Я вытащил его из этого водоворота пьянства и разврата. Полуживого и сильно помятого после бессонной ночи я привел в гостиницу, где Парк захрапел богатырским сном. Оказалось, в процессе пьянки кто-то "подрезал" его мешочек с деньгами. Теперь наши запасы стали более чем на треть меньше.

Грач оказался суровым мужиком с неприветливым лицом. Но при виде Парка он растаял в детской улыбке. Они обнялись крепкими мужскими объятиями и долго общались за жизнь. А я, пользуясь случаем, осмотрел мастерскую.

Решили не осуждать старика за ночной инцидент, да и ему самому было неприятно, так, что Парк с виноватым видом брел в поисках мастерской старого товарища. Оторвался после долгой отсидки в рабстве, деньги потерял. С кем не бывает. Сэт и Тора кажется вообще не волновали мирские дела — они плавали в каких-то иных сферах, как будто ночью их приняли в царство вечного счастья.

Мастерская представляла собой большой сарай, разделенный пополам пирсом. Одновременно в нем могли проходить починку два мелких судна, не более тридцати метров в длину. Корабли прибрежного класса были популярны у мелких торговцев, развозящих товары на незначительные дистанции. Клиентов у Грача было достаточно, поскольку неспокойное Халидское море частенько трепало торговцев, но высокая конкуренция, демпинг со стороны новичков не всегда позволял заполнить док работой, а его людей обеспечить заработком. Сейчас в мастерской на ремонте стоял небольшой флейт темнокожего торговца. Я еще не встречал здесь представителей негроидной расы, поэтому торговец очень хмуро отреагировал на мое глазёрство.

Грач, после долгих странствий по морям и океанам решил осесть именно в Удакии, потому что здесь всегда много народа. Скопленные за годы сражений и путешествий деньги он вложил в приобретение пирса, а затем его обустройства в мастерскую для починки кораблей. Здесь же он обрел позднее семейное счастье, женившись на миловидной вдове Саре, хозяйке небольшой домашней винодельни совсем рядом с пирсом. Семейная идиллия стала для Грача своего рода компенсацией за все те испытания, что он пережил.

Главной целью было как можно быстрее найти способ добраться до острова Храма Дельфы. Предстояло пересечь почти всё Халидское море. Особенное ту его неспокойную часть, что имеет условные границы с Южным океаном. Парк, хоть и рад был встрече со старым другом, но все же плавно перешел на основную цель в разговоре.

— Почти две тысячи километров. Тысяча морских миль отсюда на юго-восток, — сказал Грач. — Это только залив Четырех дев вас безопасно вытолкнет в море, поскольку воды реки Такс несутся в океан, а ветры пустыни наполняют паруса в том же направлении. Дальше — все зависит от погоды, направления ветра и удачи. Спонтанно образующиеся бури, молнии и тропические ливни сгубили не один корабль. Акулы и гигантские глубоководные монстры только и ждут как полакомится человечинкой. Пираты, что днем и ночь бороздят торговые пути в поисках добычи, всегда готовые позарится на вас, как на своих рабов. И это я вам описал только часть опасностей.

— Мы же все это испытывали на себе, — сказал Парк.

— Вот именно, — ответил Грач, уже привыкший к спокойной жизни на берегу. — Я не понимаю как мы выжили после стольких передряг. Да и большой ватагой на крепком корабле это легче. Вы, как я понял, собираетесь проделывать этот путь вчетвером. Запишитесь лучше в команду какого-нибудь большого военного корабля, идущего в ту сторону. А при случае, найдете способ сбежать.

— Нет, Грач, — в задумчивости помотал головой я. — Во-первых, Сэт. Её не возьмут на борт, потому что она девушка. Во-вторых, за нами есть определенные косяки, и если они уже где-то всплыли, то нам лучше не светиться. В-третьих, я сомневаюсь что легко получится дать деру вчетвером без захода на этот остров. А корабли туда заходят с конкретными целями. В-четвертых, кому мы нужны без опыта? Парк еще сгодиться, а мы уже нет. Нужно решать все самостоятельно.

— Надо подумать, — Грач уставился в пол, а потом резко вскинул голову. — Предлагаю пока отведать вина моей женушки. Я сделал его по новому рецепту.

Фляга вина, сцеженная из бочки в подвале винодельни, прохлаждалась в кабинете Грача. Парк накинулся на кружку, как на живую воду после вчерашней попойки. Я оценил вкус, аромат, букет и консистенцию напитка. Она показалась мне достаточно интересной.

— Сколько лет вину, — причмокивая и смакуя послевкусие спросил я. — Лет десять?

— Три с половиной года! — ответил Грач, радуясь, что вино понравилось.

— Можно сравнить по качеству с Арвуимским, — добавил Тор. Сэт предусмотрительно отказалась от предложенного бокала.

— Есть у меня маленький пинас "Габриэла", — отхлебывая глоток своего вина сказал Грач. — Он всего двадцать метров, стоял на военном галеоне "Южный крест". Его продали мне матросы, когда капитан галеона хотел выбросить его за ненадобностью. Целая осталась одна мачта. Тесный небольшой трюм. Я все хотел его починить, да руки не доходили. Я подарю его вам, только ремонтируйте самостоятельно. Думаю, Парк справится.

Недалеко от мастерской находилось склад "запчастей". Точнее ненужных останков от ремонтируемых кораблей. Якоря, мачты, доски, шпангоуты и полусгнившие паруса и прочая требуха. Целые части судов валялись гигантскими костями огромных животных. Там же находился и наш пинас. Надо отметить в достаточно неприглядном состоянии.

— Парк, а эта развалюха поплывет, — с сомнением прошептала Сэт.

— Поплыть — поплывет, — сказал Парк, предвкушая романтику путешествий в морских просторах. — Надо заставить её ходить.

С помощью работников Грача мы установили "Габриэлу" на стапеля и Парк с какой-то нежность обстучал каждую доску внешнего борта и днища пинаса. Полазил под ней выискивая дефекты и эрозии. Выбравшись он, сияя детской чистой радость, уверенно заявил:

— Господа, рад вам представить будущего покорителя морских просторов и завоевателя океанов — пинас "Габриэллу". Единственное — требуются небольшие вложения в ремонт и доработку.

Знал бы я тогда насколько это небольшие.

Первым делом осмотрели все несущие конструкции, каждый миллиметр балок был изучен на выявление дефектов. Парк научил что и как распознавать. Заменили несколько из них. Для надежности добавили еще больше распорок, креплений, ребер жесткости, чтобы конструкция выдерживала сильные шторма, удары о неожиданное мелководье и неострые камни. Если на полном разгоне врезаться скалу — тут уже даже современные мне корабли не выдержат, а не какой-то пинас.

Я предложил разделить и без того маленький трюм на три герметичных (условно, конечно. Их герметичность никто не проверял) отсека и установить в каждом ручную помпу, чтобы повысить живучесть корабля. Эта революционная идея еще никогда не применялась в этом мире и Парк в очередной раз с восхищением посмотрел на меня.

— Твой мозг сделан из чистого золота, — сказал он.

— Моя шея бы подломилась от такой тяжести, — отвечал, улыбаясь, я.

Для обеспечения герметичности промазали жирным слоем смолы доски перегородок отсека, а торцовые поверхности дверей оббили каучуком. Вода в случае попадания будет протекать, но не литься струями. А это даст время для её откачки.

Далее снаружи и внутри осмотрели доски обшивки. Некоторые пришлось заменить. Всё это опять же влетало в копеечку, поскольку на складе "запчастей" Грача выбрать более-менее нормальное было сложно.

Обмазали всё днище внутри толстым слоем смолы. Инновацией, по крайней мере для Парка, стала обшивка медью бортов и дна снаружи. Во-первых, это препятствовало налипанию колоний устриц, мидий и прочей живности на дно. Во-вторых, улучшало мореходность и маневренность судна. Ну в-третьих, в разы увеличивало прочность и остойчивость. Более тонкими листами меди покрыли внутренние борта, что тоже добавило прочность корпусу, но серьезно опустошило наш бюджет.