс Марчи, заикаясь от охватившего его приступа гнева. Губы его дрожали, он готов был броситься на Фреда.

Клайд Тальбот давно уже беззвучно хохотал.

— А почему бы и нет? — искренне удивился Фред. Он вопросительно уставился на Джеймса. — Если твоя плесень действительно уничтожает насекомых, почему не заработать на этом деньги? Ведь ты можешь ее разводить, ты сам говорил. Ну и держать ее качества в секрете. Сначала мы заведем небольшое собственное дело, дадим хорошую, звонкую рекламу, а потом, когда инсектисид, — он снова, прищурив глаза, попробовал на вкус это эффектное слово, — когда инсектисид марки «Стапльтон и Марчи» завоюет признание публики, можно будет либо развить дело покрупнее, либо, скажем, продать секрет производства какой-то большой компании. Это я тоже берусь устроить, так что ты не волнуйся, Коротышка! Твое открытие находится в надежных руках!

Джеймс Марчи не выдержал. Он резко повернулся, сплюнул — что было для него совершенно невероятным поступком! — и молча направился к своей палатке.

Клайд дал волю давно душившему его смеху и хохотал что было силы.

Фред недоумевающе посмотрел на него:

— Он что, взбесился? Или ему что-то показалось обидным? Может, Коротышка хочет назвать препарат только его именем? Так ведь это несущественно. Да чего ты-то смеешься, Клайд?

Клайд хохотал еще громче.

— Да ну вас всех к черту! — рассердился в конце концов Фред Стапльтон. — Только начинаешь говорить с вами серьезно, по-деловому, практически, как один вдруг бесится, а второй хохочет как ненормальный… И оба ничего не скажут толком, в чем дело!.. Иди лучше, принеси воды, Клайд, надо готовить завтрак. С вами все равно каши не сваришь…

Он ушел, ожесточенно бросив окурок сигареты.

Клайд овладел собой и перестал смеяться: в самом деле, что это на него напало?

— Вода есть там, в ведре! — крикнул он вдогонку Фреду. — Джеймс, Джеймс, погоди, — обернулся он к Коротышке, — мне что-то нужно тебе сказать, погоди!..

Джеймс Марчи остановился у входа в свою палатку. Он вопросительно смотрел на приближавшегося к нему Клайда. В его лице уже не было гнева: Коротышка отходил тотчас же, сразу, особенно если им овладевали какието мысли. Клайд знал это и начал без предисловий:

— Скажи, Джеймс, может ли иметь какое-либо значение то, что мертвые муравьи оказались именно у одного блюдечка, того, которое справа? И почему у остальных двух блюдечек их не было? Ведь плесень-то ты положил поровну на все три. В чем тут дело?

Джеймс внимательно, очень внимательно поглядел на Клайда, потом опустил глаза вниз. Он колебался, теребя свою курчавую бородку, и видно было, как борются в нем какие-то сомнения.

Клайд пожал плечами.

— Слушай, Коротышка, — сказал он решительно, — если ты не хочешь говорить, то ведь я не настаиваю. Меня просто заинтересовало это обстоятельство, вот и все. А так как оно кажется мне непонятным, то я и хотел спросить у тебя. Больше ничего. — Он сделал вид, будто собирается отойти.

Тогда Джеймс Марчи не выдержал. Он умоляюще посмотрел на Клайда и схватил его за рукав.

— Нет, нет, Клайд, не уходи! Мне очень трудно сказать тебе об этом, — быстро заговорил он, — потому что ты даже сможешь презирать меня после такого… такой оплошности… — У него на глазах чуть не показались слезы.

— Да что с тобой, Коротышка? — изумился Клайд. Он ласково похлопал Джеймса по плечу: — Что происходит с тобой? Или тебя так расстроил Фред со своим инсектисидом? Так ты брось, не обращай внимания, ведь все это чепуха. Разве ты не знаешь, что его хлебом не корми, только дай поговорить о коммерческих предприятиях. Он говорит, что ты одержимый насчет науки. Ну, знаешь, уж быть таким одержимым, как он, в делах любого воображаемого бизнеса!.. Я вволю нахохотался, когда он разглагольствовал, и даже не пойму, почему ты разобиделся!..

Джеймс хмуро проговорил, уставившись себе под ноги:

— Инсектисид… Болван он, вот кто! Рекламу ему вужно, да еще и рифмованную…

— А как же! — рассмеялся Клайд. — Помнишь: «Стапльтон — Марчи препарат убивает всех подряд»! Ну разве не замечательно? Стишки-то, конечно, слабенькие, зато сколько энергии и лаконизма в такой фразе!

Он ожидал, что Коротышка хотя бы улыбнется. Но Джеймс Марчи только покрутил головой.

— С-слушай, Клайд, — очень серьезно, даже, пожалуй, слишком обдуманно заговорил он, — я не хочу, чтобы Фред Стапльтон навязывал мне свои добрые бойскаутские дела…

— Да ты что? — удивился Клайд. — При чем тут бойскауты?

Джеймс чуть-чуть усмехнулся.

— Видишь ли, у бойскаутов есть такой обычай — ведь ты и сам был когда-то в детстве бойскаутом, правда?