— Н-нет, не хотел. И почему сразу я?!

— Физик слишком старый для студента и не спортивный для рукопашника, Уборщик котиков рисовать умеет, ну а Мистик — девушка. К тому же, у тебя больше всех часов в «Мортал комбат» и в «Теккен» наиграно, я видела рейтинги.

— Может, лучше я в столовую, а? Разнюхаю, что к чему, и таланты мои там пригодятся.

— Значит, в столовую пойдешь вместе со всеми. Это приказ, и он не обсуждается. Мистик, вытащи-ка нам предсказание на эту миссию…

Гадалка зашуршала своей колодой:

— Солнце. Успех, счастье, достижение цели, исполнение заветных желаний. Считается самой лучшей и позитивной картой Таро в любых раскладах.

— Ну вот, видите! Так что выше носы, Неудачники. Химик, а ты пока сообрази-ка нам всем следующие документы…

Итак, Отряд Неудачников отправился на «охоту».

Физик пошел искать и спаивать своего «коллегу», чтобы завтра выйти вместо него на работу. Сирена — демонстрировать свои вокальные данные, чтобы устроиться на кафедру музыки. Ну а Мистик попытается пробиться в местную столовую, уж не знаю, в каком качестве. Почему-то у меня никак не получалось представить ее ни в качестве повара, ни на раздаче еды, ни уж тем более — посудомойкой.

Химику было проще всего, потому как он играл роль переведенного из другого педагогического ВУЗ-а студента, так что ему хватит и пакета бумаг.

Ну а, я по велению эрудиции и чувства юмора Сирены, на ближайшее время превратился в Бонифация Петровича Водкина, перспективного выпускника Новосибирской художественной академии. Уверен, что такие ФИО она выбрала специально, чтобы я старался побыстрее закончить это дело и снова стать самым обычным и нормальным, э-э-эм, Уборщиком.

— Гхм-гхм… Кхе-кхе, кхе!

В третий раз мое «непринужденное» покашливание уже выглядело как приступ астмы. Но заведующая кафедрой изобразительного искусства по-прежнему не обращала на меня никакого внимания, продолжая болтать по телефону:

— …представляешь? Ноги, говорят, переломало, голову сплющило и все — аж два месяца больничного! И это как раз накануне весенней сессии, а?! Ну это как же нужно не любить свою работу, чтобы такую вот нам подлянку устроить? И я тоже не представляю!

— Роза Марковна!

Наконец, не выдержал я такого демонстративного равнодушия к своей персоне.

— Вы еще здесь? Я же сказала, что заказ оплатила онлайн, так что оставляйте и уходите… — наконец-то снизошла до меня завкафедрой.

Которой оказалась неприятная на вид сморщенная тетенька лет шестидесяти, невысокая, сухонькая, с крупной головой, которую еще вдобавок утяжеляла массивная высокая прическа.

На самом деле этой дамочке «всего» 53 года, а фамилию она носила французскую: Буше. Да-да, Роза Марковна Буше. На самом деле-то, конечно, она самая что ни на есть Мясникова по мужу, но после его смерти (от рака легких) сменила фамилию на ее французский вариант.

— Боюсь, что оставить в этих стенах я могу лишь свой опыт и любовь к искусству. Меня к вам прислали из Академии, на замену. Вместо, как я понимаю, пострадавшей в аварии коллеги.

И я громыхнул по столу целой пачкой документов, подготовленных на фотопринтере: диплом, аттестаты, рекомендации, грамоты и так далее. Целая куча бесполезной бумажной макулатуры.

Которую, разумеется, Роза Марковна изучать не стала.

— А почему мне про вас никто ничего не сказал?

Она сдвинула свои крохотные круглые очочки на самый кончик носа. К слову, стекла в которых оказались без диоптрий — ни малейшего искажения контура!

— Как же? Вот, можете сами позвонить…

И я протянул ей стильную черную визитку, украшенную золотыми буквами и вензелями. На ней даже QR-код был! Внешний вид карточки определенно произвел на дамочку впечатление, и она внимательно рассмотрела ее с обеих сторон.

— Эм… Кажется, здесь какая-то ошибка? — заговорила она, — Может быть Харитон Борисович?

Я бросил быстрый взгляд на визитку. Вздохнул.

— Нет, все верно. Именно Баритон Борисович, наш декан. Хотите, я сам наберу?

— Не надо…

И она ловко защелкала нарощенными «когтями», вбивая номер в смартфон. Короткие гудки и…

— Да-а-а?

Похоже, Роза Марковна специально включила громкую связь, так что я тоже прекрасно услышал сочный мужской баритон, который словно катал на языке эти две простейшие буквы русского алфавита, придавая им особенно глубокое и завораживающее звучание.

— Простите, тут ко мне какой-то юноша пришел. Говорит, что по вашему направлению.

Тишина.

— Алло? Хари… Баритон Борисович, вы тут?

— Да-а-а-а… Простите, прелестное создание с ангельским голосом. Я так заслушался вашим божественным сопрано, что… Не могли бы вы еще раз повторить?

Сука! У него там что — язык медом с красной икрой в три слоя намазан? Даже меня пробрало!

— П-повторить что? — пустила от волнения «петуха» Мясникова-Буше, покоренная этим сочным бархатистым голосом.

— Все-е-е… Я бы вас слушал и слу-ушал, право слово…

— Ой… — щеки этой старой кошелки залились румянцем, — Тут ваш, эм, ученик, пришел к нам на работу устраиваться.

— Боня? Да-а-а. Боня — настоящий талант. Гений! Вам с ним очень повезло, ангел мой. Простите, эм, не расслышал, как вас…

— Роза. Можно просто Роза…

— Божественно! Р-р-роза. Ро-о-оза… А Роза упала на лапу Азор-р-а. Не имя — а музыка!

Я готов был поспорить, что у мадам Буше уже трусы мокрые. Или панталоны? Чего им там полагается носить-то, пожилым псевдо-француженкам?

— Простите, Роза Марковна, так что по поводу работы? — вмешался я в разгорающийся обмен потоками патоки, пока завкафедрой окончательно не забыла, куда и зачем звонит, — Если хотите проверить мою профпригодность, то я могу вам котика нарисовать…

— Вы приняты. Кладите документы сюда, и завтра можете приступать. Расписание висит на кафедре — вы будете заменять Изольду Генриховну. Правда, насчет жилья вопрос придется решать уже через ректорат…

— На этот счет не беспокойтесь, — замахал я руками, — У меня есть, где остановиться.

— …даже по-французски? Баритон, а вы полны сюрпризов! А вы знали, что по папиной линии мои предки были коренными Шампаньцами?

Ну, хоть не вулканцами.

Пора сваливать, пока у нее от нашего «Харитона» мозги текут. И не только мозги.

Разумеется, никакого Баритона Борисовича никогда не существовало, а на визитке был указан номер Сирены. Именно она заменяла нам и декана художественного факультета, и мастера спорта по киоку-шинкай-карате, и зам участка по электроснабжению и так далее. Сидя в неприметном и все еще чертовски грязном «Транспортере» в паре кварталов от Университета.

Надо бы действительно его помыть, что ли. А то даже неудобно как-то перед ребятами.

Карман непривычно завибрировал, и я вытащил смартфон. А вот и сам Баритон-Харитон, легок на помине:

— Так, Уборщик. Вопрос с твоим трудоустройством решен, завтра в девять ноль-ноль у тебя первый урок. Кстати, как раз в той группе, где учится наш «парень с хот-догом».

Сирена говорила быстро, сухо и коротко.

— Только не забудь перед занятиями занести букет белых роз этой старой озабоченной кошелке от моего имени. В смысле, от имени Баритона. А прямо сейчас жду тебя в «микрике». Нужно, чтобы ты поработал по своему основному профилю.

— Чтобы машину наконец-то помыл?

— Так вот чем домушники занимаются! А я-то думала, ты нас жильем обеспечишь…

«Транспортер» я обнаружил не сразу, потому как наша мадам куратор его переставила в другое место, о чем, разумеется, личный состав известить «забыла» — меня так точно.

— Как все прошло? — обезоруживающе улыбнулась Сирена.

И за эту ее улыбку сразу захотелось простить красавице и все подколки, и подставу с Бонифацием, и даже теракт 11-го сентября с Башнями-Близнецами…

— Спасибо за помощь. Без тебя это было бы куда сложнее.

— Обращайся, если что — номер Баритона Борисовича у тебя есть. Но давай ближе к делу. Я посмотрела объявления, и новости неприятные: нормального жилья поблизости нет, а селиться у черта на рогах и распылять команду мне бы не хотелось.