- Хочешь, чтобы я сфоткал вас вместе?

Голос Кингстона пугает меня, но я не роняю телефон. И так как Натали с нетерпением кивает,  поворачиваюсь и вручаю ему его.

- Конечно, было бы здорово. Спасибо.

- Мне только в радость, - он улыбается. – И Эхо? После этого мне очень бы хотелось немного твоего внимания, хочу показать тебе кое-что особенное для меня.

- Думаю, группа нуждается в тебе прямо сейчас, - уклоняюсь я, избегая быть наедине с ним. – Ты же гид.

- Все уже улажено.

Он машет, и я вижу, что Берк идет к нам. Я смотрю на Нат, которая уже заметила его и пытается со всех сил не улыбаться от уха до уха.

- Что ты хочешь мне показать? – я иду вперед и спрашиваю, сохранив  свое любопытство дольше, чем я ожидала.

- Увидишь, - говорит он, подмигивая. – Во-первых, проведешь время со своим другом, чтобы я смог сфотографировать твою очаровательную улыбку. И, кстати, она просто восхитительна. Я рад, что вы двое подружились.

- Она такая, - отвечаю я, затем направляюсь к Нат.

- Собираюсь оставить тебя через минуту, чтобы пойти и пофлиртовать с Берком – ты об этом уже догадалась, верно? – бормочет Нат, когда я сажусь рядом с ней.

- Тип того. И почему я не удивлена, - говорю с мягким хихиканьем. - У Кингстона есть что-то особенное.

- Слышала. Надеюсь –  это его член. – Она усмехается. – Потому что готова поспорить, что он то у него чертовски особенный.

Когда Кингстон рассмеялся, я съежилась. Не нужно беспокоиться о том, слышал ли он ее, так что я просто трясу головой… потому что, что мне еще остается делать.

- Куда это, Бога ради, ты меня ведешь? - спрашиваю я, заинтригованная и возбужденная, когда идем через деревню с Кингстоном.

Прежде, чем он может ответить, мы достигаем вершины холма. Мне не хватает воздуха, мои глаза наполняются слезами, потому что я знаю, глубоко в душе, где мы находимся.

- Это где…

- Твои родители впервые встретились, - это звучит, как продолжение фразы, с трепетом от эмоций.

Его голова дергается в мою сторону, глаза широко раскрыты от удивления. – Как ты об этом узнала?

- Твой отец рассказал мне историю.

- Серьезно?

Я приближаюсь к воде впереди нас. – Да, он очень детально все описал, когда говорил, - отвечаю я, больше себе, чем ему.

- Хмм.

- Что? – я присаживаюсь на корточки и провожу руками по ледяной воде, глядя на него.

- Это просто… странно, - отвечает он, потирая затылок.

- Почему это?

Он не отвечает, он смотрит в одну точку, что означает о его задумчивости.

Я скольжу на землю и снимаю обувь, начиная понимать, почему Миранда ее сняла. Причиной была вода – то, как она плавно течет по мшистой гальке и острым камушкам, маня к себе.

С ногами, погруженными в прохладу, я позволяю себе запрокинуть голову, и мои волосы тут же спадают мне на плечи. Закрываю глаза, вздыхаю в полном удовлетворении.

- Я ошибался, - его голос хриплый и напряженный. – Это совсем не странно.

Блаженно. Смотрю через плечо, чтобы найти напряженность в его взгляде, настолько сильную, что все мое тело начинает дрожать, и я не могу отвести взгляд.

- Мой отец не очень скучает. - Он подходит ближе, протягивая мне руку. – Пошли.

Я соглашаюсь, давая ему мою руку.

Он ведет нас к огромному дереву. Под ним есть корзина для пикника и одеяло.

- Теперь ты увидела мое особое дерево, тоже.

- Кингстон…

- Я понял, никаких воспоминаний. Прости. Но, прошу, сядь и пообедай со мной? – спрашивает он, используя свой голос и глаза.

- Хорошо, - говорю я, кивая. Он помогает мне сесть на землю, затем присоединяется ко мне сам.

Я нервничаю и жую нижнюю губу, оглядываясь, когда он достает все из корзины. Противоречивые чувства ведут борьбу внутри моей головы. Льстит ли мне, что он делится  таким святым местом и частью своей жизни со мной? Да. Но в тоже время, я держусь за свое сопротивление изо всех сил.

 - Что ты говорил о том, что твой отец не так сильно скучает? – спрашиваю я.

- Я никогда не слышал, чтобы он кому-то рассказывал, кроме меня, историю о том, как он встретил мою маму, но он решительно выложил все тебе. – Он прекращает рыться в корзине и смотрит на меня. – Видимо, он почувствовал какую-то причину, чтобы сказать тебе. Как ты думаешь, что это за причина?

- Я просто восхищалась ее портретом.

Он медленно качает головой. - Я подозреваю, что было гораздо больше, чем это.

Я тоже, но я этого не скажу.

Кингстон двигается, придвигаясь ближе так, что наши ноги теперь касаются друг друга, его рука ложится на мое колено. – Он не знает, что когда я смотрю на тебя, я вижу, что он видел, когда смотрел на мою маму – настоящую, невероятную и абсолютно безусловную любовь.

Я карабкаюсь назад, как испуганный краб.

- Кингстон, - выдавливаю я, - ты же согласился на просто дружбу, больше ничего.

Он быстро настигает меня, его губы захватывают мои, прежде чем я осознаю, что только что произошло.

 - Тебе прекрасно известно, что между нами никогда не было просто дружбы, и никогда не будет. Даже когда ты была несовершеннолетней и находилась в доме своего отца, это всегда было больше чем друзья. Ну же, отрицай снова.

Его губы касаются моих в легком поцелуе. Мои глаза закрываются, когда мой рот трепещет под его ртом, все мое тело изнывает от тоски, и я боюсь, что больше не смогу сопротивляться.

- Поцелуй же меня, Эхо, - произносит  в мой рот.

И тут меня осеняет, я беру себя в руки, отстраняюсь и встаю.

- Кингстон, нет! Я не хочу быть такой жестокой в этом прекрасном, важном месте, но я имела в виду то, что сказала, только друзья и ничего большего! Я не смогу выдержать этого снова, больше не хочу этого! Если ты продолжишь в таком же духе налегать на меня, то полностью потеряешь меня… навсегда.

- Эхо, подожди! - кричит он мне вслед, когда я убегаю тем путем, которым мы пришли, без моей обуви, не видя ясно сквозь поток слез.

- Стой же! - снова требует он несколько минут спустя, немного запыхавшись, после того, как догнал меня. Он дергает себя за волосы. – Боже! Чем сильнее я пытаюсь, тем хреновее все у нас с тобой получается! Я знаю, что ты хочешь искренности, великих романтических жестов… вещей, поэзии и умерли в один день. Именно это я хотел тебе дать, показать тебе. И я более чем счастлив, дарить тебе все это!

- Хотел, Кингстон – прошедшее время! Я решила жить дальше, и тебе уже пора сделать тоже самое. Не так уж и сложно. Ты уже это делал раньше.

Он спотыкается от боли, горького яда в моем голосе.

- Нет, не делал. Если ты позволишь мне объяснить…

Он снова подходит ко мне, но я уворачиваюсь от его прикосновения.

- У тебя было достаточно времени, чтобы объясниться, но ты этого не сделал.

Теперь мы действуем по моему времени, моему графику, я не хочу больше этого слышать!

Его лицо... Боже, как будто я ударил его.

- Почему нет? - спрашивает он в приглушенном упрямстве, который рвет мое сердце на части.

- Потому что, - задыхаюсь сквозь хныканье: - Я верила тебе и не могу позволить себе снова наступить на одни и те же грабли.

Я выхватываю ботинки с его рук и убегаю как можно быстрее. 

 Кингстон дал мне побыть в одиночестве, которое, как он догадывался, было судьбоносным решением на то время. Он не разговаривал со мной с тех пор, просто шел достаточно далеко позади меня, уважая мое личное пространство, но при этом следил достаточно пристально, чтобы я не потерялась.

- С тобой все хорошо? – тут же спрашивает Нат, как только я возвращаюсь. Ее обеспокоенный взгляд скользит от меня к Кингстону, который проходит мимо, тупо смотря вперед.

 - Честно? - спрашиваю я, не в силах врать.

Она слегка касается моего локтя. – Конечно. Ты бы не была моей соседкой и самой близкой подругой, которая когда-либо у меня была, если бы лгала мне, разве я не права?