Христианские проповедники и апологеты язычества называются у Беды «magistri» — «наставники». Однако первые являются «veritatis ас fidei dominicae magistri» (с. 789) — «наставниками истины и Господней веры», а вторые, напротив, характеризуются как «magistri erroris» (с. 790) — «наставники в заблуждении» — и «magistri auctoresque perfidiae» (с. 790) — «наставники и творцы неверия». Прибавление «творцы» должно было подчеркнуть тот факт, что учение этих «наставников» не от Бога, а от их собственного ума.

«Жизнеописание» имеет только две антономасии, относящиеся к действующим лицам. Первая из них — «doctor veritatis» (с. 715) — «учитель истины» — относится к Феодору Тарсийскому, ставшему главой Древнеанглийской Церкви. Вторая — «confessor» (с. 724) — «исповедник» — заменяет имя Бенедикта Бископа в небольшой характеристике, подводящей итог его земной жизни. В обоих случаях антономасии появляются после того, как имена героев были многократно повторены, и читателю не составит труда догадаться, кого из героев имеет в виду автор.

При переделке анонимного жития Беда уделил большое внимание наименованиям, которыми он заменяет имя героя. Три словосочетания встречаются в первом «Житии св. Катберта». Это «homo Dei» — «человек Божий», наиболее частое из них, а также «vir Domini» — «Муж Господень» и «vir Dei» — «муж Божий». Все эти три примера объединены общим значением. Они выражают идею отделенности святого от окружающих его людей, подчеркивают его священство. Однако слово «vir» — «муж» отличается от «homo» — «человек» тем, что передает зрелость, духовную крепость, твердость в намерениях и действиях того лица, которое обозначает. Поэтому в житии Беды наиболее частотными становятся словосочетания с компонентом «vir» — «муж», а словосочетание «homo Dei» употребляется всего три раза.

Беда также вводит в текст своего жития описательные наименования, отсутствующие в тексте первого жития. Так, например, в главе 19, где рассказывается о том, как Катберт прогнал птиц, поедавших его урожай, мы находим «piissimus Christi servus» (гл. 19) — «благочестивейший раб Христов» и «venerabilis Christi famulus» (гл. 19) — «досточтимый служитель Христов». Эти наименования помогают читателю увидеть, что отличительной чертой героя жития было величайшее смирение. Именно потому и произошло чудо, что Катберт разговаривал с птицами, которые поедали ячмень, выращенный им с великим трудом, не от своего лица, а от имени Бога, «благочестивейшим рабом» Которого он был.

При помощи антономасии Беде удается выразить идею избранничества своего героя, его угодности Богу. Сначала мы узнаем, что Катберт — «devotus Domino puer» (гл. 2) — «преданный Господу отрок», а потом он становится «Deo dilecfus adolescens» — «Богом возлюбленный юноша» (гл. 4), далее, уже будучи монахом, «Deo dilectus pater» — «Богом возлюбленный отец» (гл. 23). Читателю ясно, что с течением времени отношения героя — святого и Бога не изменяются: любовь Божия сопровождает Катберта, «преданного Богу», на протяжении всей жизни.

Как и метафора, антономасия встречается во всех произведениях Беды, хотя она гораздо более характерна для сочинений агиографического жанра, чем исторического.

Для того чтобы описать объяснение некоего понятия путем сопоставления его с другим понятием, в риторике употребляются два термина — «comparatio» и «similitudo»[163]. «Comparatio» — «сравнение» — происходит от глагола «comparo» -«сличать, сопоставлять, сравнивать» — и указывает на определенное равноправие сопоставляемых предметов. «Similitudo» образован от прилагательного «similis», имеющего значение «подобный, похожий, сходный». Его можно перевести как «уподобление, аналогия». При этом подразумевается некоторое неравенство, подчиненность одного сравниваемого предмета другому.

Беда не включил сравнение как троп в свой риторический трактат, однако проблема сопоставления мимо него не прошла. В «De orthographia» есть рубрика, включающая два глагола «comparo» — «сравнивать» и «compono» — «сополагать»[164].

Сравнений в «Житии св. Феликса» немного. Два из них связаны с образом главного героя. Беда использует одно из сравнений, характеризуя духовный облик Феликса и показывая его значения для христианской общины Нолы. Феликс «quasi maxima post eqiscopum urbis arx» (c. 790) — «словно величайшая после епископа города крепость», которую тщетно пытаются победить враги. «Arx» переводится как «укрепленный замок, цитадель, акрополь», самое неприступное и надежное место в городе, обычно располагавшееся на высоком холме. Во время осады туда сходилось мирное население, не участвовавшее в военных действиях: старики, женщины, дети. Сравнивая святого с такой крепостью, Беда, с одной стороны, изображал его как человека, которого нельзя было никаким образом заставить отречься от своих убеждений, с другой — как защитника слабых. Этот взгляд на святого развивается в эпизоде, рассказывающем о том, как повел себя Феликс после гонений: он «утешал и укреплял словом поучения души тех людей, которые были смущены жестокостью предпосланной бури» (с. 792). Сам Феликс показан как человек, которого буря гонений не устрашила.

Второе сравнение описывает Феликса, «словно приходящего из Рая» («quasi a paradiso veniens» (с. 794)). Скрываясь от гонений, Феликс вел в течение шести месяцев жизнь, подобную жизни монаха — затворника. Согласно Беде, он «находил удовольствие в благодати Божественного присутствия» (с. 793), был «отделен от человеческого общества, но никогда не оставлен скорым посещением Вышних сил» (с. 794). Возможность общения с «Вышними силами» указывает на высокий духовный уровень Феликса, что отражается и на его облике. Сравнение помогает понять, каким увидели Феликса жители Нолы: они смотрели на него, как на воскресшего праведника, человека с «сияющим лицом» (см. § 6. Топика образа героя).

Два сравнения относятся к образу епископа Максима. Престарелый епископ был вынужден скрываться от гонений, в то время как его верный ученик Феликс был схвачен и брошен в темницу. Феликс испытывал физические мучения: его сковали по рукам и ногам и положили на острые черепки. Максим терпел точно такие же муки: «quam si ferro vinctus aut testis superpositus, vel flammis esset datus urendus» (c. 790) — «как если бы он был закован в железо, или положен на черепки или предан пламени на сожжение». Это были духовные страдания за всех христиан Нолы, которых преследовали во время гонений. Перечисляя все мучения, которым подвергли Феликса, Беда показывает, что страдания духа столь же сильны, сколь страдания плоти, и даже сильнее, так как они не только мучают, как оковы и черепки, но могут и уничтожить, как огонь.

Когда Феликс находит своего духовного отца в горах, тот предстает перед ним «instar mortu i «, то есть «omni sensu et cordis et animae carens» (c. 791) — «словно мертвый», то есть «лишающийся всего ощущения, мысли и души». Беде показалось недостаточным краткое сравнение, и он добавил разъясняющее описание. Интересен предлог «instar» — «наподобие, вроде». Существительное «instar» имеет значение «равновесие, равенство». Употребляя такой предлог, агиограф подчеркивает сходство двух сравниваемых предметов во всех мелочах.

«lnstar» встречается еще раз в тексте «Жития св. Феликса». Ангел, который явился Феликсу, заключенному в темницу, и вывел его на свободу, был «instar columnae Mosaicae» (с. 791) — «словно Моисеев столп». Этот пример можно рассматривать как сравнение, а не как уподобление потому, что предметы сополагаются в горизонтальной плоскости, хотя и относятся к области вечного. Значение предлога «instar» указывает на то, что ангел, выведший Феликса из темницы, своим видом был похож на огненный столп, упоминающийся в книге Исход, в главах, посвященных начальному этапу выхода народа Израильского из Египта. Господь вел евреев «ночью в столпе огненном, светя им» (Исх 13:21). Чуть ниже находим рассказ об ангеле Божием, который сопровождал беглецов при переходе через Красное Море: он «был облаком и мраком для одних [для египтян] и освещал ночь для других, и не сблизились одни с другими во всю ночь» (Исх 14:20). Сравнение указывает на повторяемость чудес: праведник Феликс был выведен из темницы, как народ Израильский из Египта, причем стражи, как некогда и войско фараоново, не смогли ничего увидеть.