— Думается мне, что у вас есть вариант выхода из положения, — Генерал говорил утвердительно, но по дрожанию кончиков пальцев, удерживающих сигару, было видно, что он волнуется. Этот нагловатый учёный был его главным козырем, единственным человеком, который мог разобраться в теории связи измерений.

— Это способ непроверенный… — протянул Доктор. — Моё изобретение. Оно, скажем так, не слишком гуманно, потому скорее всего не найдёт поддержки официальной науки. Армия, конечно, заинтересовалась бы новым видом психотронного оружия, позволяющим управлять сознанием человека, но идти в кабалу к Министерству обороны не хочется, как я уже говорил. А вот сотрудничая с вами, мой генерал, я вполне могу опробовать, как действует психоматрица, а заодно и вам помогу с созданием портала. Кстати, а зачем он вам так нужен?

— Меньше знаешь — крепче спишь, мой юный друг, — усмехнулся военный. — Делайте своё дело.

В документе, один из экземпляров которого действительно был написан на английском, оказался не ожидаемый всеми очередной договор о сотрудничестве, а всего лишь дополнительное соглашение, носящее название «Об обмене техническими достижениями». Стороны обещали друг другу собрать своеобразную конференцию, посвящённую данному вопросу, в начале лета и в дальнейшем ввести подобные встречи по обмену опытом в традицию.

«Собеседником» правителя Вилренга на сей раз выступал некто генерал Винарис, руководитель проекта «Связь». Генерал, резиденция которого располагалась по ту сторону Портала, в другом мире, как прямо было написано в документе.

Чезаре, Влад и Арман пребывали в лёгком шоке. Первый — из-за того, что детская байка про иные миры оказалась на поверку правдивой, а второй и третий — просто от неожиданности, уж очень удивительно было обнаружить в средневеково-магическом мире доказательства существования высоких технологий.

— Постоянно действующий Портал? — почесал в затылке Влад. — И у нас про это забыли? Нет, я понимаю, конечно, триста лет — большой срок, но ведь должны быть какие-то хроники исторические… Здесь же вон остались документы.

Арман, который вполне бегло читал на английском, лишь иногда запинаясь на устаревших оборотах речи, ворошил стопку дальше.

— Здесь ещё полно всяких записей. Описи товаров, договоры о сделках, протоколы переговоров… Оживлённо тут у них было, рядом с Порталом…

Ещё через полчаса Чезаре с нецензурным воплем хватил кулаком по стенке стеллажа:

— Дьявол! Так можно ковыряться до старости, но ничего не понять! Никакой системы! Так дело не пойдёт!

Он чуть ли не кубарем скатился вниз с пирамидки-лестницы, подхватил вещмешок Влада и по хозяйски запустил в него руку. Не успел законный владелец выразить своё удивление и возмущение, как мальчишка выудил Волчий Рубин и отбросил ставший ему ненужным рюкзак в сторону.

— Зачем ты достал артефакт? — поинтересовался Арман.

Мальчишка не ответил, бледные пальцы обхватили камень, и тот вспыхнул живым тёплым светом. По архиву вновь пронёсся непонятный шелест. Мужчины заозирались, ожидая появления очередного призрака, но никто не собирался материализовываться в пыльном полумраке.

— Выходи! Хватит прятаться! — Чезаре огляделся по сторонам и добавил всё крепнущим голосом, словно входил в роль правителя, распекающего подданных: — Иди сюда и отвечай, когда я спрашиваю!

Со стороны казалось, что юноша слегка двинулся рассудком под влиянием стрессовых событий последних дней. Арман и Влад переглянулись. Француз встал, намереваясь изъять у Чезаре артефакт и привести в чувство самым эффективным способом, ударив в челюсть. Но в это время шелест оборвался и вместо него прозвучал знакомый тихий смешок, только на этот раз в нём чувствовалась не издёвка, а горечь. Архивариус шагнул из-за стеллажа уже в человеческой форме. Бросил высокомерный взгляд на Лероя и Комольцева, потом обратил взор к Чезаре. Мальчишка, только что громогласно приказывающий, немного растерялся, даже вроде бы хотел отступить назад, но преодолел внезапно накатившее волнение и произнёс:

— Я хочу знать, что здесь произошло. Что за проклятие обрушилось на город? И почему он сейчас поднялся из развалин?

Призрак усмехнулся уголком рта, прислонился плечом к полкам и выдал:

— Мальчик всё-таки решил показать, что он повелитель? Смешно…

Чезаре не отвёл взгляда, между бровями пролегла упрямая складка. Он гордо вздёрнул голову, серо-зелёные глаза метали молнии. Юный лучник принял вызов и не собирался отступать, несмотря на необычность ситуации и недостаток сведений. Играть вслепую трудно, тем более против того, кто старше и соответственно опытнее на несколько веков. Но сдаваться Чезаре не умел. Не успел научиться.

— Если я — такое ничтожество, то почему же ты пришёл по первому моему зову? И не видно, что тебе так уж смешно. Ты почему-то вопреки своим словам не смеёшься, а боишься?

— Я боюсь? — архивариусу впервые изменила его холодная самоуверенность. — Не хочешь ли сказать, что тебя, щенок?

Рубин вспыхнул просто ослепительно, по залу прошёл вихрь-сквозняк, разметавший неубранные документы по углам.

— Подумай, прежде чем снова меня оскорблять, — тихо сказал Чезаре, видя, что архивариус отшатнулся, закрывая лицо рукавом.

Юноша не мог понять, откуда в нём появилась такая уверенность в собственных силах. Слова, которые он произносил, рождались помимо воли. Словно их подсказывал кто-то невидимый. Рубин приятно грел ладони. В мозгу появилась неожиданная мысль: «А ведь ты сейчас призываешь древнюю магию. Проклятую Церковью и людьми… Как же это произошло? Когда это началось? В какой момент ты шагнул через последнюю запретную черту?»

На миг возникло дикое желание отбросить дьявольский артефакт прочь. Но тогда бы все попытки заставить призрака говорить пошли бы прахом. И его собственная судьба оказалась бы навсегда сломана, ведь до тех пор, пока Чезаре не выяснил стопроцентно, что изменения в его организме необратимы, оставалась надежда на сохранение или, правильней будет сказать, возвращение человеческой сущности. Единственной надеждой юноши остался именно эта дьявольская игрушка — артефакт, красивый какой-то злой красотой, пламенеющий кровью сотен принесённых ему жертв. Не зря же лежал на алтаре, снабжённом кровостоком.

Однако, судя по всему, только камень мог развязать нежити язык. И мальчишка не выпустил Рубин из рук.

Праздновать победу, однако, было рановато. Призрак, опомнившись, сверкнул глазами и проскрипел фразу на неприятном для слуха резком языке. Вокруг его фигуры поплыли тёмные ленты, как будто дымные следы, а в архиве отчётливо запахло палёным. Влад, до сего момента стоявший на месте, застыв от удивления, сделал попытку напасть на вредного хранителя, но его удержал Лерой:

— Не лезь, Комольцев. Наш отрок без тебя лучше справится.

И действительно — в ответ на враждебную магию архивариуса Волчий Рубин вновь замерцал, словно живое сердце, а Чезаре улыбнулся, глядя прямо в глаза призраку, не отрываясь и не моргая:

— Не смей сопротивляться Древней Крови!

Видение мира изменилось внезапно. Чезаре не смог различить границы: только что он видел всё, как обычно, а через секунду реальность подёрнулась красноватым туманом. Архивариус помолодел, исчезли с лица морщины, кожа рук и шеи разгладилась, волосы оказались более насыщенного каштанового цвета без следа седины. Вместо невразумительной коричневой хламиды возник элегантный щегольской камзол тёмно-красного бархата, с золотым шитьём по обшлагам рукавов и воротнику. Сейчас хранитель выглядел вряд ли намного старше Чезаре.

Призрак что-то сказал… и к своему удивлению юноша понял, точнее, кто-то как будто ласково прошептал на ухо перевод:

— Демоны, меняющие личины, услышьте меня и дайте силы!

Вокруг архивариуса затанцевали какие-то клубящиеся, меняющие очертания тени, в которых виделись то человеческие фигуры, то волчьи, то вообще какие-то чудовищные, вооружённые огромными клыками и рогами. Чезаре на миг стало трудно дышать, а единственным реальным ощущением были гладкие грани Рубина под ладонями. Ледяные. Только почувствовав, что пальцы заныли от холода, он понял, что артефакт изменил своё «отношение» к происходящему. И куда только подевалось приятное живительное тепло?.. Удерживать эту ледышку становилось всё труднее, а что делать, как использовать заключённую в камне магическую силу, мальчишка не знал.