– Когда я здесь, я считаю ее своей. Может быть, в мое отсутствие она служит кому-нибудь еще, я не против.

На языке вертелась куча вопросов, но Леська подумала и не стала их задавать. Из-за ощущения, что Антон и так поделился с ней слишком многим. Слишком личным. Он мог бы просто показать чужой мир, а привел именно в это место, в котором он был слишком своим.

Спустя какое-то время Антон тронул ее за плечо:

– Пойдем. Ты замерзла.

Девушка обнаружила, что и правда уже закоченела и даже не заметила, поглощенная созерцанием пейзажа.

Они снова взялись за руки и стали перед проемом из двух камней.

– Смотри расфокусированным взглядом, – шепнул Антон.

Леська послушно уставилась вперед и одновременно в никуда, снова отдавая магию кому-то или чему-то неосязаемому. Сначала ничего не происходило, а потом вместо отвесных скал впереди ей пригрезился ночной парк и шум деревьев.

– Видишь?

– Угу.

– Идем!

Шаг вперед – и они снова на перекрестке трех аллей, неподалеку мирно светят немногочисленные огоньки спящего корпуса, а вокруг вместо сумасшедших гор мирные газоны и идиотские статуи.

Девушка молчала, пыталась переварить увиденное и не могла. Она хотела туда, обратно, смотреть бесконечно на этот серый залив. Антон тоже ничего не говорил, давая подруге время отдышаться от впечатлений. Леська глубоко вдохнула, выдохнула, собрала себя в кучу, потом подняла глаза на Антона:

– Я не знала, что могу ходить в мир за гранью. Как это вышло? Ты мне расскажешь?

Антон, улыбаясь, смотрел на нее:

– Расскажу. Но сначала пообещай, что выполнишь мою просьбу.

– Всё, что хочешь.

В ту секунду Леське действительно казалась приемлемой любая цена за возможность ступить на серую скалу над фьордом. В темноте она едва могла различить лицо Антона, но ей показалось, что его выражение сменилось с напряженно выжидающего на игриво-насмешливое. Антон интимным жестом заправил ей за ухо прядь волос и прошептал:

– Тогда проведи со мной ночь.

– Чтоооо?! – Леська обнаружила, что все еще держит его за руку и гневно выдернула свою ладонь. Антон расхохотался, обрывая все ее почти уже озвученные ругательства.

– Переночуй в нашей палатке – всё что прошу. Не надо искрить! Эй, и бить меня ногами не надо! Стой!

– Зачем мне надо ночевать в вашей палатке? Отгонять от тебя сокурсниц Дэна? Сам не справишься? – Леська немного остыла, но теперь не понимала всё еще больше.

– И это тоже, – заверил Антон. – Они на меня так смотрят, что я чувствую себя голым.

– Это с каких же пор тебя смущает женское внимание? – больше всего девушке хотелось треснуть по этой наглой роже чем-нибудь тяжелым, но никакого полена под ногами не валялось.

– Их слишком много, я боюсь не выспаться, – серьезным голосом ответил Антон, но потом не выдержал и заржал. – Просто Глеб прислал смс, чтобы вы с Сашкой были у нас на виду сегодня, – объяснил, наконец, он. – Не знаю, зачем это ему. Но я решил, что если вы переночуете с нами, Глеб точно не придерется.

– А о моей репутации кто-нибудь из вас подумал? – с горечью поинтересовалась Леська. Антон взглянул на нее с притворным сочувствием:

– Шутишь? Ты разве не знаешь, что о нас думает весь твой курс?

Опаньки, приплыли. Леська молча переваривала новость, пока плелась за Антоном к палатке. С какими в сущности порочными людьми ей довелось учиться. Никакой веры в простые товарищеские отношения. И ведь ничего ж с этим не сделаешь. Даже если она залезет на дерево и будет орать в мегафон на весь лагерь, все только глубокомысленно хмыкнут и продолжат думать свое. Леська поймала взгляд, которым наградили Антоху сидящие у костра девчонки, и внезапно развеселилась – что ж, по крайней мере, у нее неплохой вкус.

В палатке обнаружились Сашка и Дэн, которые играли в карты. Ведьма мухлевала по-страшному, но оба были уже слишком «выпимши», чтобы это имело какое-то значение.

– Мне надо за спальником сходить, – спохватилась Леська.

– Возьми мой, – Антон сгрузил ей в охапку спальный мешок.

– А ты?

– Мне не холодно.

Какое-то время по кругу ходила бутылка с вином и избитые страшилки, которые почему-то сейчас вызывали гомерический хохот. Постепенно Сашку с Дэном сморило. Леська залезла в одолженный спальник, Антон просто растянулся на одеяле, положив руки за голову, и уставился мечтательным взором в потолок. Леська дернула Антоху за рукав:

– Ты обещал рассказать.

И Антон начал рассказывать.

Попасть в мир за гранью оказалось не очень-то и сложно. Был бы порог, который надо перешагнуть. А порогом могло быть что угодно: дверной проем, перекрестки, даже пара растущих рядом деревьев. Через одни проходить было легко, через другие очень трудно. Чтобы пройти, нужно было отдать порогу немного магии и немного крови. Но есть ночи, как сегодня, когда границы становятся прозрачными, а маги чересчур сильными, тогда без крови можно обойтись.

– Любой человек может перейти порог? – спросила Леська, осмысливая информацию.

– Нет. Не наделенный магией сможет, только если его проведут. Альвы так уводят людей к себе в холмы, помнишь легенды?

– Почему мы можем, а другие нет?

Антон помолчал. Потом прошептал, не отрывая взгляд от потолка:

– Как ты думаешь, почему ты можешь колдовать, а другие не могут? Это всё твоя кровь, Лесь. Кто-то из твоих предков был оттуда, из мира за гранью. Так у всех, кто владеет магией. Наша кровь открывает двери и заставляет работать слова. У кого-то связь с альвами сильнее, и значит, сильнее их магический дар. Кто-то слишком далек от них и может лишь гадать на картах… К тому же кровь не всегда дает о себе знать.

– А почему мне раньше никто об этом не рассказывал? – возмутилась Леська.

– А потому что мало кто об этом знает. Думаешь, многие смогли проследить свою связь с фэйри? Фиг там. Только те, у кого они в ближайших родственниках. А таких сейчас очень мало…

Леська задумалась о своей семье. Насколько ей было известно, родители ничего не знали о магии. Вряд ли они смогли бы скрывать свой дар от собственной дочери больше двадцати лет. Дальше же, начиная с прабабушек генеалогическое древо проследить было почти невозможно, слишком уж перетрясло его за минувший век.

– Получается, мы можем жить на два мира?

– Нет. Чем дольше ты находишься там, тем сильнее мир меняет под себя. Если остаться в Альвхейме – превратишься в альва.

Антон замолчал, вспомнив свое сидение в подземелье Неблагого Двора. До того, как попасть туда, он и так слишком долго уже находился в том мире. Он чувствовал, что пора уходить, но не успел, задержавшись еще на пять месяцев. Попав к людям, он не узнавал себя в зеркале. Неестественно яркие глаза, заостренные черты лица, мысли на чужом языке и неуклюжие попытки сформулировать фразу на родном… Через неделю всё вернулось в норму. Антон зевнул и предложил:

– Давай спать, а?

– Э, но я еще столько всего хочу узнать!

– Но мы же можем отложить этот познавательный экскурс до завтра?

– Ладно, – пробурчала Леська, зарываясь поглубже в спальник. Спать действительно хотелось просто невыносимо, но заснуть, как назло, не получалось, так как не получалось согреться. Спустя какое-то время Антон спросил:

– Чего ты вертишься?

Леська мысленно чертыхнулась, она была уверена, что он уже спит.

– Замерзла. У тебя спальник на рыбьем меху.

Антон чуть слышно фыркнул, потом повернулся и обнял девушку, подгребая вместе со спальником себе под бок.

– Спи.

Когда Леська пришла в себя от изумления, выяснилось две вещи: от Антона идет ровное приятное тепло, сам Антон уже преспокойно спит и видит сны. «Это определенно лучше любого камина», – подумала Леська, но заснуть смогла только когда бешено стучащее сердце вернулось на прежний ритм.

Глава 5. Болото среднерусской полосы

Утром на подходе к своей палатке Леську окликнула Оксана.

– Эй, а что за мужик к вам ночью приходил?

– Что? – та непонимающе смотрела на старосту.