Призрак смотрел на нежданных посетителей со смесью любопытства и раздражения, как будто его отвлекли от очень важной работы какими-то глупостями. Пауза затягивалась, архивариус молчал, а никто из троицы не мог сообразить, как же среагировать на столь необычное появление.

Наконец «работнику» надоело ждать, и он слегка склонил голову, обращаясь к Чезаре:

— Повелитель желает посмотреть архивные записи?

Только начавший приходить в себя от удивления, мальчишка вновь завис, услышав подобное обращение. Чувство реальности ему вернул лёгкий подзатыльник, отвешенный Арманом:

— Чего молчишь, «повелитель»? Делай запрос, пока предлагают так любезно.

— Я… э-э-э… Что значит повелитель? — ошарашенно спросил Чезаре.

Глаза архивариуса сощурились, словно он пытался понять, не обознался ли. Он, не обращая ни малейшего внимания на наконечники нацеленных в него стрел, приблизился почти вплотную. Взгляд стал совсем пронизывающим, и мальчишка, не выдержав, отвернулся.

Архивариус усмехнулся, отступая на шаг:

— Нет, Алисанда ошиблась, — произнёс он негромко, будто сам себе.

И фигура подёрнулась дымкой, смазываясь и бледнея.

— Стой! — Откуда только у Чезаре взялись такие властные интонации. В этот миг он вдруг очень напомнил своего отца — кардинала Гаэтано. Опустив лук, мальчишка повторил: — Стой! Расскажи нам, что за проклятие обрушилось на город?

Призрак вновь принял облик человека, так что показалось, что предыдущие метаморфозы были обманом зрения. На лице отразилось удивление.

— Не понимаю… — Архивариус продолжал разговор с самим собой. — Не потомок короля, но умеет приказывать…

Влад выругался и повторил «запрос» Чезаре:

— Отвечай, чёрт побери, что тут произошло? От чего всё в развалины превратилось?

Тонкие губы архивариуса тронула усмешка.

— Я не буду рассказывать. Это не входит в мои должностные обязанности. Могу показать, где лежат документы, если вы скажете, что именно вас интересует. А уж читайте сами.

— Но мы языка не знаем, на котором тут большинство бумаг написано! — возмутился Арман.

— Что, даже повелитель не помнит своего родного наречия? — на этот раз учтивое обращение прозвучало с откровенной иронией.

Щёки Чезаре вспыхнули румянцем, но он нашёлся, что ответить. Проигнорировав саркастический вопрос, он сунул под нос архивариусу копию мирного договора.

— Когда был заключён этот союз?

— Написано же: «В год 9839-й от Первого Воя Волка», — неохотно проговорил призрак. Всё-таки от комментирования документов он, видимо, не мог отказаться.

— А если считать от Рождества Христова? По летосчислению людей?

Архивариус без запинки назвал дату.

— Почти триста лет назад… — вздохнул Чезаре. — Тогда ещё не была создана Святая Палата. Это даёт хоть слабое объяснение, как мог быть подписан подобный договор.

— Я вам ещё нужен? — призрак не проявлял нетерпения, но по каким-то незаметным глазу признакам рождалось ощущение, что ему хочется уйти.

— Покажи, где хранятся самые новые документы, — перебил Лерой открывшего рот для нового вопроса Чезаре.

В этом углу хранилища оставалось ещё порядочно пустых стеллажей, которые так и не дождались своих папок. И стояли сейчас, упершись в высокий потолок безмолвным свидетельством того, что история Ликана прервалась на полуслове. Оказалось, что искатели истины не добрались до них всего ничего, на текст договора наткнулись буквально в соседнем проходе. Архивариус сделал скупой жест рукой в сторону шкафа, в котором были заполнены всего три верхние полки:

— Здесь документы последнего года. Точнее полугода. Заканчиваются третьим днём лета 9841-го года от Первого Воя Волка.

Влад запрокинул голову кверху, до нужных папок добрался бы без подручных средств разве что великан. Призрак хихикнул, совсем как злорадный ребёнок, но потом сжалился:

— Лесенка там, через три прохода влево. И к тому же здесь все записи дублируются латинскими копиями. — В подтексте фразы так и слышалось: «Специально для таких убогих и безграмотных, как вы».

И неживой работник мёртвого архива испарился миражом.

Прикатив лестницу, сделанную в форме пирамидки, Арман кивнул Чезаре:

— Лезь.

— А почему я? — возмутился тот.

— Потому что ты самый молодой, — ехидно сказал француз. — Шучу. Просто мы с Комольцевым по латыни не шпрехаем, всё равно не разберёмся.

Чезаре, вздохнув, вскарабкался наверх, вытащил самую последнюю папку и принялся рыться в бумагах в поисках понятного языка.

— Хм, значит, наша знакомая — важная шишка была. Триста лет назад. — Почесал в затылке Влад. — Не зря, значит, в храме обретается…

Арман, уже удобно устроившийся на полу, скрестив по-турецки ноги и опираясь на ближайший стеллаж, добавил:

— Не зря я сразу в ней что-то не то заподозрил. Говорил ведь, что не может обычная баба жить в заброшенном проклятом городе посреди леса! Надо же… это ж ей сколько лет… а как сохранилась…

Через полчаса бесплодных копаний в бухгалтерских отчётах, сообщениях о рождениях и смертях граждан, протоколах заседаний всевозможных организаций Чезаре вновь наткнулся на знакомое имя.

— О, а Алисанда с этим принцем Карренгом, который главнокомандующий, оказывается, женаты были…

Сегодня был необычный день. В воздухе чувствовалась странная прохлада. Не привычная весенняя промозглость, вполне допустимая в середине марта, а какая-то зябкая, неприютная атмосфера, будто солнце отказывалось греть землю, а только напоказ сияло, не разгоняя холодный туман.

Вилренг ходил из угла в угол и нервно покусывал ноготь. Кабинет, всегда казавшийся родным и уютным, теперь давил стенами со всех сторон. Птичий щебет за окном мешал сосредоточиться на мыслях, и принц пожалел, что он умеет перекидываться в волка, а не в кота. Очень уж хотелось полакомиться надоедливыми созданиями.

Дверь открылась практически бесшумно, но Вилренг знал, кто шагнёт через порог, ещё до того, как посетитель появился в проёме. Младший брат правителя застыл, не войдя внутрь, взглядом словно спрашивая разрешения.

— Чего уж стоять. Проходи. — В голосе Вилренга звучало мало радости, но разговор нельзя было откладывать дальше.

Карренг ступал мягко и бесшумно, как будто ожидая встретить замаскированную под ковром волчью яму. Он опустился в кресло, последовав кивку-приказу и начал беседу первым:

— Свадьба через неделю. Уже почти всё готово.

— Значит, ты всё же решил идти против традиций?

— Вилренг, положение о неразбавлении Древней Крови давно устарело. Ещё чуть-чуть, пара поколений, — и мы начнём вырождаться, если будем продолжать запрещать смешанные браки. К тому же я — не глава верволков, мне не обязательно столь строго придерживаться всех предписаний, потому что мои дети не будут наследниками.

Старший брат, нахмурившись, смотрел в окно. Он уже перестал обгрызать ногти, чтобы не показать свою нервозность собеседнику. Вилренг тоже был ещё молод, пост правителя «нашёл» его недавно, четыре месяца назад, после того, как отца обоих принцев крови официально объявили умершим после годичного отсутствия. Целый год возвращения короля Ланга ждал весь город, не веря в его смерть, потому что никто не был свидетелем его ухода в мир иной. Более того, Волчий Рубин не угасал, указывая на тот факт, что в его главном повелителе ещё не остыла кровь. По местным законам по прошествии года верволка признавали погибшим даже при отсутствии прямых доказательств смерти. Поэтому титул перешёл к его наследнику совсем недавно, хотя фактически Вилренгу пришлось принять всю ответственность и тяжесть королевских обязанностей сразу после исчезновения отца.