— Конрад! Не смей!

Впервые в жизни, в той, что она считала настоящей жизнью, Лионелла повысила голос на своего спутника. Впервые высказала мнение, не совпадающее с приказом Конрада.

Рубина, скрепляющего их в единый организм, слаженную машину, больше не было. Маги стояли близко, но не касаясь друг друга. Девушка была немного ниже ростом, но в этот миг смотрела на Конрада словно свысока, непокорно вздёрнув подбородок. Прозрачно-серые глаза потемнели от гнева.

— Не забывайся, девочка, — ответил маг.

Он всё ещё не верил, что она не послушается. В то, что сторонний человек, пришелец неизвестно откуда станет ближе и дороже, чем тот, с кем она делит саму жизнь напополам. Конрад отвернулся, уверенный в своих силах, в сторону Влада, который только-только приходил в себя после скользящего магического удара.

— Нет!

Это было последнее слово Лионеллы. Когда девушка увидела, что оно не оказало влияния, то начала действовать. Бледные щёчки вспыхнули яростным румянцем, она потянулась к стае, источнику своей силы. Оборотни радостно отозвались, они всегда любили её и с радостью делились своей звериной свободой, чтобы Лионелла могла колдовать эффективней. Иногда ей приходила мысль, что волки относятся к ней лучше, чем к Конраду, считают её более своей, близкой и понятной. Может быть потому, что она всегда просила разрешения на пользование силой, а маг-повелитель просто брал то, что принадлежало ему по праву рождения.

Вот и сейчас стая воспрянула, протягивая к девушке сотни потоков мыслей, наполняя голову бесшабашным весельем и ощущением собственной непобедимости.

— Конрад, это твоё окончательное решение? — она спросила негромко, ласково, а на кончиках пальцев уже плясала готовая сорваться в бой магия.

Маг не ответил и не оглянулся. Чересчур самоуверенный… И такой уязвимый сейчас, при свете солнца… Он уже сощурил глаза, призывая волков на поляну, но с удивлением натолкнулся на стену, блокирующую его призыв. Звери не слышали его или не хотели обращать внимания, хотя последнее было бы слишком невероятным. Понимание пришло поздно, Конрад повернул голову к девушке, а она, улыбающаяся, сильная, плоть от плоти этой природы, этого леса, взмахнула ладонью, как будто отвешивая хлёсткую пощёчину мужчине. Рука ударила по воздуху, но маг пошатнулся, из носа у него брызнула кровь. Темноволосый, до сих пор не веря происходящему, провёл по верхней губе, посмотрел на покрывшиеся красным пальцы, потом снова на Лионеллу. И ударил. Ментальный импульс был силён, девушка задохнулась от острой боли в лёгких, куда перестал поступать кислород, когда маг приказал организму перестать дышать. Она ухватилась за косяк двери, понимая, что противопоставить нечего, но далёкий вой послышался в мозгу, на грани слышимости. Свежий воздух, напоённый ароматами листьев и влажной земли, повеял в лицо, и магичка устояла. Только теперь отчётливо поняла, что выбрала и не сможет остановиться.

«Он же говорил, что мы не можем жить друг без друга. Если умрёт он, то умру и я. И наоборот».

Наверное, это было истиной. Боль, которая пульсировала в её теле, отражалась и на лице Конрада. Словно он бил сам по себе.

Лионелла чувствовала у себя за спиной присутствие всей стаи и внутренне поражалась, как такое получилось. Предводителем оборотней всегда был Конрад, за ним оставалось последнее слово. Всегда. Во всём.

Но сейчас был день.

Девушка улыбнулась и бросила всю доступную силу против своего спасителя, друга, господина, против своего всего, против себя самой, потому что не отделяла свою сущность от этого черноволосого нелюдя.

— Лионелла! — испуганно закричал Влад, потому что первое, что он увидел, когда головная боль отпустила, была девушка, медленно оседающая на ступеньки крыльца. Конрад уже лежал на траве прямо перед входом в дом. И парню вспомнились рассуждения об одной жизни на двоих. «Если он мёртв, то…»

Комольцев оказался рядом почти мгновенно. Подхватил Лионеллу под плечи, похлопал по щекам, поцеловал в губы, будто ожидая, что от этого она очнётся, как спящая красавица.

— Любимая, не умирай…

Не понимая глупости таких просьб, обращённых непонятно к кому, парень продолжал тормошить тело магички.

— Не тряси ты её так! — Арман был как всегда вреден и недипломатичен. Француз отодвинул Влада в сторону, приложил пальцы к шее Лионеллы и вынес вердикт:

— Она всего лишь в обмороке. Нечего стенать. Нашатыря нету? — последний вопрос был, надо полагать, шуткой, потому что наёмник хитро подмигнул и вернул магичку на руки любовнику.

Только сейчас Влад обратил внимание, что на Армане прямо-таки лица не было, руки дрожали, да и ноги, судя по всему, держали плохо — француз уселся на крыльцо и тяжело опёрся о нагретую солнцем стену дома.

— Что с тобой, Лерой?

— Потом. Долго рассказывать. Живой, значит, ещё повоюем.

Магичка глубоко вздохнула и открыла глаза. Встретившись взглядом с Владом, улыбнулась и прижалась щекой к его ладони.

— Получилось, — прошептала она. — Теперь тебе надо уходить. Конрад скоро тоже очнётся, а второй раз… я не смогу его остановить… он будет готов…

— Ты пойдёшь со мной, я тебя с этим выродком не оставлю!

— Не говори о нём так. Он… хороший. Конрад для меня — всё.

— Девочка моя, да что ты говоришь?! — Влад опешил. — Он же…

— Влад, послушай меня, — Лионелла приподнялась, присаживаясь поудобнее, — мне хорошо с тобой… было… А с Конрадом я всегда буду… тебе, наверное, не понять, но… я уже сейчас почти жалею, что так поступила с ним. Он меня спас, он дал мне жизнь, силу, этот лес и этих волков, мою магию и всю меня. Он отдал мне всё, что было у него, вплоть до своего дня. Извини, но дороже Конрада мне никто и никогда не будет. Вот так.

Влад отстранился, почувствовав, что его как будто огрели по затылку чем-то тяжёлым.

— Но… зачем тогда ты сейчас пошла против него? Я-то думал, что ты ради меня.

— Я не хочу твоей смерти, но нам больше не по дороге. Помни о хорошем. — Девушка потянулась поцеловать его, но парень не наклонился её навстречу, удержал рукой. Пытливо заглянул в глаза и осознал, что она говорит серьёзно.

— Иди, дорогой.

Магичка спокойно отнеслась к тому, что её прощальную ласку отвергли.

— Уходи скорее.

Влад горько усмехнулся и кивнул Арману:

— Пошли отсюда, Лерой… Кстати, а где Чезаре? — спросил он уже на ходу.

— Кто ж тебе скажет, — пожал плечами наёмник. — Я не видел, куда он смылся. Как-то не до того было. — И поведал историю с Алисандой.

Чезаре вернулся ночью. Просто вышел из леса, не обращая внимания на вскинувшиеся луки и удивлённые лица. Взгляд у него был опустошённый, неживой, как будто внутри всё выжгло жестоким пламенем и не осталось ни души, ни мыслей, ни желания жить. Не глаза, а кусочки серо-зелёного тусклого стекла. Одежда на левом плече почернела от запёкшейся крови, но стрелы в ране не было. Юноша буквально рухнул на землю, ноги его не держали, и с близкого расстояния стало видно, что кровотечение до сих пор продолжается, не сильное, конечно, но этого хватит, чтобы свести в могилу, если не предпринять меры.

Арман поинтересовался:

— Комольцев, а ты у нас с медициной вообще не дружишь? Опять мне горбатиться?

Влад возразил:

— Ну, почему же… Рану зашить любой дурак сможет.

— Только чтоб зашить, нужны как минимум иголка и нитки. А ещё желательно что-нибудь дезинфицирующее и обезболивающее. — Наёмник задумчиво осмотрел мальчишку. — Может, гуманнее добить?

На самом деле он не собирался этого делать, даже радовался, что мальчишка жив и вернулся, просто хотелось посмотреть на реакцию раненого. Судя по выражению его лица, тому было всё равно, что с ним происходит, может, он хотел умереть. Но его возвращение к бывшим спутникам говорило о продолжавшем упорствовать инстинкте самосохранения. Сам Чезаре не мог обработать свою рану, вот и пришёл к тем, кто в состоянии это сделать. Если б желал подохнуть, то с тем же успехом можно это сделать в одиночестве, от потери крови.