Учуяв нас даже сквозь преграду, Бранд ненадолго затих. Стоило Айварису загреметь ключами, как цепи снова зазвенели.

Я застыла на месте, безвольно наблюдая, как Айварис делает один поворот ключом за другим. Каждый новый щелчок вбивал в меня невидимый гвоздик. Умом я понимала, что надо уносить ноги, но сердце требовало Бранда — в любом его обличье.

— Что я должна делать? — спросила, прежде чем Айварис открыл дверь.

— Установи с ним зрительный контакт.

Я вспомнила дикие глаза оборотня и уже собралась отступить, чтобы проветриться, набраться смелости, морально подготовиться, как Айварис отворил заскрипевшую дверь. На нас обрушился истошный рык отчаявшегося зверя.

Инстинктивно схватившись за мужскую ладонь, я в ступоре уставилась на одинокого двухметрового монстра. Кольца кандалов впивались в его лапы, что не останавливало его попыток сорвать цепи. Стоял он только на задних, хотя они были чуть согнуты, будто чудовище готовилось к прыжку. Жуткие когти напоминали миниатюрные серпы, заточенные до остроты бритвы. С клыков капала слюна. Мышцы на морде подрагивали, ноздри ритмично раздувались. Густая шерсть переливалась от перламутрового темно-серого до цвета морской пены. Местами я даже замечала слабый фиолетовый, что списывала на игру воображения. И только глаза у волка остались его — Бранда, отчего смотреть на него было еще труднее.

Выдохнувшись от пронзительного рыка, он переключил все внимание на наши с Айварисом сцепленные руки, и его уши прижались к загривку. Морда вмиг расслабилась. Глаза стали печальнее. Из пасти вырвался тихий скулеж.

— Японский городовой, — прошептала я, неотрывно следя за переменами настроения зверя.

Сникнув, он опустился на все четыре лапы, моргнул и вновь начал закипать. Я поздно поняла, в чем дело, и отпустила руку Айвариса. Бранд уже взбесился и сотряс стены подземелья новым взрывом дикого рева.

Резко вскочив на задние лапы, он дернул цепями так, что штукатурка на стенах пошла трещинами. Каждая мышца на его груди и лапах налилась свинцом. Задрав морду, он горько взвыл в потолок.

У меня сердце облилось кровью. Трудно поверить, что волк меня приревновал. Но это было очевидно. И теперь наладить с ним контакт мне будет еще сложнее.

Айварис захлопнул дверь, не дожидаясь, пока Бранд начнет прыгать на стены. Запер на замок и вывел меня на подкошенных ногах из кулуара.

Я не могла вымолвить ни слова. Чувствовала себя букашкой на фоне огромного оборотня. Он одной лапой мог с легкостью раздавить меня. Настоящая машина-убийца, с которой я должна завязать роман.

— Тебе надо выпить, альмейра, — Вермунд опять протянул мне кубок. — Слишком бледная.

В этот раз от вина я не отказалась. Сделала несколько жадных глотков и только потом начала приходить в себя.

— Так-то лучше, — улыбнулся Сердцеед, допивая то, что не влезло в меня.

— Мы не ошиблись, — заговорил с нами Айварис. — Янесса — истинная пара Бранда. Только она может избавить его от проклятия. Но в одиночку ей не справиться. Кто-то из нас должен за ней присматривать, помогать, выручать, охранять.

— Можно поочередно, — предложил Кристер.

— Бранд будет нервничать, если мы устроим паломничество к нему. Пусть лучше он контактирует с кем-то одним.

Принцы стали медленно расплываться у меня перед глазами. Нервное утро и вино дали свои плоды.

— Я не могу, — первым отмахнулся от меня Кристер. — Я хотел разобраться с дельтапланом. Если у меня получится соорудить нечто похожее, это может заинтересовать стаю Рах-Сеима больше, чем приглашение Янессы на праздник Багровой Ночи. Я думаю, это тоже важно.

Айварис молча кивнул, принимая его отказ.

— Я согласен, — пьяно хмыкнул Вермунд, плеская в кубок остатки вина из кувшина.

— Нет, — коротко ответил ему Айварис, что в объяснении не нуждалось.

Вермунд мне точно не помощник. Он будет пить и флиртовать, попутно спаивая и меня, а время было не на нашей стороне.

— Тогда, может быть, ты? — предложил ему Мортен. — Раз взял на себя ответственность за пребывание странницы в замке, то сам ее и охраняй.

— Наш с Брандом первый контакт получился не совсем удачным, — признался Айварис и взглянул на мою руку, которой я две минуты назад держалась за его ладонь. — Сейчас я у него не самый любимый брат. Ввиду этого опекать Янессу будешь ты.

Наши с Мортеном взгляды встретились. Мне бы следовало заявить, что я и сама справлюсь, но навещать оборотня в одиночку было плохой затеей, а от вина хотелось поскорее на подушку.

— Айварис, подумай еще раз, — попросил его Мортен, не сводя с меня презрительного взгляда.

— Я подумал, — грозно заявил тот. — С этой минуты ты ее благодетель, защитник и покровитель. И если Янесса на тебя нажалуется, я буду жесток. На кону будущее нашего брата.

Он посмотрел на меня и окончательно растворился у меня перед глазами. Превратился в пятно, мигающее желтыми огоньками факелов.

— Янесса… — услышала я голос, сделавшийся далеким эхом. — Ты не против?

— Я-я-я… — пролепетала я онемевшим языком, пошатываясь и руками ища, за что бы ухватиться. — Н-нет…

Хотела сказать: «Нет, против», — но не успела. Просто отключилась, вялой тушкой оседая в чьи-то объятия.

Глаза выхватили очертания мужской фигуры. Мортен восседал в широком кресле с высокой спинкой, украшенной то ли рогами, то ли бивнями. Голень одной его ноги была закинута на колено другой, и на такой импровизированной «подставке» он что-то расслабленно царапал пером по бумаге.

Похмелья от бокала вина у меня не было, но чувствовала я себя все равно паршиво. Еле оторвала голову от подушки и огляделась.

Комната была чужой: круглой, без балкона, зато с камином, давно почерневшим от копоти. Я лежала не в своей удобной постели, а на твердой софе, накрытой старым шерстяным одеялом, поеденным молью. Чуланом я бы это помещение не назвала. Скорее всего когда-то здесь была комната прислуги. Без Бранда тут мне самое место. Обшарпанный сундук, таз на табуретке и жалкий подсвечник прямо на полу у софы — все самое необходимое, чтобы горничная не забывала, кто в доме хозяин.

— В вашем мире опасно пить и воду, и вино, — произнесла я, привлекая внимание Мортена.

Он молча проследил, как я сажусь, опуская ноги на пол и нащупывая ими сандалии, отложил перо и откинулся на спинку кресла.

— Где я?

— В барбакане, — ответил Мортен, демонстрируя и тоном, и взглядом, как неприятно ему общаться со мной.

— Что такое барбакан?

— Аванпост на внешнем оборонительном участке. Айварис счел для тебя лучшим пожить здесь до Багровой Ночи.

— Почему?

Он сощурился. Я задавала слишком много вопросов, а его и так от моей компании мучила изжога.

— Самые надежные стены, неприступность. Комнаты тесные, мрачные и холодные. Вместо окон бойницы. Но ты же любишь Бранда и готова пожертвовать комфортом, ведь так?

— А что ты здесь делаешь?

— Неужели не помнишь? Я теперь за тебя отвечаю. Буду с тобой от рассвета до заката. Так решил Айварис.

— Значит, и ты ради любви к брату готов пожертвовать комфортом? — уколола я его, изогнув бровь. — Который час? — сменила тему, пока мы не повздорили.

— Вторая половина дня. — Мортен скрутил бумагу в рулончик и встал. — Пойдем. Покажу, где теперь Бранд.

— Вы его, что, переместили? — удивилась я, поднимаясь с софы, от которой все тело затекло. — Но как? И главное — зачем?

Мортен вышел из комнаты, пригнувшись у порога, чтобы головой не удариться о низкую арку, и своим привычным степенным шагом двинулся вниз по узкой винтовой лестнице.

Башня действительно оказалась тесной, мрачной и холодной. Тут давно все заброшено. Компактные комнатушки по одной на каждом этаже представляли собой склады, хранящие полуразвалившуюся мебель, разбитые цветочные горшки, статуэтки, канделябры, картины и зеркала. Многие из них были накрыты запыленными простынями, но кое-где я видела рамы или даже уголки отражающих поверхностей.