Подобных ему людей мы еще на станции не встречали. И почему-то я был уверен, что он вовсе не отсюда. В конце концов, если Высший мог построить порталы между башнями корпораций, что ему мешало наладить такой проход между мирами?

Даже не мирами — космическими станциями! До меня не сразу, но дошло, что так может выглядеть человек, который родился при низкой гравитации и, возможно, разреженной атмосфере — широкая грудная клетка говорила именно об этом! Значит, он из первых поселений людей в Солнечной системе, когда человечество еще не научилось создавать приемлемую гравитацию на станциях. Позже уже и смысла не было — население Луны-2 и Луны-3, а также венерианских парящих городов за несколько поколений мутировало настолько, что не нуждалось в возвращении привычных условий жизни.

Получается, Астерот выдернул кого-то с этих станций? Но зачем? При обычной для нашего вида силы тяжести в один g этому лунатику или венерианцу тут должно быть очень некомфортно. Вон он как тяжело движется, будто его к земле притягивает. Тут явно какой-то подвох!

Я пересказал соратникам все, что увидел, и мы решили оттянуться еще глубже по коридору. Так, что ведущий от лестницы дверной проем почти полностью закрывался механическим прицелом игольника.

Когда в коридор шагнула первая женщина, из одетых, Гринь пустил в нее стрелу. Обычную, без магии, насколько я понял, для проверки. Но не попал. Наконечник вонзился в пластик дверного проема.

— Промазал? — уточнил у меня нехристь.

— Увернулась, — ответил я, с дронов видя, как незнакомка едва заметно сместилась, пропустив стрелу в сантиметре от шеи.

— Чертовски хорошая реакция, — буркнул Гринь и наложил на тетиву второй снаряд. — Ну, давай посмотрим, как она увернется от этого.

Он принялся наполнять стрелу сиянием магии, но Стеф его опередил. Поднял винтовку и трижды выстрелил одиночными. Тело женщины дважды дернулось и рухнуло на пол.

— Целься не в нее, а рядом, — посоветовал он. — Верткие.

Две других женщины, еще находящиеся за дверью, и моим соратникам не видимые, вдруг словно бы взорвались. Но не разлетелись комками плоти, а стали стремительно меняться. Каких-то две секунды, и на месте каждой из них появились вдвое превышающие их размерами чудовища, похожие одновременно на волка и медведя. Заревев, они бросились вперед, вышибив дверной проем, словно он был из бумаги.

Два монстра-оборотня, дюжина колдунов, непонятный, но опасный уродец на заднем плане. Сорок шестой этаж башни, все еще контролируемой Астеротом, длинный, практически лишенный укрытий коридор. Учитывая все перечисленное, я бы сказал, что мы обречены.

Так-то мы оставались опасными противниками для кого угодно: маг-нехристь, способный метать волшебные стрелы, Страж с даром Святого воина, и бывший наставитель, сейчас находящийся в клонированном теле здешнего президента. У нашей троицы на счету уже три развоплощенных Высших демона, кучка здешних колдунов и пара десятков Низших, так что, если с этого угла смотреть, шансы вроде имелись. Теоретически.

На практике же приходилось учитывать, что с оружием у нас не все слава Богу: боеприпасы к винтовкам — моей и Стефа — еще имелись, а вот у Гриня осталось только шесть целых стрел. К ближнему бою мы были готовы еще меньше — одни только ножи у каждого. А если учитывать тот факт, что Астерот с каждым нападением повышал уровень наших противников, и не было никаких предпосылок к тому, что эта его стратегия внезапно изменится, то волей-неволей придешь к простому заключению — для нас это последний бой.

Умирать было не страшно. Хуже было сознавать, что дело на Церере мы оставим незаконченным. Астерот, паршивец, так и не появился на сцене самолично.

Мысли эти промелькнули по краю сознания, не вызывая ни сожаления, ни страха. Просто констатация факта, не окрашенного никакими эмоциями. Было даже немного странно, привык за последние дни, что мыслительный процесс сопровождается активной работой биохимической фабрики организма, которая по поводу, а часто и без такового впрыскивала в кровь разнообразные коктейли. Неужто попустило? Или я просто смирился с неизбежным?

Глядя на бегущих к нам оборотней, я склонялся к последнему варианту.

Время не то чтобы замерло или растянулось, как бывало со мной в минуты опасности или, например, при активации Импульса. Скорее, восприятие ускорилось во много раз. Я смотрел, как полуторатонные машины для убийства неслись на нас, как неторопливо они впечатывают когтистые лапы в пол, медленно жал на спусковой крючок винтовки, одновременно рассматривая этих чудовищ во всех подробностях.

Действительно, тело больше волчье, а вот пропорции у него были медвежьи. Башка лобастая, как у всех псовых, но шерсти при этом почти нет, только какая-то недоделанная грива за ушами. Кожа покрыта роговыми наростами, будто биологическим панцирем. Судя по тому, как некоторые иглы с рикошетом отлетали от него, вполне прочным.

Выглядели они неестественно. Понятно, что помесь волка с медведем, в холке достигающая моего плеча, не может восприниматься как нечто нормальное, но я не об этом. Оборотни были не химерами, а больше — конструктами. Словно нечто целое, но собранное из деталей, не очень друг к другу подходящих. Как если бы наши умельцы из Ассамблеи при отсутствии оригинальных запасных частей к самоходной платформе древних, решили посадить ее на самодельное шасси, и для надежности прошлись плазменной сваркой по конфликтующим узлам.

Отчетливее всего у тварей это проявлялось на грудных роговых пластинах. Они полностью закрывали грудь, шею и даже живот, отлично защищая, но при этом немного сковывали движения конструктов. При беге по прямой, как сейчас, это было не особенно заметно, но в ближнем бою может оказаться уязвимостью.

Морды оборотней тоже покрывала броня. Незащищенными были только глаза и нижняя челюсть — иначе бы монстры попросту не смогли раскрыть пасть. Это давало призрачные шансы остановить их до того, как они доберутся до нас, но поди выцели их в движении. Я попробовал, но не попал. Твари будто чувствовали выстрелы, крутили башкой, принимая иглы в лобовую броню или нащечники.

С учетом всех обстоятельств наши позиции были не самыми плохими. Стеф и я встали в дверных проемах кабинетов по обе стороны коридора, Гринь — чуть поодаль, укрытием пренебрегая. Наши винтовки беспрерывно посылали в цели снаряды, но пока никак повредить этим бронированным тушам не могли.

Как и магические стрелы Гриня. Он истратил две из шести, пытаясь колдовством пробить защиту, стрелы никакого видимого урона тварям не нанесли. Полагаю, что броня еще и магию каким-то образом сдерживала.

В самом начале столкновения расстояние между нами было около семидесяти метров — максимум, на который мы могли отойти от лестницы, не теряя ее из виду. Теперь оно сократилось до сорока, а ведь на лестничном проеме еще толпилась дюжина колдунов.

Меня будто током ударило — колдуны! Я так сосредоточился на чудовищах, что совсем забыл о другой угрозе. А зря! Очевидно ведь, оборотней пустили на нас, чтобы связать боем и дать возможность магам выйти в коридор. После этого, неважно, справимся мы с монстрами или нет, шансов выжить у нас точно не будет.

— Гринь! — не прекращая поливать «свою» цель иглами крикнул я. — Лестница!

Одновременно дал команду обоим дронам, следящим за магами, покинуть лестничную клетку. Услышал, как от нехристя прилетело: «Понял!» и спину почти сразу обдало жаром.

Ослепительный сгусток света пронесся мимо меня. Игнорируя оборотней — тридцать метров! — он скрылся за дверью и там взорвался. Разведчиков я вывести не успел, их зацепило взрывной волной. Но за миг до того, как сгореть, они передали картинку, на которой застыли перепуганные лица корпов.

Успели их защитники поставить щиты или нет?

— Еще одну!

Двадцать метров до чудовищ.

Вторая напоенная разрушительной магией стрела полетела к лестнице. Вырвавшийся чуть вперед монстр сообразил, что мы пытаемся сделать и попытался встать на ее пути. Не вышло — здание сотряс второй взрыв.