– Не узнавал, честно говоря. Но руководство не переживает. Значит, в курсе, что они нормально добрались.

– У руководства полно других дел, – процедил я. – Гербициды дозировать. Гостей принимать. Придумывать ценные вещи в обмен на рабочую силу.

– А-а, это мы сразу придумали, – махнул рукой верзила. – Фонари в городе помнишь? Круглые. Они очень долговечные, стойкие к повреждениям и потребляют самый минимум энергии. Их делают Новые, в лесу таких точно нет.

– Слушай, ты уверен, что Туяра – тот самый человек, с которым стоит общаться свежеразморозившимся бедолагам? – не успокаивался я.

– Во-первых, там просто прорва специалистов, которые занимаются пробуждениями уже много лет, качественно и бесперебойно. Они все Новые, но умеют найти эмоциональный подход к каждому до того, как тот откроет глаза. Во-вторых, спорить с ней и раньше-то было тяжко, а теперь…

– А что теперь? – насторожился я.

– Она вообще-то взяла с меня обещание не болтать. Так что я многозначительно помолчу, а ты подумаешь сам. Хорошенько так.

Увидев, как краска медленно сползает с моего лица, украинец довольно кивнул.

– Вижу, правильно понял. Поздравляю, что ли. Папаша...

Я вышел совершенно оглушенный. Направился к себе, потом решительно повернул в другую сторону.

После третьего настойчивого стука дверь нехотя открыли.

– Тамара, – сказал я, – мне нужна помощь психолога. И снегоход.

Пока я излагал женщине свою проблему, она сидела, сцепив руки над небольшим столиком и ни разу не перебила. Потом я перешел к домыслам и предчувствиям. Тут подруга задала несколько наводящих вопросов и, удовлетворившись ответами, покивала.

Я явно отвлек ее от уютных посиделок с любимой книгой. На столе рядом с маленьким электронным планшетом медленно остывала чашка чая.

– Думаешь, я параноик и идиот? – завершил рассказ я.

С минуту Тамара серьезно и очень пристально изучала мое лицо. Потом спросила:

– Ты же, конечно, не в курсе, что уже почти сутки никто из Новых не может связаться с городом у рассеивателя?

Сердце упало. Так и знал: Туяра что-то затеяла и, хуже того, провернула.

– Нет. Такое… часто бывает?

– Периодически. Когда очень сильная метель.

– Но сейчас ясно.

– Да.

– Значит, думаешь, правда следует ехать?

– Езжай. Я достану тебе ключи от гаража.

– Не знал, что ты в кругу сильных мира сего, – невесело усмехнулся я. – И про обрыв связи знаешь, и ключи достать тебе – раз плюнуть.

– Про связь мне никто не отчитывался, – психолог весело сверкнула глазами, – просто я знаю, где и когда надо слушать. А ключи и вовсе не проблема. Их не то чтобы прячут, на базе ведь все свои. Погоди только, сама соберусь.

– Я думаю, тебе ехать не надо. Проследи лучше, как у Юрьевича с Марком дело пойдет. Сгладь углы, если сможешь.

– Одному на ночь глядя ехать не дело, – заупрямилась женщина. – Да и какие там углы?

– Я поеду не один. Так что углы будут, – пообещал я.

Тамара вздохнула, снова покивала каким-то своим мыслям и пошла за ключами. А я – стучаться в следующую дверь.

***

Там долго молчали.

«Илья!» ­– мысленно позвал я. – «Илья, открой, это срочно!»

Зеленый бесшумно возник на пороге. Молча посмотрел на меня. Я почувствовал его удивление и некоторую неуверенность.

«Илья, я еду в город у рассеивателя, прямо сейчас, на снегоходе, за своей беременной девушкой».

Секундное смятение, потом полувопросительное:

«Поздравляю?»

«Я еще сам не понял. В смысле спасибо. В смысле, я не затем еду. Она задумала там какую-то пакость. И, думаю, даже устроила».

«Зачем? Какую?»

«Еду, чтобы выяснить. Илья, сильно симбионтам твоей девушки навредил вчерашний душ?»

Новый непроизвольно обернулся в комнату. Все ясно.

«Сильно», – наконец ответил он.

«Тогда собирайтесь».

Снова пауза. Тревога. Неуверенность. Надежда.

«Хорошо. Дай нам пятнадцать минут».

***

Звезды и серпик растущей луны горели над заснеженной равниной так ярко, что можно было рассмотреть тени от наших фигур. Тамара встретила нас у гаражей. Она не стала натягивать весь комбинезон, только сунула ноги в тяжелые сапоги и накинула на плечи толстый плед.

Зимний костюм для Леи стянуть не составило труда. Надеюсь, я угадал с размером. Припасов взял по минимуму, на нас двоих. Не хотелось поднимать шум.

Девушка суетливо натянула комбез прямо поверх домашних казенных вещей, больше напоминающих спортивный костюм. Что же, вполне разумно.

– Не велик? – спросил я. Эко-студентка явно нервничала, то и дело пытаясь почесать плечи сквозь грубую ткань.

– Как раз, – срывающимся голосом ответила она. – Поехали скорее.

– Ну, с богом, – пробормотала Тамара, на прощание крепко обняла меня и заспешила обратно в здание.

Мы вывели снегоходы. Ключи оставили висеть на створке гаража, чтобы никто не заподозрил психолога в соучастии.

Илья показал мне основные элементы управления. Мысленная передача образов в этом плане играла только на руку. Она давала почти физическое ощущение нужного навыка, и я моментально освоился.

Лея и зеленый устроились на второй машине, и мы помчались в ночь. На плоской, без четких ориентиров, равнине было нелегко оценивать скорость, но по расчетам Нового, если делать минимум остановок, мы прибудем в город задолго до следующего заката.

Эта ночная гонка была сродни сну. В крови бурлил адреналин, большие колючие звезды медленно двигались по небосводу и ветер проскальзывал холодными щупальцами под щиток капюшона, когда я слишком сильно задирал голову наверх, чтобы рассмотреть их.

Сейчас, одновременно летя к цели и спокойно отдыхая на удобном сидении, я смог по-настоящему рассмотреть столь любимый Туярой снег. Не знаю как насчет оттенков, а вот текстур было хоть отбавляй. Сухие, как песок, мелкие злые искорки, разлетающиеся из под полозьев снегохода. Любопытные, неуверенные, воздушные змейки пробегающей поземки. Прихваченный морозом наст: твердый, незыблемый, надежный. Пушистые, как спящие котята, холмики, скрывающие валуны, заледеневшие кусты или невесть что еще.

Через несколько часов первое волнение отступило, и я стал задремывать на ходу. За спиной не выла сирена, никто не мчался по нашим следам, а до рассвета было далеко.

Когда из-за горизонта показалось солнце, стало ясно что придется остановиться и хотя бы пару часов отдохнуть, благо наши с Леей комбинезоны это позволяли, а Илье холод был нипочем. Глаза просто слипались. Ну ничего. Вряд ли кто-то обнаружил наше отсутствие до утра, так что фора получилась изрядная.

«Все еще не можешь связаться с городом?» – спросил я товарища.

«Нет. Он как будто фонит. Все перебивает мощный многоголосый эмоциональный шум. И это не мысли Новых. Они всегда четче, ярче».

Вот зараза! Значит Туяра решила взгоношить людей, спящих в криокапсулах? Чего ради?

Я вспомнил, как она сердилась каждый раз, когда речь заходила о текущей ситуации. Густые брови сходились, образуя на лбу угрюмую упрямую складочку. Это всегда забавляло меня, потому что девушка становилась похожа на обиженного ребенка, у которого отобрали конфету. Надо же, в каких деталях запомнилось ее лицо…

«Надо что-то решать!» – распалялась тогда она. – «Проще всего – подвергнуть всех перерождению. Без всяких там согласий-несогласий. Пусть себе живут, осваивают всю снежную территорию. А потом, можно ведь строить и новые рассеиватели! Постепенно вытеснить весь этот поганый Лес, покрыть планету плотным слоем льда и снега! И жить спокойно!»

«А что тогда будет вырабатывать для этой самой планеты кислород?» – возразил я, когда мы спорили в очередной раз.

«А ты что, думаешь, что Новым нужен кислород для дыхания?»

Тогда я не смог ей ничего возразить. Мне не хотелось переходить в касту энергетиков. Но иногда, в минуты малодушия, в голове кружились мысли о том, как было бы здорово избавиться от холода, голода и скуки. Чтобы можно было часами пялиться на неизменный белый пейзаж и не испытывать дискомфорта. И плевать, что придется заморозить всю Землю. Мне будет нормально, как и десяткам тысяч других людей. Больше не людей.