– Неудобь, как пункт назначения – первый случай в практике Эскадрона, – сказал Захар по рации.

– Это меня и бесит.

– Тебе-то какое дело, разноголовая?

– Клод так соблазнился деньгами, что пренебрёг принципом полного владения информацией, прежде чем идти на миссию?

– Эй, разноголовая, ты забываешься. Ты не командан, Клод не обязан отчитываться.

Мы поднялись на вершину холма и огляделись. Те же самые кипящие озера химикатов, сияющие прожилки магмы, теряющиеся в дыму. Связь ещё работала, Захар доложил Клоду:

– За холмом такая же адская херня, что и везде.

Когда вернулись к точке высадки, обнаружили, что наши уже пробурили несколько пробных скважин. Инфракрасный сканер просигналил об обнаружении полости на глубине двухсот метров.

Клод дал сигнал Руди, она расширила толщину луча.

Вскоре в земле образовалась круглая дыра, из которой бил воздух. Даже сквозь скафандр чувствовалось, что прохладный. Над дырой установили лебёдку. Клод и Антуан пристегнулись и первыми опустились вниз. За ними я, Гоша, профессор и Захар. Последним спустился д’Егор.

Руди и Карл остались наверху.

Коридоры бункера завалены обломками скал или спёкшейся землёй. Тем страннее было ощущать под ногами хлюпающую воду. Клод и профессор обсуждали, куда повернуть и стоит ли задерживаться у найденных предметов?

Фонарики выхватывали из темноты очертания окаменевшей бронетехники странной конструкции. Вдоль стен стояли шкафы с оторванными дверцами. В них навечно приросли автоматы, покрытые слоями минералов или каплями застывшей века назад магмы.

Я попробовала выдернуть один образец, но он развалился на куски, как плохая бутафория.

– Древнее оружие, безусловно, очень интересная находка, – сказал профессор, – но наша задача найти кабинет правителя. Боюсь, для оружия останется мало места в ящиках.

– Ничего, – ответила я. – Отвезём первую партию артефактов, вернёмся во второй заход…

– Второго не будет, – сказал Клод. – Патрик Паск приказал взорвать бункер, после выноса нужных предметов.

– Это же варварство, – ужаснулся профессор. – Да тут артефактов столько, что хватит заполнить целый музей.

– Клиент заказывает, мы выполняем.

Я помахала лучом фонарика, привлекая внимание Клода:

– Откуда ты знаешь, найдём ли мы что-то важное или нет? Вдруг важное как раз упустим. Второй заход на разграбление добедового бункера – логичная процедура…

– Отставить обсуждение заказа. Сенчин научный консультант. Он и решит, что важно, а что нет.

Хоть я и слышала голос по рации, а сам Клод шёл где-то впереди, отчётливо представила, как морщится его лоб.

Несмотря на запутанность коридоров и завалы, цель была найдена.

– Однозначно здесь, – Сенчин посветил на стену с дверью наполовину залитой старой магмой. Сохранилась табличка с выпуклыми старо-франковскими буквами

P R E Z I D E N T

Антуан присел перед наплывами магмы и поковырял ножиком, который умудрился хранить даже за сапогом скафандра:

– Крепко взялось. Нужно взрывать.

– Не-не-не, – запротестовал Сенчин. – Иисус-дева-мария, вам лишь бы взрывать.

– Да мы её до утра колупать будем, – возразил Антуан.

– Или лазерный бур настроить, – предложила я.

– Отставить высказывание противоречивых мнений, – вмешался Клод. – Делаем, как велит профессор.

Профессор велел лучшим воинам в Империи Ру́сси взять кирки и начинать работать. Разбивание монолита магмы заняло несколько часов. Профессор отказался применить хотя бы микроскопические заряды взрывчатки. Гоша клялся, что сможет рассчитать направление и дозу так, что ударная волна будет «не сильнее пуканья младенца». Но профессор мстительно отвергал все варианты, наслаждаясь властью над теми, кто его недавно унижал.

Работали посменно. Пока одни стучали – другие бегали на поверхность, пополняли запасы кислорода.

Профессор и Клод отправились вглубь коридоров, исследовать.

– Добедовые бункеры, – слушали мы по рации лекцию Сенчина. – Настоящие сокровищницы. Депозиты знаний – называют их археологи, или, более шутливо, – консервы, подразумевая, что в бункерах законсервированы знания и технологии народов более развитых, чем мы.

– Щедрые были предки, – пыхтел Гоша, орудуя киркой. – Читал где-то, что за последние три века открыто более сотни бункеров разных эпох и степени сохранности. Не считая давно известных бункеров, разграбленных ещё в дикие времена.

– Всё дело в Большой Беде, люди пытались укрыться от катаклизма, спасти себя и цивилизацию, – пояснил профессор. – Нет лучшего способа спастись от гнева планеты, чем спрятаться в её недра.

– Но разве это их спасло? – спросила я. – Все эти бункеры находятся на территории Неудоби. Стоило так напрягаться ради того, чтоб сдохнуть в бункере, не имея возможности выйти.

– Их не спасло, а вот наших предков – спасло. Не забывайте, мадемуазель, мы все потомки людей, которым повезло выйти из бункеров живыми.

Эфир заполнил грохот, сопровождаемые возгласом Гоши:

– Открыли, профессор, возвращайтесь.

Мы установили в комнате Prezident несколько прожекторов. Сохранность интерьера здесь была лучше, чем в затопленных и заваленных коридорах. Нет наплывов магмы или воздействия потоков из химикатов, образующихся в недрах Неудоби. Вероятно, комната была дополнительно изолирована от общего пространства бункера.

Столы, стулья, многочисленные шкафы – всё было в сохранности. Если не приглядываться, можно подумать, что я находилась в заброшенном загородном доме.

Клод объявил по общей связи:

– Напоминаю, во время поисковой операции личный состав слушается профессора, как моего второго. Ясно? Сенчин, продолжай руководить.

– У меня просьба, ничего самовольно не трогать. О любой находке докладывать мне.

Под руководством Сенчина Клод и Антуан выбирали предметы, укладывали в ящики. Я и Захар оттаскивали их к дыре, подцепляли на верёвки и отсылали на поверхность.

Профессор восхищался сохранностью предметов в кабинете. Подбегал к решётке в стене, стучал кулаком и кричал:

– Только поглядите. Местами даже вентиляция работает. Умели же строить раньше. Взрывать исторический памятник – это дикость, дикость.

Ожидая новой партии ящиков с артефактами, я открыла наугад несколько дверок стола в углу комнаты.

Среди трухи и непонятных окаменевших предметов нашла плоскую металлическую коробочку. Замочный механизм проржавел и зарос каким-то минеральным налётом. Расковыряла замок ножом, поддев верхнюю крышку. Перчатки обдало сжатым воздухом, сохранившимся внутри коробочки. Вместе с воздухом выкатилось несколько мелких поролоновых шариков, сплюснутых от долгого хранения.

Внутри, под слоем шариков, лежал старинный ординатёр-табло. Очень тонкий, лёгкий. На пару секунд я сняла перчатку, поскребла ногтем корпус артефакта.

Остаточное сознание Клода сурово утверждало, что находку нужно положить на место: Сенчин решает, что брать на поверхность, а что нет.

Забыла, что я не командан, что приказ о недопустимости самовольного исследования бункера распространяется и на меня. Забыла или… игнорировала? При попытке разобраться в источнике моих решений, началось головокружение и мельтешение белого мусора в синем диссоциативном электролите. Принять блонамин не было возможности, кроме того, я и так закинулась двумя таблетками перед выходом в Неудобь.

«Раз Клод не желает знать, что в действительности ищет Патрик Паск, то я желаю», – убедила то ли себя, то ли воображаемого Клода в себе. – «Да и какой этот Патрик Паск техноархеолог музея? С военной-то выправкой? Да от него за километр несёт Имперской Канцелярией».

Оглянувшись и выбрав момент, сунула находку в свой вещмешок.

Наравне с желанием раскрыть тайну, зашевелилась совесть. Тянуло посоветоваться с Антуаном. Хотя бы намекнуть, провести собственное расследование, но было ясно, что верный аджюдан не оценит смелости моего поступка.