***

В глаза светит яркий свет из окна, постепенно рассеиваясь черными пятнами. Светлая тюль разлетается от теплого ветерка и задевает большой шкаф и детскую кроватку. Свежий свободный воздух с легкостью, какой Варя никогда не чувствовала в жизни, влетает и вылетает из легких. Это ее место, здесь безопасно и тепло.

На голове чувствуются чьи-то руки, они проворно перебирают волосы. Это мама заплетает ей косы, а потом аккуратно сворачивает их наверх. Она не любит, когда трогают ее волосы, но мама всегда настойчиво просит потерпеть, и она соглашается. Когда мама заканчивает, она поворачивается к ней. Мама еще немного поправляет прическу дочери, а потом берет ее лицо своими нежными тонкими руками и целует в лоб. Быстро поправляет маленькое голубое платьице, как на кукле.

Вдруг в голову приходит что-то, что она давно хотела рассказать маме. Она срывается с места и переворачивает свои шкафы с игрушками. Наконец вспоминает, куда дела нужную ей вещицу, бежит к своему маленькому сундучку. Достает маленькие танцевальные пинетки.

— Мам, смотри, что мне подарил дядя!

Она быстро надевает их и танцует перед мамой, как балерина, очень старается. Маме нравится, она хлопает в ладоши, смеется, хвалит за каждое выверенное дочерью движение.

— Ниночка, я уверена, когда ты вырастешь, ты станешь танцовщицей!

Она подбегает к маме и утыкается в подол ее зеленого платья, мама гладит ее по голове ласково и нежно. Свет закатного солнца из окна греет маленькое пухлое личико, он заполняет ее желтыми и розовыми цветами. Мама сидит на маленьком пуфике, который был предназначен для туалетного столика. Нина забирается на мягкую кровать с большим балдахином.

В комнату вбегает Аня, у нее белые, почти все седые волосы и черно-белая одежда. Нина не очень любит Аню, она заставляет ее есть кашу и рассказывает маме обо всех ее хулиганских проказах.

— Пора ужинать, все готово!

Нина смотрит на мамино круглое и чистое лицо. Мама берет ее на руки и вместе они выходят из комнаты.

— Мам, я сама пойду, пусти меня, я взрослая уже! — кричит Нина, такая же круглолицая, как ее мама.

— Нет, я тебя понесу, как маленькую девочку! — отвечает мама, рассмеявшись, и прижимает дочь теснее к своей груди. Нина обнимает ее за шею, касается маминых длинных вьющихся темных волос и вдыхает их цветочный аромат.

В зале как всегда темно, только свечи в канделябрах освещают обеденный длинный стол. Нине не нравятся стулья, уж больно они высокие и неудобные. Постепенно комната заполняется членами семьи, они неловко обмениваются фразами, мостятся на деревянных стульях, скалятся и притворно улыбаются друг другу.

Нине скучно слушать взрослые разговоры. За столом только ей и запрещают разговаривать. Вся семья, словно сговорившись, делает вид, что Нины и ее мамы среди них нет, но и мама делает не меньший вид, что ее ничего из этого не касается. Мама увлеченно уговаривает маленькую Нину взять в рот еще хоть ложку каши или кусочек мяса.

— Мам, я наелась, не хочу больше! — тихо восклицает Нина. И тут же испуганно поджимает плечи, ловит нахмуренные злые глаза отца.

— Ты еще совсем ничего не съела, не притворяйся! — шепчет ласково мама.

— Нет, не буду больше есть, — мотая головой, еще тише противится Нина.

— Ну, милая, пожалуйста, съешь еще хотя бы три ложки, — мягко просит мама, старается не обращать внимание на то, что все за столом замолкли и смотрят теперь лишь на них двоих.

Дядя Федор, сидящий недалеко от них, возмущается:

— Что ты сюсюкаешь и балуешь ее! Не хочет есть, пускай голодает!

— Да уж, разбаловала ты ее. Вырастет, будет нам подарок! — добавляет тетя Татьяна с другой стороны стола.

Нина лишь смотрит на них и не понимает, с чего они вдруг решили, что она избалована, она считает себя очень даже послушной.

— Она всего лишь ребенок, и я не хочу, чтобы она не смогла уснуть, потому что недоедает, — мама переводит взгляд на Нину и ласково протягивает ложку, — чтобы расти, нужно есть, а то совсем не будет сил завтра.

Нина послушно берет ложку в рот и медленно встревожено жует.

— Да уж, нас не так воспитывали, — возмущается на этот раз дедушка.

Никто в доме не хочет провоцировать деда на нескончаемый монолог, так что все замолкают, оставляя за собой гробовую тишину. Нина послушно съедает три ложки и мама выпускает ее из-за стола.

После ужина Аня ведет Нину спать, но Нина не хочет спать, поэтому много балуется и дергает няню за платье. Нина знает, как сильно Аня этого не любит. На полу среди многих своих игрушек, она находит любимого деревянного коня. Играть одной совсем скучно, поэтому Нина отдает Ане второго и заставляет ее играть. Нине приходится давать обещание, что после игры она ляжет спать без сказки на ночь. Мир вокруг кружится яркими цветами, несмотря на тусклое свечение огня в свечах. Нина громко смеется, а Аня все время шикает в ответ. Они скачут по комнате, Нина устраивает сражение между конями, но из-за того, что Аня не хочет играть, она очень быстро проигрывает. Так играть совсем неинтересно. Нину снова обманули взрослые.

Через пару часов сон все-таки берет свое. Раз за разом рот зевает сам по себе. Аня кладет Ниночку спать в кровать и укрывает тяжелым одеялом. Голова погружается в подушку и мягко обволакивает ее. Окутывающий запах свежего постельного белья. Только Нина прикрывает глаза, как Аня встает с края кровати и уходит по своим делам.

Темно и тихо. За окном сверчки поют свои серенады и в маленькую голову постепенно приходят яркие образы, цвета и запахи. Зеленая трава, лучи солнца, маленькая собачка и мама, сидящая на скамье.

Тишину в комнате разрезает скрип деревянной двери. Широкие темные глаза Нины моментально распахиваются, сон улетает куда-то далеко, и вот перед ее взором стоит улыбающаяся мама в спальной сорочке. С лампой в руках она тихо‑тихо подкрадывается к детской кровати. Мама прикладывает длинные тонкие пальцы к губам, жестом показывая Нине быть тише.

— Мама! — срывается писклявый шепот.

Мамино лицо освещает тусклая лампа. Она садится около маленьких ножек, мило улыбается, чуть приподняв уголки губ:

— Твой день рожденья еще не скоро, но я хочу сделать тебе подарок сейчас, — доносится шепот.

Мама протягивает свою худую бледную руку, а на ладони лежит маленькая красная коробочка. Нина тут же, как змея, выскальзывает из-под одеяла к ней навстречу. Мама усаживает ее к себе на колени. Коробочка помещается в две светлые девичьи ладони. Коробочка теплая и слегка шершавая. От нее веет запахом дерева и ореха. Мама накрывает своими ладонями детские ручки, и они вместе открывают подарок. Свеча горит очень близко, поэтому все камни на этой великолепной броши переливаются желто-красными и голубыми оттенками. На постельное белье и на мамино лицо попадают блики, как солнечные зайчики, и слегка подрагивают в воздухе. Брошь, в виде балерины, занимает целую ладошку. Она очень красивая, каждый ее изгиб выглядит так, словно она настоящая и прямо сейчас будет поворачиваться вокруг себя в пируэте.

Нину переполняет восторг и удивление. Она никогда не видела чего-то более красивого. Нина разворачивается к маме лицом и обнимает ее так сильно, как только может. Мама целует ее и укладывает обратно в кровать, затем так же тихо уходит. Нина долго не может уснуть, разглядывает балерину, уже мечтает ее надеть. Но поздний час берет свое, и наконец она засыпает.

Вязкая ночь густым покрывалом застилает небо, скрытая под хмурыми облаками луна безжалостно пробивает свои лучи через непроглядную пелену, но проигрывает ей. На пустых и пыльных улицах большой деревни воцаряется зловещая тьма. Время, в которое все сторонящиеся света выползают наружу и творят свои никому неведомые дела.

Ветки безжалостно царапают замершее окно. Душная летняя ночь вдруг изощренно превращает капли влаги в лед, сбивается с ритма, впуская в себя внезапно взявшиеся из ниоткуда пары ледяного воздуха. Съеденные и растерзанные тьмой фонари на широкой центральной улице давно перестали биться, сохранив свой свет лишь глубоко внутри, до начала следующей ночи. Лишь самый бессонный и бесстрашный человек сегодня подойдет к окну и будет всматриваться в сливающиеся и образующие друг друга силуэты кромешной тьмы, воображаемых или существующих на самом деле. Каждый куст оживает в страждущее чудовище, лукавого мстителя, самый жуткий кошмар. Хорошо иметь привычку засыпать до того, как на землю опустится полночь, во имя своего спасения от жадных глаз живущих в темноте.