– Ладно, – сказал Ломтев, пытаясь делать вид, что так и надо, и ничего неожиданного для него самого тут не происходит. – Зови его. Пусть войдет.

– А и не надо меня звать, – сказал великий князь Меншиков, переступая порог ломтевского дома. – Я уже здесь.

На вид великому князю можно было дать лет шестьдесят, но Ломтев знал, что тот старше. Чуть выше среднего роста, довольно худой, он носил светлый костюм, поверх которого был накинут легкий летний плащ. Волосы великого князя, седые лишь наполовину, были зачесаны назад, а белая борода и усы – аккуратно подстрижены.

– Иди, служивый, – сказал Меншиков, хлопнув путилинца по плечу. – Иди, а мы уж тут как-нибудь по-стариковски договоримся.

Путилинский бросил короткий взгляд на Ломтева, тот едва заметно кивнул, и князья остались в холле вдвоем.

– Надо будет на своего дворецкого тоже бронежилет напялить, – сказал Меншиков. – Так, смеха ради. Когда нормальными слугами думаешь обзавестись, князь?

– Ноблес оближ, нес па?

– Это подождет, – сказал Ломтев.

– Кстати, ничего, что я к тебе на «ты»? Давай и ты мне тоже, я человек простой, хоть и великий, всех этих антимоний не люблю.

– Давай на «ты», – согласился Ломтев.

– Вот и чудесно, – сказал Меншиков. – Значит ты, князь, думаешь, что твоя жизнь стоит больше, чем жизнь графа? Кстати, где он?

– Вон, – Ломтев показал.

– Печальное зрелище, – сказал Меншиков, бросив короткий взгляд в сторону останков Крестовского. – Убирать собираешься или на память оставишь?

– Пусть пока так полежит, – сказал Ломтев. – Для наглядности.

– Да я уже посмотрел, – сказал Меншиков. – А больше никому этого видеть не надо, нес па?

– Я не знаю, – сказал Ломтев. – Может быть, ты недостаточно внимательно посмотрел.

– Достаточно, – заверил его Меншиков. – В связи с чем я и повторяю вопрос. Значит ты, князь, считаешь, что твоя жизнь стоит больше, чем жизнь графа?

– Похоже на то, – сказал Ломтев. – Потому что если бы это было не так, то сейчас здесь был бы не ты, а какая-нибудь зондеркоманда.

– Кто? – не понял Меншиков.

Ломтев объяснил.

– Занятно, – сказал Меншиков. – А может быть, я и есть эта зондеркоманда? Думаешь, я с тобой не справлюсь?

– Хочешь попробовать?

– Откровенно говоря, нет, – сказал Меншиков. – Понимаешь, тут такое дело, князь… Если бы я хотел, если бы я пришел сюда тебя убивать, ты уже был бы мертв.

– Даже так?

– Да, – сказал Меншиков. – Ты – человек в нашем мире новый, и еще до конца не понимаешь, как делаются такие дела, так позволь мне кое-что объяснить. Ты смотрел ролики в сети? Все эти «Топ десять магических дуэлей», «Противостояние века: Трубецкой против Голицына», «Что круче, молния или огонь?» и прочую ерунду?

– Смотрел, – подтвердил Ломтев.

Он действительно смотрел, но так до конца и не смог определить, какие ролики настоящие, какие – постановочные, а какие – просто откровенный монтаж со спецэффектами.

– Я тоже люблю их смотреть, – сказал Меншиков. – Они забавные. Княжеские и графские дети минут по пятнадцать лупят друг друга молниями, швыряются пульсарами, и в конце концов побежденный даже не умирает, а отделывается парой ожогов, или ссадин, или просто сдается на милость победителя.

– И что из этого правда? – спросил Ломтев.

– Да все правда, – сказал Меншиков. – Самые правдивые детские забавы, возня в песочнице, как она есть. Молодые дворянчики пробуют свои силы, и, хотя дуэли вроде бы как официально запрещены, все закрывают на это глаза. Ну, кроме родителей проигравших, разумеется. Детишкам же надо постигать, как работают их силы, и каково это – применить силу против живого человека, а если кто в процессе постижения и пострадает, так на то она и наука. Естественный отбор беспощаден.

– Это не естественный отбор, – сказал Ломтев.

– Да, я тоже в дарвинизм как-то не очень верю, – сказал Меншиков. – Но суть в том, что на нашем уровне все это работает совершенно иначе. У меня есть достаточно силы, чтобы убить тебя, и ты ничего не сможешь с этим сделать. У тебя есть достаточно силы, чтобы убить меня, и я тоже ничего не смогу с этим сделать. Не будет никакого затяжного боя с парированиями, уворотами и выставленными щитами, оставь это все клубу любителей исторического фехтования. Итог столкновения зависит лишь от того, кто сумеет нанести удар первым.

Ломтев молчал и впитывал информацию. Конечно, потом ее нужно будет просеять через сито, и первым фильтром может выступить старый князь… При условии, что Ломтев доживет до его следующего появления.

– С другой стороны, ты овладел своей силой недавно и тебе нужно поймать концентрацию, раскачать свой дар, накопить заряд перед тем, как его выплеснуть. А у меня за плечами целая жизнь практики, и я умею бить мгновенно, и уклониться от моего удара нельзя. Так что прекрати накачку и сбрось давление, я пришел сюда не драться. Но я – человек немолодой, и даже при двойных перегрузках уже испытываю дискомфорт. К тому же, моя смерть никоим образом не приведет тебя к Ирине.

Меншиков посмотрел на Ломтева, и они встретились глазами. Взгляд у великого князя был тяжелый, а глаза, несмотря на не сходящую с лица ухмылку, показались Ломтеву прорезями прицелов.

Глаза хищника, который уверен, что он в этом прайде – самый опасный.

Оно и понятно, абы кто в этом серпентарии карьеру не сделает.

Ломтев ничего не знал о силе Меншикова и ее природе, но тот был великим князем, и это что-то да означало. Конечно, Ломтев старался изучить противника, но дворянских родов было слишком много, и он еще не успел разузнать все подробности.

Откуда-то из подсознания всплыла встреченная в сети реплика «А что вы хотите от сына Кроноса?», но Ломтев не готов был поручиться, что речь шла именно о Меншикове. Возможно, он что-то перепутал.

С другой стороны, он все равно не собирался драться прямо сейчас. Да и вряд ли он был готов.

Ломтев разжал кулак.

– Вот так оно полегче, – сказал Меншиков. – А теперь давай поговорим о делах. К себе меня не зови, слуг у тебя нет, а если я захочу нюхнуть пыли, то вполне могу сходить в семейный склеп и навестить могилу своего отца. Здесь поговорим.

– Давай здесь, – согласился Ломтев.

– Ну, так рассказывай, – сказал Меншиков. – Зачем ты это представление устроил?

– Я привык, что дела лучше делать без посредников, – сказал Ломтев.

– Парнишка слишком сильно на тебя давил? – осведомился великий князь. – Наверное, это моя вина. Не прямая, конечно, я ему таких приказов не отдавал, но он наверняка хотел передо мной выслужиться. Значит, ты почему-то посчитал, что мы оценим твою жизнь выше его? Что ты нам нужнее и тебе сойдет это с рук, нес па?

– Не мою жизнь, – сказал Ломтев. – А дополнительный голос в княжеском совете.

– Пока это так, – сказал Меншиков. – Пока еще издержки не перевесили те преимущества, что мы можем из этой ситуации извлечь. Но ты ходишь по самому краю, князь. Еще одна такая выходка, и мне станет плевать на все выгоды, понимаешь?

Не факт, подумал Ломтев. Возможно, я мог бы зайти и дальше, но какой смысл искать эту границу именно сейчас?

Он добился одной из целей, вышел на того, кто действительно может принимать решения, может быть, на главного заговорщика, потому что, если кто и может стоять над великим князем Меншиковым, то только император Романов, а с тем Ломтев уже познакомился.

И император не подал вида, что он в курсе. Ни малейшего даже намека не подал.

– Скажи что-нибудь, князь, – попросил Меншиков. – Дай мне понять, что ты меня услышал.

– Я тебя услышал, князь, – сказал Ломтев.

– Отлично, тогда пойдем дальше, – сказал Меншиков. – Как я полагаю, граф успел рассказать тебе, что нам нужно?

– Вам нужен мой наследник, голосом которого будет манипулировать назначенный вами опекун, – сказал Ломтев. – Вплоть до его совершеннолетия, а может быть, и дальше.

– Тут уж как повезет, нес па? – сказал Меншиков. – Итак, ты знаешь, чего хотим мы. А чего хочешь ты?