– Тогда работай из бортовых орудий обоих бронепежо. Карл, бери автомат.

Бронепежо поставили друг против друга. Ящики с артефактами подставили к бортам, чтоб можно было стрелять поверх крыши.

Захар спешно курил последнюю в жизни сигарету и проверял, хорошо ли движется пулемётная лента.

Наравне со всеми я выполняла приказ, имитируя воодушевлённость. Но слишком хорошо знала, что происходило на душе у командана: вдохновляя подчинённых на борьбу, он не находил поддержки для себя. Только я знала, что Клод, уверенно глядящий в прицел автомата, сейчас усердно молился и просил Деву Марию о быстрой смерти.

Я подошла к ящику с гранатами и рассовала их по подсумку. Огляделась. Антуан был неподалёку. Взяла несколько гранат и подошла к нему:

– Не забудь.

– Мерси.

Он разложил их в подсумок. Улыбнулся:

– Эй, у тебя же, типа, нет доступа к взрывчатым боеприпасам? Дядя Кирилл чётко прописал это в твоём формулярном списке…

– Ты же знаешь, что мы не справимся с оравой выживанцев.

– Это да…

Мы помолчали. Антуан первым отвернулся, сделав вид, что поправляет ремешок на автомате.

Я грубо развернула его за плечо:

– Мне лучше, чем тебе известно, что никогда нельзя терять время на то, чтоб подавлять чувства.

Притянув его за ворот, поцеловала в губы. Ожидающе отпустила.

– Я… Я… думал… – смущённо пробормотал Антуан. – Просто…

– Не трать время. Нам недолго осталось.

Антуан обнял меня и поцеловал.

– Вот ещё новость, – сказал Клод, глядя на нас. – Отставить внеуставное мацание6… Хотя, впрочем, продолжайте.

Руди вдохновил наш пример. Она оставила боевой пост и подбежала к Клоду:

– Перед смертью хочу сказать, что люблю тебя и всегда любила. Я знаю, ты против отношений…

Попробовала поцеловать. Клод отпихнул её:

– С ума все посходили? Я не собираюсь умирать. Капрал-шеф Руди Звягинцева, вернись в строй.

Руди успела коснуться плеча Клода губами. Вернулась обратно в башню бронепежо. Через секунду стала яростно стрелять в приближающихся врагов.

Гоша как всегда пофилософствовал:

– Перед смертью из людей, вместе с дерьмом, выходят все скрытые чувства.

Прицелился в свою снайперскую винтовку. Выстрелил. Один из вражеских бронепежо потерял управление и завалился набок, придавив мотоциклиста, что ехал рядом.

Обычно, после первых потерь, выживанцы поворачивали обратно, но сейчас, понукаемые Дель Фином, они ещё громче заорали. По нашим бронепежо защёлкали первые пули.

Я прицельно стреляла в толпу, успевая оценивать боевую обстановку в Эскадроне. Ненужная рядовому привычка командана.

Негрянин Карл неторопливо стрелял то одиночными, то тройными, то случайным количеством, залихватски переключая режим стрельбы. Именно таким способом, каким запрещают переключать на первых же занятиях в академии.

Гоша, опустив окровавленную правую руку, работал левой. Д’Егор поглядывал на него, прикидывая, что выгоднее: заняться рукой снайпера или продолжить стрелять из автомата?

Захар водил стволом пулемёта, спокойно попыхивал окурком, будто поливал из шланга грядки цикория. Любил понтонуться невозмутимостью.

Клод тоже стрелял, изредка окидывая взглядом эскадронцев:

– Что, Гоша, теперь есть в кого пострелять?

– Командан, ассортимент такой, что не знаю с кого начать и кем продолжить.

Антуан вдруг махнул автоматом и, не выпуская его из рук, упал с ящика. Я бросилась перед ним на колени и попыталась заткнуть рукой рану на его шее.

– Рядовой Жизель, – заорал Клод, – вернись в строй!

Я посмотрела на него. Вероятно, в моём взгляде было нечто такое, отчего Клод мягко повторил:

– Силь ву пле, в строй.

Я убрала руку с шеи аджюдана и схватилась за автомат. Д’Егор уже подполз к Антуану и осматривал ранение.

Выживанцы подобрались вплотную. Впереди всех ехал Дель Фин на мотоцикле с коляской, в которой вместо пассажира размещался концертный динамик. Дель Фин сдёрнул с себя майку и блестел на солнце чёрными накачанными бицепсами. Верещал в любимый громкоговоритель:

– Я мчусь к тебе, Клод! Пиши завещание!

Пулемёт Захара замолчал. Амбразуру башни залило пламенем из зажигательного снаряда. Руди стреляла из башни второго бронепежо. Ещё немного и всё кончено. Выживанцы просто задавят количеством.

Клод никогда не был так близок к проигрышу. Это я ощущала и по себе. Он сдался. Стал искать глазами Руди. Захотел перед смертью посмотреть на неё, ощутить ту нетребовательную любовь к нему, которую Руди всегда сдерживала, но при этом одновременно носила напоказ, как драгоценность.

Я знала: он пожалел, что так и не достал для тёти Наташи лицензию на деторождение. Общая черта Яхиных, мы сожалеем не о том зле, что причинили, но о том добре, что не успели принести нуждающимся.

Последний раз глянула на лежавшего без сознания Антуана, д’Егор обматывал его шею бинтом. На глазах моих выступили слёзы – одна из женских привилегий, которую память Клода не способна оценить.

Не хотелось умирать, прожив чуть больше месяца.

Нетерпеливый выживанец на мотоцикле подкатил к бронепежо и на ходу выпрыгнул, цепляясь за крышу. Ударом приклада я отправила его на землю, а кто-то добил выстрелом.

Тут нас накрыла волна горячего воздуха. Взметнулась пыль. Над головой что-то промелькнуло, а по степи пробежала тень. И только потом оглушил рёв реактивного двигателя, прорвавшийся сквозь шлемы.

В стену врагов врезались две ракеты. Раздулись огненными шарами, раскидывая машины. Колесо от выживанского мотоцикла стукнулось о крышу рядом со мной.

Рёв отдалился и снова стал нарастать.

Результат второго захода выживанцы ждать не стали. Не обращая внимания на усиленные динамиком окрики Дель Фина, развернулись и беспорядочно разъехались по степи. Бронепежо сталкивались друг с другом, сбивая мотоциклистов. Блестящая спина Дель Фина исчезла в пыли.

Штурмовик Тифон-34 с гербом Империи послал ещё несколько ракет в рассеивающееся войско выживанцев. Пролетел над обороняющимися и накренился вправо-влево, приветствуя Эскадрон.

Из бронепежо выскочил профессор Сенчин с рацией. Как безумный, повторял услышанное по радио:

– Патрик Паск вызывает Эскадрон Клода. Патрик Паск вызывает Эскадрон Клода.

Клод принял рацию и ответил:

– Клод на связи. Скажите, Патрик, все археологические экспедиции поддерживает имперская аэронавтика?

Патрик Паск хихикнул:

– Нет, только особо важные. Ведь знание – сила. А сила – это Империя.

Меня натурально коробило от того, что не владела информацией о происходящем в таком же объёме, что и Клод. Слишком сильна во мне команданская привычка анализировать, сопоставлять и оценивать.

Приноровилась узнавать о команданских делах из косвенных источников: из бесед с дядей Кириллом, из случайных высказываний Гоши, от словоохотливого, но почти бессодержательного Захара.

Насколько я смогла выяснить, Патрик Паск был доволен находками, хотя задавал Клоду странные вопросы. Точно ли мы не забыли никаких документов? Осмотрели все стены? Вдруг, там замаскированный сейф?

Отчёт про нападение австралийцев выслушал скептически:

– Скорее всего, это какие-то выживанцы. Зачем австралийцам наши исторические находки?

Клод возразил:

– Мы мало знаем об австралийцах. Быть может, поэтому стоит расследовать подробности инцидента?

– Я простой работник музея.

– То есть штурмовик, что нам помог, из музейной коллекции?

Паск ушёл от ответа:

– Внешняя политика это не моя компетенция. Тем более с такими полумифическими сущностями, как австралийцы.

– Был бы там, убедился, полностью они мифические или наполовину. Сама Иисус-дева-мария оберегал Эскадрон.

– Не Иисус-дева-мария, а твой ум и опыт, командан Клод. И немного штурмовик имперской аэронавтики, что случайно барражировал в том районе. Мы не зря обратились за услугами в Эскадрон Клода. Деньги получены? Дело закрыто.