Как по товарищу недавней нищеты
Друзья терзаются живые,
Так плачу я о вас, заветные листы,
Воспоминанья дорогие!..
Бывало, утомясь страдать и проклинать,
Томим бесцельною тревогой,
Я с напряжением прочитывал опять
Убогих тайн запас убогий.
В одних я уловлял участья краткий миг,
В других какой-то смех притворный,
И всё благословлял, и всё в мечтах моих
Хранил я долго и упорно.
Но больше всех одно мне памятно… Оно
Кругом исписано всё было,
Наместо подписи – чернильное пятно,
Как бы стыдяся, имя скрыло;
Так много было в нем раскаянья и слез,
Так мало слов и фразы шумной,
Что, помню, я и сам тоски не перенес
И зарыдал над ним, безумный.
Кому же нужно ты, нескладное письмо,
Зачем другой тобой владеет?
Кто разберет в тебе страдания клеймо
И оценить тебя сумеет?
Хозяин новый твой не скажет ли, шутя,
Что чувства в авторе глубоки,
Иль просто осмеет, как глупое дитя,
Твои оплаканные строки?..
Найду ли я тебя? Как знать! Пройдут года,
Тебя вернет мне добрый гений…
Но как мы встретимся?.. Что буду я тогда,
Затерянный в глуши сомнений?
Быть может, как рука, писавшая тебя,
Ты станешь чуждо мне с годами,
А может быть, опять, страдая и любя,
Я оболью тебя слезами!..
Бог весть! Но та рука еще живет, – на ней,
Когда-то теплой и любимой,
Всей страсти, всей тоски, всей муки прежних дней
Хранится след неизгладимый.
А ты?.. Твой след пропал… Один в тиши ночной
С пустой шкатулкою сижу я,
Сгоревшая свеча дрожит передо мной,
И сердце замерло, тоскуя.
