В темноте под серебряным светом луны, она видит ствол засохшего, но устоявшего дерева. Оно, как живое, колышется на ночном ветру. Высокая трава щекочет руки и щеки.

Паша держит ее за плечи, напряженно вглядывается в лицо, ждет ее вдоха. Тело ведет себя так, будто не двигалось несколько дней, а теперь скрипит и ломится, когда она заставляет его подавать признаки жизни. Уставшая голова продолжает лежать на горячем плече. Она пытается поднять ее, но не выходит. Тогда Варя помогает себе рукой, касаясь плеча, чувствует что-то мокрое. Присматривается к собственной ладони. Кровь.

— Что за черт?

— Если ты еще раз попытаешься умереть, обещаю, я добью тебя сам, — Паша говорит прерывисто, он зол и встревожен.

— Опять угрожаешь? — с усмешкой выговаривает Варя.

Ее пробивает холод. Он прижимает ее к себе сильнее, дышит в макушку, зарывается лицом в темные волосы.

— Тебе понадобится лопата.

— Кто сказал, что я тебя закапывать собираюсь?

— Нет, не для меня. Нину придется откопать. Она здесь, — очень вяло, почти сквозь сон лепечет Варя. Через секунду, она все же находит в себе силы поднять голову и посмотреть на него. Паша ослабляет хватку, осматривает лицо и вздрагивает.

— Сколько же крови ты потеряла? — тихо спрашивает он.

Варя дотрагивается до своего лица и понимает, что кровь из ее носа повсюду: на одежде и даже на лице Паши. Будто внутри нее лопнула артерия. Варя опускает голову, смотрит на землю под собой и чувствует маленький труп там, внизу.

— Ее надо раскопать.

— Хорошо, но не сейчас, — Паша говорит мягко и в тоже время вразумительно.

Он поднимает Варю на свои руки, как можно мягче. Варя непростительно близко вслушивается в его сердцебиение. Еще никогда Варя не представлялась себе такой маленькой и слабой, как сейчас.

«Может это судьба: мне — страдать, ему — спасать».

Она выглядывает за худое плечо, то на звезды, то на лес. Вокруг нет тишины и это успокаивает, вокруг слышно птиц и сверчков, и в конце концов ветер свистит за ушами. Ей кажется, что там вдалеке, за густыми лесными деревьями кто-то бродит.

Обыденно, Варю усаживают в машину, пристегивают ремнем и снова куда‑то везут. Силы медленно восстанавливаются. Сильная потеря крови отдается лишь средней тяжести слабостью конечностей.

Варя слабыми пьяными шагами сама доходит да матраца и падает на него камнем, походу стягивая с себя грязную куртку, заворачиваясь в одеяло.

— Холодно?

— Зверски, — неровным голосом отвечает Варя.

Паша включает оба обогревателя. Находит в спортивной сумке полотенце и выбегает на улицу. Возвращается уже с мокрым. Он заставляет ее подняться и сесть. Легкими движениями вытирает красное от крови лицо.

— Глупая.

— Я почти в порядке.

— Замолчи.

Варя показательно скидывает с себя одеяло, стараясь как можно меньше дрожать. Но он, не обращая внимания на ее телодвижения, продолжает упорно вытирать ей щеку, потом губы, шею, и замедляется на острой ключице.

Его лицо находится к ней достаточно близко, даже не пришлось бы далеко тянуться, но внутри что-то так сильно сжимается, заставляя ее застыть на месте. Совсем недалеко внутри себя она ждет, что он поймет сам. Еще секунду и он поднимает взгляд чуть выше. Варя все так же неподвижно, не дыша, забывает о холоде.

— Ты злишься на меня? — спрашивает отрывисто.

— Да, — холодно отрезает он.

— Почему?

— Ответь на этот вопрос сама.

— Я не знаю.

— Потому, что ты глупая.

— Если я такая глупая, если так раздражаю, втягиваю тебя в неприятности и ничем не могу отплатить, зачем ты спасаешь меня?! Почему не бросишь?! — раздосадовано отбрасывая от себя его руки, говорит сбитым голосом.

— Затем, — коротко и безразлично выпаливает он, уходя с матраца.

— Опять не мое дело? Почему ты пришел ко мне?

— Да, все еще не твое, — бросая окровавленное полотенце на стол, отвечает он.

— Ты никогда не расскажешь мне об этом?

— Нет.

— Ты сказал, что я тебе теперь все.

Разгневанный и раздраженный Чернов замирает на миг. Он не говорил этого вслух. Он всматривается в нее совершенно иными глазами. Она шмыгает носом, утирая остатки своей крови.

— Ты не должен мне лгать.

— Я не говорил этого, — хрипло произносит он.

Варя встает, оставляя проклятое одеяло. Приближается к нему, как это делал он, каждый раз, когда чувствовал ее страх.

— Но я слышала. Это неправда?

Паша, не отступающий назад, прикрывает веки.

— Правда, — тихо шепчет в ответ.

Встретившись с темными глазами, уже не сдерживает себя. Он заключает ее лицо в свои ладони. Склоняется над ним, касается мягких девичьих губ своими. Сначала нежно и робко, но чем дольше, тем требовательнее и глубже. Вся его сдержанность растворяется, все мысли и эмоции проваливаются в бездну, все, кроме ее закрытых ресниц, вкусных губ, и бьющегося, потерявшего связь с реальностью, сердца.

Варя поддается ему, растворяется в горячих руках, ни о чем ни думая и ни о чем не жалея. Медленно, но верно, желание сильнее его почувствовать одолевает ее. Ее слабые руки становятся под его натиском сильнее, поднимаются к светлым волосам. Она привстает на цыпочки, чтобы быть еще ближе. Зная, что он упивается ей, что ему хочется большего, что сам не позволит и не простит себе этого.

Его рука опускается на тонкую талию, обхватывая ее. Дыхание сбивается к чертям, они хватают воздух порывами, ведомые отсутствием времени. Она надавливает на его плечи, и чувствуя на себе ее порыв, он поднимает ее на руки. Варя обхватывает ногами его тело, становится выше. Вьющиеся волосы падают на его лицо, он вдыхает их аромат и окончательно забывается в нем. Она жадно впивается в его губы, становится сильнее и строже, отдавая ему полную волю над собой.

Паша усаживает ее на стол, сбивая все, что на нем лежит. Не в силах совладать с собой, раскрасневшимися губами, он расцеловывает ее лицо, шею, ключицы и плечи, возвращается к губам. Варя в сладком наваждении, расслабляется, запрокинув голову, изучая его шею и плечи руками, слабыми кончиками пальцев. Чем чаще он касается ее талии, плеч, спины, тем чаще она вздрагивает, открывая для себя новые границы чувств.

Его горячее влажное дыхание плывущее по ее шее, прерывается.

— Останови меня, — просит он тихо и хрипло.

— Нет, — отвечает она шепотом.

Он снова жадно целует ее в губы, запуская руки под ее широкую футболку. Отрывается, прижимается лбом к ее лбу и повторяет.

— Прошу тебя, останови.

— Нет.

Варя быстро и ловко сбрасывает с него белоснежную футболку, перепачканную кровью. Еще немного недозволительного, того, что он раньше в себе боялся, по отношению к ней, и она вновь оказывается на его руках. Он падает спиной на матрац, и она оказывается сверху. Она лишь слегка смеется, не останавливая своих рук. Он нежно стягивает с нее вещи, роняя ее головой на перьевую подушку. Она чувствует каждый его тяжелый вдох, каждый удар сердца. Он чувствует все то, о чем она думает и чего хочет. Кровь приливает к ушам и щекам, в животе беснуются бабочки.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

Кружится голова. Туман.

Варя уставшей рукой дотягивается до кнопки обогревателя. Выключает его. Возвращается головой на больную тяжелую руку, протянутую вместо выброшенной подушки. Примостившись поудобнее, вслушивается в безмятежное легкое дыхание рядом. Он раскрывает ресницы, и их глаза встречаются.

— Почему не остановила?

— Потому, что так захотела.

— Глупая, — говорит он тихо, прижимая ее ближе, целуя в лоб, — и я дурак.

Он зарывается лицом в мягкие локоны.

— Да, ты дурак. Что только не сделаешь, лишь бы не отвечать на мои вопросы.

— Прости, просто ты такая непослушная.

— Я больше не буду спрашивать, но ты пообещаешь, что когда-нибудь расскажешь сам?

— Обещаю.

Варя запускает пальцы в густые светлые волосы, играется с ними. О чем-то задумывается. Паша тихо мурлычет от удовольствия.