– Кум, смотри: рыбья икра!
– Да какая крупная. Верно говорю – сомовья!
– Заберём-ка её домой. Пустим в бочку с водой и сами вырастим, каких надо, сомов.
– Дело, кум, говоришь!
На следующее утро ни одного арбуза среди кружевной листвы не нашли. Но никто, даже сам хозяин бахчей, об этом нимало не горевал. Потому что с той самой ночи два призрака-великана, не одно десятилетие пугавшие мирных подгорцев, навсегда исчезли с восточного склона горы Манчиха.
Это было давно,
да забыть мудрено.
Три подарка
Жил в селе Подгоры мальчик Ванюша, мечтатель и фантазёр. Было ему уже более десяти лет, а камушек-блестяночку на дороге поднимет и любуется им день-деньской, как малое дитя.
Раз пронёсся над Жигулями страшный смерч. Никого в селе не потревожил, один Ванюшин дом набок повалил. Окнами в небо глядеть заставил, а дверью – в землю!
Матушку Ванюши куда-то унёс. В одеяло из пыли завернул и унёс. Дом Ванюша с отцом на прежнее место поставили, а матушку так и не нашли.
Женился, пришло время, отец Ванюши второй раз. Мачеха себе на уме попалась. Привела вместо приданого паршивую корову. Глаза – озёра пересохшие, бока – в репьях и навозе. Била её плёткой-шлепугой три дня (корова де у неё лучший сарафан съела!), а на четвёртый устала. Наказала отцу и сыну в лес корову спровадить, из леса – лишь шкуру её принести.
Повели отец с Ванюшей – куда деваться? – паршивую в лес. По дороге малина ягодой закраснела. Отец желанью утробному поддался, а Ванюша – нет. Знай себе, в небо глядит, облаками да птицами любуется!
Идёт корова впереди, Ванюша – сзади. Пятна на её боках золотом отливают, каждое пятно – с каравай. Солнечные зайчики по ним бегают, бабочки летают – цветные корабли… Залюбовался Ванюша этой картиной и красавицей паршивую корову назвал. Глядь, а та шкуру сбросила, девицей-купавой обернулась!
– Здравствуй, Ванюша, – говорит. – Я – дочь Океана, обращённая твоей мачехой-колдуньей в корову. Разглядел ты во мне красавицу – снял заклятие злое!
Ванюша стоит, удивлённый несказанно. А дочь Океана продолжает говорить:
– Живу я на острове в океане. Побывай, Ванюша, у меня. За то, что красоту в паршивой корове разглядел, три подарка получишь!
– А как тебя найти?
– Коровья шкура поможет тебе в этом!
Сказала так дочь Океана, в птичку обратилась и улетела.
Вскоре и отец вышел из малины, поглаживая от удовольствия свой живот. Коровью шкуру увидел – способностям сына удивился. Взвалил ту шкуру на плечи и домой зашагал.
Ванюша о том, что случилось, ни гу-гу: злой мачехи боится! А та шкуру на забор повесила и ходит возле неё, как часовой. Словно загадку какую разгадать хочет, да не может!
Раз проходит Ванюша мимо той шкуры, а мачехи и нет (она в погреб за картошкой полезла). Смотрит, а пятна на шкуре – точь-в-точь материки на карте географической! И одно место помечено репьём. Дотронулся Ванюша до того репья – шкура сорвалась с места, подхватила Ванюшу и полетела с ним в даль неизвестную!
Горы, реки и леса неслись под Ванюшей, как стая перелётных птиц. Вскоре и океан показался, волной зашумел. Остров, небольшой и не маленький, на горизонте открылся!
Встретила Ванюшу дочь Океана. В дом, построенный из ракушек, привела, солёным чаем угостила. От радости не знала, в какое кресло Ванюшу посадить: в жемчужное или в коралловое?
Показала Ванюше подводных рыб, в брюхо кита на экскурсию сводила. Подарила сундук, полный сокровищ, найденный в трюме затонувшего корабля. А как солнце садиться стало, попрощалась с Ванюшей. Наказала отцу за вторым подарком прилететь, и как можно скорее!
Мачеха сундук, Ванюшей привезённый, тут же спрятала куда-то. И собака охотничья не найдёт!
Утром отец лететь собрался, а шкуры и нет. На ней, оказывается, мачеха уже куда-то улетела!
Вернулась шкура только под вечер. На ней, вместо мачехи, чёрная кошка сидит. Ощетинилась, замяукала – и в Жигули дремучие убежала!
Слетал отец к дочери Океана и новость добрую привёз. Матушка их, оказывается, жива, в жигулёвской пещере неволится. Занёс её туда страшный смерч, который мачеха-колдунья наслала!
Освободили отец и сын свою матушку, и зажили они дружно, как прежде. Сундук с сокровищами в огороде откопали и меж всеми подгорцами поделили. А кто из соседних сёл с нуждой приходил, и те в обиде не остались!
Привёз отец от дочери Океана указ: шкуру по прибытию домой сжечь непременно. Ванюша, однако, торопиться с этим не стал. Забрал он шкуру и над своей кроватью повесил – для любования!
Вырос Ванюша на глазах, пришла пора ему жениться. Полюбил он девку Марьянку, босоногую хохотушку, а та на него и смотреть не хочет. «Ты, – говорит, – мечтательный какой-то. А мне нужен мужик – канифасовые портки, кирзовые сапоги, до подвига дюжий!»
Сохнет Ванюша по Марьянке, что делать – не знает. Пишет ей героические стихи. Марьянка только возьмётся их читать, и тут же зевать начинает!
Решил Ванюша к дочери Океана слетать, совета её услышать. Как дальше ему жить, Марьянку не видя?
Вынес Ванюша коровью шкуру в поле – та возьми, да и загорись. Словно её керосином облили, а после – подожгли!
Сгорела шкура дотла, на месте её глубокая яма открылась. Заглянул Ванюша в ту яму – могильным холодом разит! Махнул рукой и побрёл домой печальником неутешным.
На другой день проходила мимо той ямы Марьянка. Выскочили из неё три медведя и давай бедную девку стращать. Того и гляди на куски разорвут! Ванюша из огорода разглядел и бросился, ног не чуя, ей на помощь. Увидели медведи Ванюшу – морды к земле прижали и в яму обратно попрыгали!
Марьянка после этого случая с охотой, конечно, за Ванюшу замуж пошла.
Видать, яма и медведи и были третьим подарком от дочери Океана!
Смерть камня
В прежние времена, сказывают знающие люди, возле подгорской церкви камень лежал, пудов эдак на двести. Был тот камень не простой! К концу церковной службы, всякий раз, имел обыкновение нагреваться.
Кто верил в такое чудо, а кто и нет, разные ведь люди бывают. Иные не верят даже, что их родная мать родила: на инкубатор пальцем показывают. Чем спорить с такими вот людьми, не лучше ли рассказать о греющемся камне историю?
Раз барин мимо подгорской церкви проезжал, с медным величием в осанке. Вылез он из кареты и давай вышучивать стоявших возле камня мужиков. Вы де, молвы ради, уголья под него суёте!
На слова такие лягательные не посмели ответить мужики. А вот камень – посмел. Ткнул его барин ногою, да как закричит: горю! горю! Скинул с себя костюм английский, хлебовитым телом забелел. Бегает вокруг церкви, как полоумный, умоляет его спасти.
Мужики верное дело барину посоветовали: у камня прощенья попросить. Упал барин перед ним на колени, слезу обильную пустил. И простил его камень великодушно, жар свой невидимый забрал… Вот, сказывают, какие истории вокруг того камня творились!
А куда, спрашиваете вы, камень тот греющийся подевался? Да в Каменное озеро скатился, в птицу-лебедя превратился, на ветку старого осокоря взлетел, а выше – не захотел! А если правду молвить, попадья тот камень со света сжила. Верующая была баба, а без понятия. Повадилась попадья к тому камню ходить, щи да кашу на нём разогревать.
Однажды, как раз на Троицу, камень после церковной службы добела раскалился. Стала попадья котелок со щами на него ставить, да и пролила. Зашипел камень, как змея, паутиной трещин покрылся. На другое утро холодным, как покойник, стал…
С тех самых пор чудотворных вещей больше не творил.
