— Да что ты заладил «призрак», «призрак»? Обычная девушка. То, что колдовать умеет, для этого мира ничего удивительного.

— А в руинах жить, в заброшенном храме — это тоже неудивительно? — отпарировал Арман, после чего заявил: — Короче, ты как знаешь, а я её искать не пойду. Она не дура, знала, что делает. До утра точно с места не сдвинусь. Чего и тебе желаю. Не хочешь ли поспать, пока я дежурю?

Влад поколебался ещё минут пять, разрываясь между опасениями за жизнь беззащитной женщины и гласом разума, утверждавшим, что француз абсолютно прав и Алисанда не нуждается в их опеке. Наконец рассудок перевесил, и парень улёгся поближе к огню, намереваясь отдохнуть, пока есть возможность.

Наёмник наоборот поднялся и по привычке принялся прохаживаться по границе освещённого пространства, глядя в темноту, чтобы глаза привыкли.

Эта ночь, в отличие от прошлой, оказалась спокойной. Никаких приносящих галлюцинации туманов не появлялось. За день они успели преодолеть «полосу отчуждения», как метко обозвал Влад участок мёртвого леса. Дубрава жила обычной жизнью: похрустывали веточки, шелестела листва под ветерком, стрекотали сверчки, собирались на стеблях травы светлячки.

Арман продолжал вертеть в мозгах так и сяк всё случившееся. «Что-то я тоже начинаю бегать как марионетка. Не нравится мне это. А разобраться в хитросплетениях всех интриг не получается. Вот девка эта, к примеру. Вижу ведь, что врёт она где-то или как минимум недоговаривает. Однако мы сразу повелись за её идеей, как два кобеля за течной сукой. Стоп. А вот и ответ. Она же просто напросто магию какую-то применяет. Я, конечно, понимаю, красивая, но не до такой же степени, чтобы совсем голову потерять». Верить в то, что во всём виноваты обычные гормоны, он отказывался. «С другой стороны, пока не разберёмся, что же это за камушек, не выясним, какая в нём сила на самом деле, так и будут нас все за нос водить. Сначала инквизитор лапшу на уши вешал, про злобных магов, которые будут всех подряд в оборотней обращать. Конрад свёл эффект артефакта к управлению волками. Дамочка про подобное ни словом не обмолвилась, зато оказалось, что Рубин по значимости для мира уступит разве что Святому Граалю. Нет, надо самим до истины докопаться и решить, как использовать цацку себе на пользу. Похоже, здесь артефакт — главный козырь. Владея им, можно торговаться со всеми и отстаивать свои интересы. — Наёмник подкинул в костёр пару веток. — Хорошо, на том и остановимся. Задача номер раз — забрать Рубин себе. Задача номер два — выяснить его истинное предназначение. Там посмотрим».

Принятое решение сразу принесло в душу спокойствие и умиротворение. Каких жертв будет стоить заполучение артефакта и каким образом можно будет узнать правду о нём, Арман предпочитал пока не задумываться.

От размышлений его отвлёк звук шагов. Кто-то приближался, не скрываясь, скорее даже нарочно шумя, чтобы не получить ненароком стрелу при неожиданном появлении. (Оружие нашлось там же в тёмной комнате, так что сейчас Лерой судорожно пытался приноровиться к непривычному луку, вспоминая, что ему показывал Влад). «Может, Алисанда возвращается? Нет, вряд ли, походка тяжёлая для неё, больше на мужскую похожа». Мучиться предположениями пришлось недолго — из-за деревьев вышел Чезаре. Мальчишка держал свой лук далеко на отлёте, в левой руке, показывая, что не намеревается стрелять. «Ну да, конечно, мы белые и пушистые, — усмехнулся Лерой. — И камушек мы красть не хотели, просто бес попутал».

— Я пришёл с миром, — проговорил Чезаре, опустил оружие на землю и отошёл на несколько шагов.

Арман, представляя, насколько глупо он выглядит с непривычным оружием в руках, как коряво его держит и какой ничтожный шанс попасть хоть куда-нибудь, не говоря уже о намеченной цели, тоже опустил лук.

— Ну, раз так, то садись к огню. Ночь прохладная.

Нет, на то, что парнишка, возможно, замёрз, наёмнику было глубоко наплевать. Просто в свете костра его было легче контролировать и не опасаться, что он подаст сигнал тем, кто, вполне вероятно, пришёл вместе с ним. «Хотя… зачем инквизиторам возвращаться? — подумалось французу. — Всё, что хотели — получили… Ладно, послушаем, чего сопляк врать будет».

— С чего решил вернуться? — спросил Арман, видя, что Чезаре мнётся, не решаясь заговорить.

— Я… Дело в том, что… — связные фразы никак не рождались.

— Ну, — подбодрил Лерой. — Я внимательно тебя слушаю.

Вместо ответа мальчишка отвёл в сторону воротник рубахи, блеснуло в свете костра серебро распятия, висящего на шее. И красноватый ожог под ним, точно повторяющий форму креста.

— Та-а-ак, — задумчиво протянул Арман. «Только оборотня в нашей компании не хватало».

— Это не то, чем кажется!

— А что же? — поднял бровь наёмник. — Серебро обжигает нечисть, то бишь оборотней. Или я не прав?

Чезаре кивнул:

— Правильно. Но я не оборотень!

— Не оборотень? — переспросил француз насмешливо. Мальчишка вновь утвердительно кивнул. — А серебряное распятие тебя жжёт?

— Да. С сегодняшнего вечера.

— По-моему, мальчик, ты сам себе противоречишь. К тому же, вспоминая отметины у тебя на спине, странно, что это раньше не началось.

— Ликантропия передаётся только через укус! Меня не кусали! — с жаром воскликнул Чезаре, вскочив на ноги. На щеках его разгорелся румянец, но во взгляде металось непонимание и ужас. — Зараза проникает только через слюну!

— Тише ты! — шикнул Арман. — Дай человеку поспать.

Однако Влад уже заворочался и приоткрыл глаза.

— Что за чёрт?! — подскочил он.

— Это не чёрт. Это наш старый знакомый. Соколиный Глаз, спёрший артефакт, — церемонно ответствовал француз.

— Да не паясничай ты, Лерой! — сплюнул Комольцев. — Чезаре, ты откуда взялся?

— Оттуда, — махнул юноша рукой в сторону стены деревьев.

Для Влада был повторен сеанс показа ожога. После чего все задумались.

— Чезаре, ты абсолютно уверен, что тебя ни разу не кусали? — в десятый раз переспросил русский.

— Конечно, уверен! Что я, такого бы не запомнил?! — взорвался мальчишка.

— Тихо! Тихо! Без истерик! — поднял ладонь в примирительном жесте Арман. — Давайте рассуждать логически. Иногда это помогает. Налицо противоречие: на серебро — аллергия, но заражение произойти не могло. Скажи, Чезаре, укус — единственный способ передачи ликантропии?

Юноша честно подумал и подтвердил:

— Да, по крайней мере, я другого не знаю.

Все опять уставились на языки пламени, Влад поворошил угли. Арман вслух посетовал на отсутствие и недоступность сигарет.

— Подождите, — Чезаре поднял голову. — Я слышал, что оборотничество — наследственная болезнь. Правда, не представляю, как эти сведения могут пригодиться нам сейчас.

— То есть, если родители — верволки, то их чадо будет шерстью периодически покрываться? — уточнил наёмник.

— Вроде бы так.

Влад и Арман переглянулись, поняв, что подумали про одно и то же. Говорить это вслух никому первому не хотелось. Но деваться было некуда, и Комольцев сказал:

— Твоего отца мы знаем. Монсеньор Гаэтано — стопроцентный человек. А кем была твоя мать, Чезаре?

— Моя мать не была оборотнем! — разозлился мальчишка. Кулаки сжались, словно он собрался набить морду посмевшему выдвинуть подобное предложение.

— Я этого и не утверждал, — спокойно отозвался Влад. — Но всё-таки, пролей свет на тайну, если не трудно.

Юноша отвернулся в сторону леса и молчал.

— В твоих интересах сотрудничать с нами, — решил немного надавить Арман. — К инквизиторам тебе дороги нет. Увидят твою реакцию на серебро — и пойдёшь на костёр. За тобой и так уже грешков немало накопилось, а после такого точно не пощадят. Тебе нужна наша помощь, а если хочешь её получить, то будь добр, начни с откровенных ответов на наши вопросы. Так иногда хочется послушать правду. Вносит приятное разнообразие в жизнь.

Чезаре помолчал ещё немного, взглянул на Лероя, потом на Влада, осознал, что не отвертится и заговорил: