Молчание.
— Вы бы не могли передать ей, что я звонила?
— Но вы так и не сказали своего имени.
— Верно, простите, меня зовут Кира Ладынина. Я бы хотела поговорить с ней о статье, которую она недавно опубликовала. Это очень интересная статья, и у меня к ней есть не менее интересное предложение.
— Но ведь ваш муж, если я не ошибаюсь, работает в МИДе?
— Да, а что?
— Да так…
— Я понимаю, что все это звучит странно и неожиданно, но, поверьте мне, она не пожалеет, если встретится со мной.
— Хорошо, я передам.
Кире показалось, что тон его совершенно равнодушен. Она так и не поняла, знает ли он о том, какой резонанс вызвала статья его жены и волнует ли его вообще вся эта история. Впрочем, не во всех семьях проблемы одного из супругов становятся делом общим. Может, он просто и не знает подробностей?
— Я оставлю вам свой номер телефона. На всякий случай.
— Хорошо.
Даже после того как он записал ее номер мобильного и попрощался, ее не оставляло чувство, что весь разговор он пропустил мимо ушей и вряд ли передаст жене хоть слово. Она терпеливо ждала до вечера, так ничего и не дождавшись, а потом позвонила Кристаллинским снова. В трубке вновь раздался тот же баритон.
— Добрый вечер. Это опять вас Кира Ладынина беспокоит. А Кристина не подошла?
— Она сейчас занята. Я передал вашу просьбу.
— Да?
Она замерла. Согласится или нет?
— Кристина встретится с вами завтра в одиннадцать утра. Записывайте где…
Так и оказалась Кира в этом кафе, придя на десять минут раньше назначенного. Она подробно описала мужу Кристаллинской, как будет выглядеть, и все вглядывалась в посетительниц кафе — кто же из них будет высматривать ее. Минут через пятнадцать внимание ее привлек немолодой мужчина, одиноко сидящий за соседним столиком. На вид ему можно было дать лет пятьдесят — пятьдесят пять. А может, больше. Глаза, молодые, ясные, лучистые, с темным ободком по краю голубой радужки, резко контрастировали с лицом, изрезанным глубокими морщинами. Прямоугольный, волевой подбородок, как у американских ковбоев в вестернах, прямой заостренный нос, аккуратная стрижка. Высокий, привлекательный своим открытым взглядом, одинокий посетитель явно никого не ждал, так как не оглядывался по сторонам, не смотрел на часы, а просто спокойно, с наслаждением потягивал виски. Была еще какая-то дисгармония в его внешности, но Кира не стала его разглядывать, боясь, что ее неправильно поймут. «Рановато нынче народ набирается», — подумала она, заметив, что виски у мужчины не смягчено ни льдом, ни даже лимоном. Мужчина, заметив ее взгляд, широко улыбнулся и приветственно поднял бокал. Кира отвернулась. Раздражение нарастало. Легко ничего не дается. Зря она купилась на то, что Кристина так легко согласилась на встречу.
За соседним столиком тем временем повторили заказ на виски. Через несколько секунд мужчина оказался за Кириным столиком, мягко отодвинул стул и устроился напротив нее.
— Я жду знакомых, — сухо сказала Кира, кинув на непрошеного гостя недружелюбный взгляд.
— А я и есть тот, кого вы ждете.
— То есть?
— Глеб Кристаллинский, — кивнул он. — Вы ведь Кира?
— Да, она самая. А… — Кира оглянулась. — А где Кристина?
— Ребенок заболел. Не смогла прийти. Уговорила меня. Так всегда! — Он развел руками, виновато и чертовски обаятельно улыбаясь. — Вечно она на меня все перекладывает. Вы ведь не очень злитесь, или…
Кира не знала, что и сказать. О чем ей разговаривать с мужем журналистки, она понятия не имела. Но злиться не получалось, уж больно обаятельную замену прислала Кристина.
— А что с ребенком?
— Вы ведь это просто из вежливости спросили, да? Давайте лучше поговорим о том, что вас на самом деле интересует.
Кира откинулась на спинку стула. Так-так. А обаяшка вовсе не так мил, каким показался. Из породы слишком уверенных в себе самцов? Или думает, что возраст дает ему преимущество? И ведь при этом продолжает улыбаться, словно подснежник лучам солнца.
— Ну хорошо. Я смотрю, вы нетерпеливы. Но здесь парой минут не обойдешься, предупреждаю. Так что, если у вас нет времени, то мне все же лучше будет встретиться с Кристиной.
— Так как этого я вам как раз, милая девушка, гарантировать не могу, то придется вам пока довольствоваться моей особой и разъяснить все мне. Не думаю, что вам нечего мне сказать. Вон сколько салфеток измяли, нервничали, губки кусали, значит, обдумали уже, о чем речь поведете. Да вы не волнуйтесь так, мы сумеем найти общий язык, положитесь на меня.
Наблюдал за ней. Тоже ведь пришел пораньше и наверняка сразу узнал ее. Но виду не показал, решил сначала составить свое мнение о ней и лишь потом подойти. И даже не скрывает этого. И все это говорится с неизменной улыбочкой и сопровождается потягиванием виски.
Кира едва сдержалась, чтобы не нагрубить в ответ. Но вовремя сдержалась. Он прав. Выбор у нее пока невелик. Нагрубит — он развернется и уйдет. И последняя ниточка, ведущая к Кристине, порвется. Кира взяла себя в руки и улыбнулась.
— Я тоже думаю, что мы найдем общий язык.
Надо бы с ним помягче. Кто знает, как все обернется. Никогда не угадаешь, кто из твоих врагов может сослужить тебе хорошую службу. Дружба с ним, во всяком случае, точно не помешает.
— Так что вы собирались предложить Кристине?
— В сущности, это зависит от нее. Речь пойдет о статье, которую она недавно опубликовала.
— Какая именно?
В кошки-мышки играет. Будто сам не знает!
— Та самая.
— Ну и…
— Она наделала много шуму и может принести много вреда.
— Кому именно?
Он откровенно забавлялся, и Кире от этого становилось все больше не по себе. Она ощущала себя неуютно, не в своей тарелке. Как в юности, когда встречала более уверенного в себе человека и пасовала. Глеб поддразнивал ее, как это делают старшие в отношении детей, желая вызвать их заранее известную реакцию и повеселиться. Да ведь он и был старше ее, и намного. Странно, что у молодой Кристины такой муж, в годах. Андрей не упоминал этой детали. Он вообще мало что рассказывал об этой экзотической парочке.
Кира подавила в себе неприязнь и еще раз внимательно взглянула на Глеба. Да, он хочет внушить ей состояние ничего-не-понимающей школьницы, да, он явно уверен, что она вступает не в свою игру. Она подыграет ему. Кристина не хочет с ней встречаться? Значит, боится чего-то. Хорошо. Можно действовать и через ее муженька. Это даже легче. С мужчинами всегда легче договориться. Особенно если прикинуться, что играешь по их правилам. Истеричная журналистка намного более трудная мишень, чем мужчина, которого видишь насквозь.
— Глеб, я ценю ваше время и потому не думаю, что нам стоит тратиться на разжевывание очевидного.
— Но я на самом деле не понимаю, кому может быть причинен вред какой-то там историей о далекой и мало кому известной стране.
— В глобальном масштабе — нашей стране, в личном плане — моей семье.
— Даже так! — Глеб присвистнул. — С трудом верится.
— Вы умный человек и знаете, как у нас делаются политика и карьера.
— Не имею ни малейшего понятия. Я всю жизнь посвятил бизнесу и путешествиям. Особенно путешествиям. Никогда не ввязывался в политику и не имею никакого желания делать это.
— Ну и не надо. Вы правы. Мерзкое это дело, согласна с вами.
Кира улыбнулась обезоруживающей улыбкой.
— Не хотите пройтись? Погода — просто прелесть. Грех сидеть и наблюдать за свежим воздухом через стеклянные стены.
Глеб на пару секунд дольше, чем позволяли правила приличия, задержал взгляд на ее улыбающихся губах. Лицо его приобрело выражение собирающегося нашкодить мальчишки.
— Что же, пройдемся.
Он расплатился, проигнорировав ее протесты, и они вышли. Погода действительно была хорошая. Несмотря на разгар лета, удушающей жары не было. Вместо этого день радовал мягкими солнечными лучами, легким ветерком и пронзительно голубым небом. Кира, одетая в короткий облегающий сарафан светло-сиреневого цвета на широких лямках и розовые босоножки, легко зашагала вдоль бульвара, изредка поглядывая на идущего рядом Глеба, казавшегося в два раза выше нее. Она поняла, что за несоответствие в его внешности насторожило ее. Фигура, стать, походка, движения — все выдавало в нем спортивного, крепкого мужчину, полного сил, энергии. Но кожа имела какой-то странный, слегка болезненный оттенок и делала его старее, чем могло бы показаться издалека. И еще — во взгляде иногда проскальзывало выражение безмерной усталости, которое, впрочем, исчезало так же молниеносно, как появлялось. В целом Кира не могла не признать, что Глеб обладал притягательным обаянием, тем редким мужским обаянием, которое встречается чаще у книжных героев и в старых кинофильмах, чем среди реальных мужчин. По крайней мере, мужчин ее окружения. Смесь интеллигентности, мягкого юмора, простоты и джентльменства.
