— Так что, —дыхание Нартанна снова обожгло мне щеку, — признаешь, что ты такая же, как и все? Чуть стоит тебя зажать, и ты уже готова на все? Как обычная самка во время течки!

Слова арлинта сочились ядовитой насмешкой. Бирюзовые глаза смотрели презрительно. И это каким-то неведомым способом придало мне сил. Сдирая кожу на запястьях, я выкрутила руки из его стальной хватки и… Как последняя дура, как вот та самая самка во время течки, вместо того чтобы нокаутировать противника, я размахнулась и влепила арлинту пощечину.

На бледной коже мгновенно расцвело отвратительно-розовое пятно в форме моей ладони. Голова Нартанна дернулась. Но он меня не отпустил. Наоборот, его тело, казалось, стало чугунным и почти расплющило мое.

 — Даже так? — Арлинт прошептал эти два слова. Но в шепоте явственно чувствовалась жаркая злость. — Ну что ж. Ты сама напросилась.

Я еще успела в панике подумать о том, на что такое я напросилась. А в следующий миг жесткие мужские губы впились в мой рот.

В какой момент разум уступил место гормонам и инстинктам? Я не заметила. Вот только что арлинт меня оскорблял, а я отвесила ему оплеуху. А уже в следующий миг – мы целовались, как сумасшедшие. Словно в последний раз.

Я точно знаю, что в стремлении наказать Нартанна за насилие, я прокусила ему до крови губу. Он промычал что-то нелестное в мой адрес, сгреб в кулак мои, подстриженные под мальчишку волосы, но поцелуй не прервал.

В том, что мы делали, не было ни капли нежности. Мы рвали друг друга, как дикие звери. Каждый стремился взять над другим верх. И самое странное, мне это нравилось! Солоноватый привкус его крови во рту заводил меня так, как никогда не заводили самые изощренные ласки опытных ловеласов. А я повидала их немало, разных. Я впилась в губу Нартанна с пылом голодного вампира. Откуда-то появилось совершенно сумасшедшее желание выпить, высосать его досуха. Не противясь этому странному порыву, я с жадностью присосалась к ранке.

В голове мелькнула тень мысли о том, что сейчас в рубке никого нет и автопилот отключен, корабль предоставлен сам себе. Что неподалеку спит Борис, и в любой миг может проснуться и заглянуть сюда. Мысль мелькнула и пропала. А командор, кажется, вообще об этом и не задумывался. Здесь и сейчас это был не цивилизованный арлинт, а первобытный варвар, добывший себе женщину.

Укрепленные комбинезоны, заменяющие внутри корабля облегченные скафандры, слетели с нас осенними листьями. Я даже не заметила, как выскочила из своего. Нартанн с треском порвал мой спортивный бюстгальтер и замер, уставившись на мою грудь:

 — Интересно, как ты умудрялась столько лет прятать от всех такое богатство? — Он почти нежно огладил ладонью холмик левой груди и пощекотал подушечкой большого пальца вмиг отвердевший сосок. — Размер, прям, как по заказу!

В моем затуманенном страстью мозгу тоненько прозвенел предупреждающий звоночек. Но я уже дошла именно до того состояния, когда все равно, что будет потом. Главное – то, что происходит сейчас. Не желая анализировать происходящее, я выдохнула:

 — Ты собрался сексом заниматься или разговоры говорить?

Расслабленное лицо арлинта едва уловимо закаменело:

 — Ну ты и стерва!

Я усмехнулась:

 — От тебя это почти королевский комплимент!

В следующий миг арлинт дернул меня за руку, вынуждая повернуться к нему спиной. И, положив руку мне на спину между лопаток, заставил наклониться вперед. Не самая моя любимая поза. Но сейчас и так сойдет. А то меня уже просто трясло от нетерпения.

Он ворвался в меня как таран – не миндальничая, без тени жалости, сразу и до отказа заполнив собою. Нанизав, как бабочку на булавку, на твердый и подрагивающий от нетерпения член. Но мне было и этого мало. Я даже заскулила от нетерпения, невольно вжимаясь ягодицами в мужской пах. И тут же возненавидела и себя, и Нартанна за этот жалобный звук, за эту слабость. Но очень скоро и ненависть, и неудовлетворенность сначала куда-то отступили, а потом и вовсе растворились в пространстве под напором порывистых, сильных движений арлинта.

Он двигался во мне, будто брал приступом крепость. Резко, безжалостно и размашисто. Будто наказывал за что-то себя. Или меня. И каждое его движение на шажочек, на еще одну ступеньку подталкивали меня к пропасти. К безбрежному космосу, где не было злости, ненависти, раздражения. А была одна только нега и наслаждение.

В какой-то момент арлинт вышел из меня. И резким движением заставил встать и повернуться к нему лицом:

 — Хочу видеть твое лицо в тот момент, когда ты кончишь с моим именем на губах!

Ноги подгибались и отказывались меня держать. Каждая клеточка тела ныла от неудовлетворения. В голове шумело и плыл туман. Но я все равно ехидно, как я надеюсь, оскалилась:

 — Перетопчешься!

Нартанн ухмыльнулся, без лишних слов подхватил меня под бедра и посадил на подвернувшийся некстати стол. Пластик столешницы ожег холодом мои ягодицы, и я зашипела. Но даже дернутся не успела. Этот арлинтский мерзавец одним движением закинул мои ноги себе на плечи, вынуждая меня откинуться назад, опереться локтями о столешницу, и вновь рывком взял меня, заполняя собой до отказа:

 — Смотри на меня! Смотри мне в глаза!

Бирюзовые глаза потемнели почти до состояния грозового неба над океаном. Я этого не хотела, но невольно как завороженная уставилась в них.

 — Мирак… Скажи!.. Скажи — Мирак!..

Каждое слово, каждый звук сопровождался ударом. Будто арлинт желал вколотить себя в меня навсегда. Выбить, выгравировать свое имя в моем теле.

Все потеряло значение. Где мы. Кто мы. Зачем мы. Мне было все равно. Лишь бы Нартанн не останавливался. Лишь бы дал подойти к краю, сорваться в заветную пропасть, забыть обо всем.

Дыхание со свистом вырывалось у меня из груди в такт сильным, порывистым движениям мужчины. Я облизнула пересохшие губы. Реальность сузилась, схлопнулась до потемневших почти до черноты мужских глаз напротив.

Нартанн медленно, тягуче облизнул собственный большой палец, заставив меня буквально задохнуться от этого зрелища, и нащупал горошину моего клитора. Загрубевший явно не от офисной работы палец по-хозяйски огладил чувствительный бугорок. Раз, другой. Медленно, основательно, тягуче. Словно торопиться ему некуда.

 — Назови меня по имени!

Я со свистом втянула в себя воздух, пряно пахнущий нашей страстью, нашим сумасшествием на двоих. Нартанн прекратил двигаться. Каменный член почти выскользнул из меня. И только палец продолжал медленно, слишком медленно, просто издевательски неторопливо скользить вокруг клитора.

Меня затрясло от нетерпения. Пришлось прикусить губу, чтобы с языка не слетело ненароком то, что он требовал от меня. На лбу арлинта выступили крупные капли пота от напряжения, но эта сволочь и не думала завершать начатое!

Не выдержав, я попыталась сама нанизаться на каменное копье. И теперь уже арлинт с шумом втянул ноздрями воздух:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Э, нет! — Он по-хозяйски погладил меня по лодыжке. Словно норовистую лошадку по боку. — Какая нетерпеливая, жадная и непослушная девочка! Сначала имя! Ну? Это же не сложно! Скажи: «Мирак» …

Я выплюнула:

 — Сволочь! — Он усмехнулся, убирая руку. И я сдалась. Отвратительным просящим стоном с моих губ сорвалось: — Мирак…

Он словно только этого и ждал.

Палец надавил и начал массировать клитор одновременно с возобновившимися ударами члена. Напряжение внутри меня начало расти пропорционально силе и глубине толчков. Словно тугая и упрямая спираль, оно сжималось и сжималось, скручивая мои внутренности, проталкивая по венам огонь вместо крови.

Помещение заполнилось звуками нашего рваного дыхания и глухими, влажными ударами. В ноздри забивался животный, мускусный запах страсти. И космос уже готовился принять меня в свои гостеприимные объятия.