К ним присоединилась странная и очень одиозная мадам Гертруда Штейнбах, но представили её как Штольнбах (видимо Дима ошибся в фамилии, когда говорил, кто приехал). Она много щебетала, но ещё больше слушала, что-то помечая в своём блокноте простым заточенным угольком.

В её компании политику перестали освящать. Радя ловко огибала эти темы, ничем не выдавая значимость моей персоны или будущие планы.

— Вот я пришла к своему мужу, вся такая мокрая, в бурю попала. А он в поместье большом, детей всех своих уложил, сидит в кресле, думу думает, — рассказывает Штольнбах. — А я грязная, в ботинках заляпанных. Сорочка к телу прилипла, всё просвечивается. Думаю, ну и вид у меня. Но, думаю, за спрос не бьют. Спрашиваю: жена есть? Он мне односложно — ну нет. Я ему крутанулась на каблуках, спрашиваю: нравится. Он мне: видал и хуже. А дальше ход конём: буду твоей женой. Он мне: ну ладно, иди размещайся да распоряжайся, коль пришла.

— Не, я б так не смогла, — буркнула Радя. — Смелости бы не хватило.

— Ага, смелости у неё не хватило. Кто-то гнался за мантикорой на лошади, крича, «стой, сука, стрелять буду». И ведь выстрелила, и попала. Младшего моего из лап вырвала. Он правда от ран калекой стал, но хоть не умер, и на том спасибо. Сейчас в библиотеке торчит днями и ночами. Ну, Радя, удивляешь. С мантикорой смогла, а с мужиком, говоришь, не можешь.

— С мантикорой оно просто. Едешь, ветер в уши, адреналин в голову и погнала свинцом шпиговать. Тут либо он тебя, либо ты его.

— С мужиком тоже так же, либо он тебя, либо ты его, либо никто ни кого. Последнее всегда обидно, — она расхохоталась звонким смехом и толкнула в бок захрапевшего Йена.

Я возвращался к себе домой в странной задумчивости. Радя Натис — глава законодательной власти всего Аленоя, Гертруда Штольнбах — одна из богатейших женщин того же Аленоя, Йен Григо — основатель денежной системы. И я, уже успевший взобраться за один стол с ними тремя. И удивляет тут скорее количество усилий с моей стороны, чтоб меня заметили. Даже пальцем не нужно было шевелить, чтоб влиться не просто в верхи, а в самую элитную элиту. Во мне видели потенциал, при этом мне не нужно было его проявлять — его мне приписывали по умолчанию. Меня нашли и обнаружили без усилий: по чутью Ради, умеющей читать ауру, по предсказанию, данному Йену, по доверию, оказанному древнему магу, то есть мне.

При этом видимо тому же Ишиану, чтобы найти меня, усилия прикладывать было нужно. А может быть демон, грозящий мне, что от него никто не имеет права уходить, просто усилий этих не прикладывает? Или, быть может, он не может этих усилий приложить по какой-то неведомой причине?

Энейя

27-ая ночь ханты Жёлтых Листьев

Еду принесли как обычно самую лучшую: маринованный вяк в душистых травах, разнообразные салаты с пряными специями, сыр из молока богушек с молодым вином из синего якшаря, тушёная на вертеле соколица и сваренные яйца из её гнезда. Энейя видела, как Кая отвернулась и поморщила носик, возмущаясь про себя о том, какие же зверства творятся, абы нам угодить. Энейя была другого мнения: жизнь — это круг из рождения и смерти, из потребления одних другими. Она, правда, честно себе признавалась, что ей очень сильно повезло, что она была за пределами этого круга.

Они сидели в сердце большого зала, выращенного магией из древнего дерева. В воздухе плавали магические шары, излучавшие мягкий солнечный свет не смотря на то, что за окном давно была глубокая ночь. В воздухе витала свежесть и ароматы блюд. Энейя вдыхала их и понимала, что пресытилась. Она вдыхала в надежде вобрать в себя что-то иное нежели воздух, и избавиться наконец от чувства зажатости, будто задыхаешься, а ты при этом не можешь вдохнуть полной грудью. У неё не получалось.

Остальные вроде как даже наслаждались приёмом. Шестнадцать персон, считая хозяйку этого места. Все в нарядах, расшитых тонкими узорами серебра, девушки в роскошных, но целомудренных платьях, Кая даже успела соорудить что-то наподобие причёски к визиту. И хотя к визитам все привыкли, все отдавали себе отчёт, что уважить дору Эйвенстаэль следует как полагается настоящей повелительнице, а не только предводительнице диверсионного отряда ЛеиМаорМаэ — «несущих смерть». Сама Эйвенстаэль надела некое подобие вечернего платья и причесала распущенные акварельных тонов волосы, а из украшений лишь традиционно в ямочке на шее на тонкой золотой цепочке покоилось элегантное золотое кольцо.

Дора Нода Эйвенстаэль собрала всех и ждала, пока все наедятся за длинным овальным столом, чтобы начать вводить в курс дела. Эльфы мирно беседовали за столом, соблюдая этикет и стараясь огибать запретные темы или политику. В общем ничего удивительного, кроме того что Нода в очередной раз разыграла Йормуила, заставив того зубочисткой залезть в рот так далеко, что его пальцы коснулись губ, что не позволительно по этикету.

— Итак, уважаемые, у нас с вами было короткое затишье в шесть дней, — начала вещать Нода после того, как все поели.

Блюда поспешно уносили, Нода приглушила свет и на столе появилась объёмная карта эльфийских владений. ЛеиЕна простиралась на многие сотни километров, но в основном земли эти были дикими и пустыми. Горным хребтом были отделены владения эльфов от территории, на которой обитали демоны — единственные, кто не желал жить в относительном мире. Они, словно жуки короеды, подтачивали кору гор, осваивая тайные тропы, пытались пробраться на территорию эльфов. Почему? Зачем? Просто потому, что им так хотелось — пробить проход и распространяться, неся смерть и разрушения. Очень знакомое для Энейи желание.

Нода показала ряд крепостных сооружений, возведённых демонической магией. Часть из них была разрушена, опять же не без вмешательства той же Ноды и тех, кто решил следовать за ней.

— В прошлый раз мы очень удачно навели шороху вот здесь, в Валор Лориене, самой южной из известных нам башен. Удалось прибить довольно сильного мага и сейчас на той территории, по словам Высоких Стражей, демоны бесконтрольны. Собираются в маленькие группы и уходят вглубь, под купол общего заклинания контроля.

— При всём уважении, повелительница, хочу напомнить, что прошлое промедление чуть не стоило нам жизни, — пробурчал Эйнор, непризнанный гений охранных заклятий.

— Но не стоило ведь, — парировала Нода. — Потому что план имеет определённый запас прочности. В этот раз будет точно так же. Цель — Юнор.

— А это не рядом с отстраивающимся ЭннЛеи? — подала голос Энейя. — Там сейчас должно кипеть от обилия демонических тварей.

Энейя грубо вклинилась в разговор, но Нода её не осекла. Она никогда не делала подобных замечаний, и это Энейю немного бесило.

— Да, это именно то место, — улыбнувшись, подтвердила Нода.

Внешний вид верховной предводительницы Леиены сбивал Энейю с толку. Нода была низкой. Ниже, чем средний эльф, или даже полуэльф, что сильно смущало и мешало её воспринимать в качестве лидера. По крайней мере ей. Она по прежнему, не смотря на рост, была красивой, даже по эльфийским меркам: большие карие глаза, острый подбородок, тонкие скулы и слегка курносый нос, чёткие и тонкие полоски бровей и… И кое-что, что не вписывалось в понимание эльфийки — волосы. Это сложно было описать. Они были короткие, что не было похоже на обычные эльфийские локоны. Пряди начинали виться к кончикам и непослушно падали на лицо своей хозяйке. И они были разноцветные: алое пятно, будто в волосы попал осенний кленовый лист, тёмнозелёная прядь, словно травинка вплетена, пара непослушных оранжевых с вкраплением жёлтого прядей, будто несколько берёзовых листиков осталось лежать на голове, вкрапления тёмно-алого и цвета молодой коры, вечно пребывающая в её образе осень.

— Оно в двух днях пути, — стала вдруг говорить Энейя и осеклась, словив на себе неодобрительные взгляды. Нода же снова никак не отреагировала на дерзость.

— План есть, он вызрел и продуман, и я в деталях поведаю его, но мне нужны все, — внезапно заявила она. — Либо мы соглашаемся на это предприятие вместе и идём… — она сделала паузу, ещё раз азартно улыбнулась, — валять демонов, — фраза недостойная повелительницы, но все привыкли к её манере речи, списывая это на проявления человеческой её половины, — либо мы решаем, что на этот риск идти не стоит.